Мозгоимение: Фальшивая история Великой войны - Марк Солонин

Разумеется, все шулерские уловки в рамках одной главы рассмотреть невозможно, не удастся мне назвать и одной сотой имен, ибо описанные ниже приемы использовали практически все советские «историки», имя же им — легион. Не дерзая сформулировать полную и исчерпывающую классификацию методов «специального военного вранья», я начну этот краткий обзор со следующих четырех приемов:

— «маневр по фронту»;

— «маневр в глубину»;

— «игра ума» (подмена обсуждения фактов спором о «возможностях»);

— применение слезоточивого газа и шумовых гранат.

Военные действия разворачиваются во времени и в пространстве. Эта бесхитростная философия открывает умелому человечку поистине безграничные возможности для фальсификаций. Сейчас я вам наглядно покажу, как, применяя маневр по фронту и маневр в глубину, можно предъявить доверчивому читателю ЛЮБЫЕ соотношения численности войск противоборствующих сторон.

Начнем с самого простого, сугубо теоретического примера. Некая дивизия стала в оборону. По довоенному Полевому уставу (ПУ-39, п. 375) «стрелковая дивизия может успешно оборонять полосу шириной по фронту 8–12 км, стрелковый полк — участок по фронту 3–5 км, батальон — район по фронту 1,5–2 км». Предположим, что именно так, как того требует Устав, и расположилась на местности дивизия обороняющихся. Противник имеет задачу силой одной дивизии прорвать оборону. Фактически имеет место полное численное равенство сил сторон (дивизия против дивизии). Однако же наступающая дивизия не пойдет в атаку, растянувшись «цепью» на 10 км. Для этого командиру наступающих не требуется быть величайшим военным гением всех времен — достаточно твердо усвоить Устав. А что там сказано? «Дивизия может атаковать в среднем на фронте до 3 км. Ударная группа дивизии образуется в составе не менее двух стрелковых полков. Она усиливается приданными дивизии танками и поддерживается основной массой дивизионной и приданной артиллерии» (ПУ-39, п. 260).

Даже если никаких приданных танков и артиллерии у атакующих не будет, удар двух полков, поддержанных огнем «основной массой дивизионной артиллерии», придется на участок обороны, занятый (в лучшем для обороняющихся случае) всего лишь одним полком. Таким образом, наступающие имеют двукратное превосходство в численности личного состава и огромное превосходство в артиллерии. Что значит «огромное»? Давайте посчитаем. В полку обороняющихся (здесь и далее берем штатное расписание стрелковой дивизии Красной Армии от апреля 1941 г.) всего 6 пушек калибра 76,2 мм. А у наступающих, кроме 12 пушек двух стрелковых полков, есть еще и «основная масса дивизионной артиллерии, т. е. 32 гаубицы калибра 122-мм и 12 гаубиц калибра 152 мм (16 дивизионных пушек калибра 76,2 мм я бы, на месте командира дивизии наступающих, оставил в резерве — на случай отражения возможного контрудара). По количеству стволов у наступающих 9-кратное превосходство; по совокупному «весу единичного залпа» (есть в военном деле такая характеристика) создается 32-кратное превосходство. И это, заметьте, — при исходном равенстве сил сторон!

Теперь с тактического уровня (полк, дивизия) перейдем на оперативный (армия, фронт). Возьмем на этот раз вполне конкретный пример. Большая часть сил Красной Армии развертывалась на юго-западном ТВД (в полосе от Припяти до Черного моря). В результате этого, несмотря на общее арифметическое превосходство советской стороны в численности войск, на северно-западном ТВД (от Балтики до болот Полесья) в первые дни войны сложилось примерное равенство сил (74 дивизии вермахта в составе групп армий «Север» и «Центр», 71 дивизия Красной Армии в составе Прибалтийского и Западного военных округов).

Однако немецкое командование, разумеется, не выстроило свои войска длинной равной цепочкой, а решительно массировало силы и средства на направлениях главного удара. В частности, с северо-запада на белостокский выступ наступала 9-я армия вермахта в составе трех (8-й, 20-й, 42-й) пехотных корпусов. Три дивизии 42-го корпуса, растянувшись «длинной ниткой» вдоль границы на фронте протяженностью в 110 км, имели задачу отвлечь внимание и сковать часть сил Красной Армии. Основной же удар у самого основания белостокского выступа наносили пять дивизий 8-го и 20-го корпусов. Фактически в полосе обороны одной (56-й) стрелковой дивизии Красной Армии был нанесен концентрированный удар силами четырех немецких дивизий. Многократное численное превосходство уже налицо. Но и это еще далеко не предел концентрации. К северу от 9-й армии вермахта, встык Западного и Северо-Западного фронтов наносила удар 3-я Танковая Группа вермахта. На этапе прорыва приграничных укреплений 3-й ТГр были оперативно подчинены еще и два пехотных корпуса (5-й и 6-й). В первый день войны, только в первом эшелоне наступления, против 128-й стрелковой дивизии Красной Армии наступали три танковые (20-я, 7-я, 12-я, всего 714 танков), две пехотные и одна моторизованная дивизии вермахта. Подавляющее численное превосходство — опять же при общем равенстве сил сторон на ТВ Д.

