Категории
Самые читаемые
onlinekniga.com » Проза » Советская классическая проза » Начало жизни - Борис Олевский

Начало жизни - Борис Олевский

Читать онлайн Начало жизни - Борис Олевский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 51
Перейти на страницу:

— Ой-ой! — ору я, ухватившись за шею, которая страшно болит.

— Чего ойкаешь? И почему ползаешь под повозкой? — Меня оглядывают с ног до головы черные хмурые глаза.

— Спа-ал, — говорю я, заикаясь, и, не спуская с человека глаз, отодвигаюсь от него подальше.

Передо мной стоит невысокого роста парень. Фуражка его с красной звездочкой лежит на земле. Его бритая голова значительно белей загорелого лица. Он снова и снова утирает лоб рукавом измазанной, мокрой от пота рубашки.

— Чудной парень! — говорит он. — Разве можно там спать?! — и пожимает плечами. — А где Исайка, Йося?

— Какой Исайка?

— То есть, как какой?

— Нет здесь никакого Исайки.

— Но ведь кто-то кричал.

— Не знаю.

— А где Голда?

— Я здесь один, — отвечаю. — Сломалось колесо, и Йося пошел добывать другое.

— Ладно. Пусть будет так. Видно, я на старости оглох. — И он устраивается в придорожной канаве.

Размотав обмотки и сбросив ботинки, человек вытягивается во всю свою длину. Красные разопревшие ноги с торчащими у больших пальцев косточками сейчас выше его головы.

— Ну и находился же я! — Человек разглядывает меня. — Ты чей?

— Леи, что замужем за Элей.

— Как тебя звать?

— Ошер.

— Мать моя! — кричит он радостно. — Ошер, клади свою лапку. — И он сует мне руку. — Как же ты, однако, вырос! А меня не узнаешь?

— Нет! — отвечаю я. — Я вас не знаю.

— Неужели я так состарился? — спрашивает он и, прищурив один глаз, весело сплевывает сквозь зубы.

— Бечек! — кричу я. — Ты Бечек?

— А кто же? Конечно, Бечек.

И точно, как в те времена, когда я умолял извозчика Бечека разрешить мне подержать вожжи или напоить лошадей, завидовал его искусству плевать сквозь зубы, я теперь пододвигаюсь к нему поближе, гляжу ему в глаза и смущенно улыбаюсь.

Но пусть он не думает, что я мальчишка. Я тут же рассказываю ему, что учусь в школе, являюсь председателем товарищеского суда.

— Что такое?

— Я — судья, судья! — поясняю я ему. — Председатель. Если, например, Буля побил Рахиль или Сролик отказался нарвать ботвы для кроликов, — мы их судим.

— Почему для кроликов?

— Потому что в школе у нас кролики… и корова… и лошадь. Мы строим теперь дом для школы. А я председатель товарищеского суда.

Выслушав меня, Бечек переводит глаза сначала на мои волосы, которые я тут же принимаюсь приглаживать, чтобы пробор получился посередине, затем на мои заскорузлые штаны.

— А я, Ошерка, воевал.

— С фронта? — пододвигаюсь я к нему ближе. — Идешь с фронта?

— Откуда же мне идти? Вот двигаюсь из Гуляй-поля. Был даже в Екатеринославе. Поглядел бы ты — кругом степи, степи! Таких мест, как у нас, там нету.

Бечек говорит все тише и уж не глядит на меня. Его загорелое лицо вытянулось, черные горящие глаза ввалились. На лице торчат редкие белесые волосики.

— Да придет наконец твой Йося? — вскакивает он вдруг. — До каких же пор мы здесь будем сидеть?

Но лишь когда в небе загорелись первые звезды и сверкнули огоньки далекой деревни, появился Йося: он неспешно катил перед собой колесо.

— Как он ползет, черт бы его побрал! — ругается Бечек и принимается наворачивать портянки на ноги.

Надев ботинки, он ставит ногу на колесо и закручивает обмотки; после этого, поплевав на руки, принимается чистить брюки и надевает фуражку с пригнутым лакированным козырьком. Все нынче так ходят — пригибают козырьки, чтобы они прилипали ко лбу.

— Реб Йося, быстрей! Я уж тут скоро подохну на дороге.

— Кто это? — спрашивает, приближаясь, Йося и валит на землю колесо.

— Пассажир.

— Еще и пассажиры на мою голову! — ворчит он, даже не взглянув на Бечека и не узнав, с кем говорит.

— Эх ты, старичина, это так-то встречают Бечека?!

— Ты Бечек?

— А кто же?

— Откуда же ты? — спрашивает Йося, приподнимая бревном ось, чтобы надеть на нее колесо. — Ведь говорили, что тебя уже давно черви съели.

— А ты хоть всплакнул по мне?

— Ну да! Меньше будет одним воришкой, — отвечает Йося и вскидывает на Бечека свои маленькие глаза. — Чего это я вдруг стану плакать?

Нахмурившийся Бечек зло поглядывает, как Йося надевает колесо.

— А Исайка где? Он уже вернулся?