И на этом «маневр по фронту» еще не заканчивается. 3-я ТГр в первые дни войны наступала в полосе шириной в 40–50 км. Но это совсем не значит, что танки двигались на восток, растянувшись цепью от Вильнюса до Вороново. Ничего подобного — каждая из четырех танковых дивизий группы имела свою собственную «полосу наступления», но и в пределах этой полосы ударные группы танков и мотопехоты наступали на относительно узких участках прорыва.

По предвоенным взглядам советских военных специалистов, танковое соединение непосредственно на поле боя должно было иметь построение в 3 эшелона с интервалами между танками в 20–30 метров. При таком построении немецкая танковая дивизия (порядка 200 танков) наносила удар на фронте шириной в 2 км. Это (см. выше) — район обороны стрелкового батальона. Танковая дивизия против стрелкового батальона! Десятикратное превосходство в численности, абсолютное превосходство в огневой мощи. По штатному расписанию в стрелковом батальоне всего две противотанковые пушки — как они могут парировать удар двухсот танков? Вот оно, «многократное численное превосходство» противника, который, как пишет маршал Жуков, «в первый же день войны нанес сокрушительные рассекающие удары».

Впрочем, все это вы прекрасно знаете и без меня. На собственном, к счастью, почти бескровном опыте. Крохотный комарик весом менее одного грамма сокрушительным рассекающим ударом пробивает толстенную кожу человека. На микроскопическом участке острия комариного жала создается давление, которому ничто живое противостоять не может. Значит ли это, что в схватке между человеком и комаром человек обречен? Нет. У человека есть в запасе два способа спастись от атаки комара. Первый — создать заблаговременно подготовленную полосу укреплений (плотная брезентовая куртка, сетка-накомарник, отпугивающая комаров мазь). Второй — нанести сокрушительный контрудар во фланг и тыл противника, т. е. прихлопнуть комара легким движением руки. У обороняющейся армии есть еще и третий вариант действий — противопоставить концентрации сил наступающих на узком участке прорыва адекватную концентрацию сил обороняющихся (человек же — если только это не индийский йог — не может усилием воли уплотнить свою кожу так, чтобы она стала непробиваемой для комариного жала).

Чудес не бывает. При исходном равенстве сил сторон невозможно создать «многократное численное превосходство» на одном участке, не оголив при этом все остальные! Прорыв 3-й танковой группы от Сувалки на Вильнюс и далее на Минск стал возможным вовсе не потому, что немцы нашли «волшебную палочку», позволяющую превращать муху в слона. Просто мощнейший 6-й мехкорпус Красной Армии не смог (точнее говоря — даже не пытался) пробить тоненькую «нитку» боевого порядка 42-го пехотного корпуса вермахта и нанести удар во фланг и тыл 3-й танковой группы. Повторяя все те арифметические упражнения, которые были продемонстрированы выше, мы приходим к тому, что 6-й мехкорпус (1100 танков, более 28 тыс. человек личного состава) должен был обрушить свой «сокрушительный рассекающий удар» на один пехотный полк вермахта и просто «размазать его по стенке». Как комара….

Принцип концентрации сил на направлении главного удара был, есть и будет основой основ военного искусства, но это очень опасный, «обоюдоострый» прием. И совсем не случайно в русском языке существует это словосочетание: «военное искусство». Огромное искусство, т. е. опыт, знания, быстрота и гибкость в принятии решений, нужно для того, чтобы, сконцентрировав усилия на одном участке фронта, не получить сокрушительный контрудар на другом. Если бы это было не так, то все наступающие всегда бы только наступали. Малой кровью и на чужой земле.

Возвращаясь от кровавой военной науки к относительно безопасной военно-исторической пропаганде, отметим, что в советские времена «маневр по фронту» осуществлялся как бы в «два эшелона». На первом, в толстых книгах, претендующих на некую научную добросовестность, фразы о «многократном численном превосходстве вермахта» сопровождались все же стыдливой оговоркой — «на участке прорыва», «на направлении главного удара». Не всяк эти оговорки замечал, но мудрые профессора прикрывали таким образом свою… репутацию. На уровне лекций в «красном уголке» все эти ненужные, отвлекающие от главного уточнения отбрасывались и трудящимся прямо и без обиняков рассказывали про «четырех-пятикратное превосходство противника». Заметим, что цифры эти были взяты просто с потолка, точнее говоря — из райкомовской методички, которая была переписана с горкомовской, и так далее вплоть до отдела агитации и пропаганды ЦК. Именно там и решили, — каким быть «численному превосходству» вермахта. Думаю, что добросовестный подсчет соотношения сил на тех, очень узких участках (фактически — дорожных направлениях), на которых наступали немецкие танковые колонны, дал бы цифры порядка 10–15 к 1.