Но ответа он так и не дождался. Сплюнув, Бечек изо всех сил швыряет в повозку вещевой мешок. Вслед за Бечеком на гору хвороста взбираюсь и я.

Понатужившись, лошади трогают. Повозка теперь хромает. Добытое колесо выше остальных трех и все время визжит. Тихо шипит песок. Йося шагает сбоку. Одна пола у него подоткнута, кнут зажат под мышкой.

— Но, чтоб вам пропасть! — кричит он время от времени.

— Знаешь? — толкает меня Бечек и говорит, обращаясь, видимо, совсем не ко мне. — Я мог уже давно сгнить под каким-нибудь Гуляй-поле или Николаевом, и никто особенно не тосковал бы здесь по мне. Йося все так же погонял бы своих клячонок… А я вот хочу, чтоб тосковали… Чтобы болели, горевали по Бечеку!

Бечек кидает на меня такой взгляд, что мне становится жутко.

— Но ничего, Ошер! — Он подкладывает под голову свой вещевой мешок и закрывает глаза. — Мы еще покажем!..

И хоть я не пойму, почему он сейчас так рассвирепел и что собирается показать, я принимаюсь поглаживать его вещевой мешок, и мне очень хочется сказать ему, что я рад его приезду. Но почему-то я не могу сказать Бечеку, что он мне дорог. Как-то неудобно это.

— Помнишь тополи? — спрашиваю я его, хоть мне и нечего говорить об этих тополях.

— А? — не открывая глаз, переспрашивает Бечек. — Что?

— Тополи…

— Я страшно устал, Ошерка… Что ты говоришь? Тополи?

— Вырубили тополи.

И я принимаюсь ему рассказывать о тополях. Они росли по обеим сторонам дороги. Весной на них сидели вороны. Но выдалась холодная зима, и их вырубили. Потом я ему рассказываю всякие другие новости: о Велвеле Ходоркове, о Голде. Как Голда сделала меня председателем товарищеского суда и что я должен быть примерным и ни с кем не драться.

Слушает ли меня Бечек? Я говорю, а он все молчит, не перебивает. Я хочу ему рассказать об Исайке, лучшем друге Бечека. Скажу ему об этом по секрету, на ухо, чтобы не услышал Йося. И вдруг замечаю, что Бечек спит. Видно, уж очень он утомился.

Натянув до отказа постромки, лошади еле тащут повозку. «Провидец» шагает сбоку, — зажав под мышкой кнут, и все погоняет лошадок.

Уже показались первые домики. Издали, как видно из комсомольской ячейки, доносятся песни и какой-то веселый гам. Но здесь, на окраине местечка, только перекликаются собаки и квакают лягушки в прудах. Несколько запоздавших коров, поднимая пыль, с мычаньем возвращаются домой. Я швыряю в них палки, отгоняю подальше, чтобы они не разбудили Бечека.

У базарной площади, где обычно молодежь проводит свои вечера и где бывает очень весело, Бечек просыпается. Вздрогнув, точно от холода, он удивленно оглядывается, точно не верит своим глазам. Лавки открыты, шоссе освещено, и по нему расхаживают парочки, лузгая семечки и беспрерывно хихикая.

— Бечек, — говорю я, спрыгнув вместе с ним с повозки, — идем к нам ночевать! — Я знаю, что у Бечека никого в местечке нет.

— Нет, нет, иди! Не беспокойся! — отталкивает он меня и, отойдя чуть в сторону, прячется в тени.

Дойдя до своего дома, я оборачиваюсь и замечаю, что Бечек стоит все на том же месте. Вещевой мешок у него теперь за спиной. Бечек вертит головой из стороны в сторону, потом исчезает среди рундуков и базарных лавчонок.

ПРИЯТЕЛИ

Ну, чего бы тут, казалось, плакать, если вернулся с фронта Бечек? Но мама заливается слезами: много парней и девушек вернулось, но Ара уж не вернется никогда. Не может она себе представить, никак не умещается в голове, заявляет она, что ее Ара, которому теперь было бы восемнадцать лет, лежит в земле и не вернется.

С тех пор как он умер, мама мне покою не дает: она способна целый день бегать за мной со стаканом молока; в бешеную жару она обматывает мне шею пуховым платком. Стоит мне, однако, прикрикнуть, как она отступает. Я могу прийти хотя бы в полночь, родители не решаются и слова сказать мне. Впрочем, известно, что родители наши отстали и обязаны слушаться детей.

Даже отец относится ко мне почтительно. Он не прочь со мной и побеседовать, если я только расположен.

— Ах, Ошер, — сказал он мне как-то, когда мы лежали с ним в постели, — можешь ли ты понять такую радость: теперь совершенно некого бояться! Никакой сукин сын не плюнет тебе в лицо, не обидит!

И именно не со взрослыми, а со мной, с Зямой и даже с Булей любит он вести разговоры. Мама бранит его. Она хотела бы знать, что с ним такое стряслось. Понимает ли он, что он отец семейства?! Но отец называет ее бабой. И как только она уйдет из дому, опять и опять просит меня рассказать, что написано в моих книжках и что мы делаем в школе.

1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 51
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Начало жизни - Борис Олевский.
Комментарии