Музыка дождя - Джоан Пикарт

Она вздохнула, стараясь прогнать от себя неприятные мысли, от которых к глазам подступили слезы. Ей показалось, что эти дни, проведенные с Шепом, украдены ею, и теперь останутся только воспоминанием.

Конечно, Шеп будет навещать их – Эмили не сомневалась в этом. Она представляла себе, как он появляется с кучей подарков для малышей, проводит с ними несколько дней – возможно, недель, – а потом, как всегда, уезжает.

Он обязательно настоит на финансовом участии в воспитании детей, но его сын и дочь никогда не будут знать по-настоящему своего отца. Она и сама не знала его по-настоящему до этой недели. Но зато теперь Эмили знает его, и от этого любит даже больше, чем раньше. Теперь он нравится ей как человек. Она обрела в его лице настоящего друга.

И все же Шеп есть Шеп. Он не может переделать себя. Он никогда не привыкнет к оседлому образу жизни. И Эмили должна помнить это. Теперь у нее двое детей, которых придется растить одной. И она справится с этим. Обязательно справится.

Стук в дверь отвлек Эмили от ее невеселых мыслей.

– Да, войдите.

На пороге появился Шеп.

– Привет. Надеюсь, что не разбудил тебя.

Он закрыл дверь, но не спешил подойти к кровати.

– Нет. Я хорошо выспалась, но уже давно проснулась.

Почему Шеп стоит у двери? Он казался каким-то напряженным, почти нервным и вовсе не был похож на счастливого отца.

– Спасибо тебе за цветы.

– Не за что.

– Я удивилась, получив букет от твоих родителей.

– Они… ну… им очень жаль, что они были так холодны с тобой в прошлом, Эмили. Они признали, что были несправедливы к тебе. Им хочется узнать тебя поближе и стать настоящими бабушкой и дедушкой нашим детям.

– Понимаю.

– Мы… хм-м… мы можем поговорить об этом позже. Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо. Кое-где болит немного, но ничего особенного.

Эмили во все глаза смотрела на Шепа. Они оба сумасшедшие. Что же будет дальше? Детальное обсуждение погоды за окном? Шеп вел себя так, словно их только что представили друг другу и им трудно найти тему для разговора. Как насчет малышей? Скажет ли он что-нибудь о своем сыне и дочери? И что с ним вообще такое?

– Ты выглядишь очень хорошо, просто потрясающе…

Подойдя к тумбочке, Шеп стал растерянно перебирать цветы, стоя спиной к Эмили.

– Эм, я… – Он повернулся и взглянул на нее. – Я не знаю, что сказать.

Эмили смотрела, нахмурившись, как он подходит к кровати. Присев на стул, он взял ее за руку. С замиранием сердца Эмили изучала его лицо, пытаясь понять, о чем он думает и что сейчас скажет.

– Что случилось? – тихо спросила она. – Что ты не можешь сказать? Ты волнуешься, я чувствую это. Поговори со мной, Шеп. Ты ведь писатель, у тебя не должно быть проблем со словами.

– Что же я должен сказать? «Да, кстати, спасибо за чудесных малышей»? Или: «Два в одном, Эмили. Спасибо за отличную работу»? Или тебе больше понравится так: «Сын и дочь, Эмили. Неплохой результат дня»?

– Я не понимаю. Ты явно чем-то расстроен, но…

– Да, я расстроен. – Шеп неожиданно повысил голос. – Потому что не могу облечь в слова то, что думаю и чувствую. Боже правый, Эмили, я видел их – наших малышей. Мы с тобой создали два маленьких чуда! Да, да, чуда! Они такие крошечные, сморщенные, красные, но они самые красивые… – Шеп смолк от нахлынувших эмоций. – Черт побери, сказать тебе «спасибо» – это не сказать ничего. Еще не изобрели таких слов, которые могли бы выразить, что я чувствую. Я… – Он только покачал головой.

– Шеперд… – Глаза Эмили наполнились слезами. – Ты говоришь замечательно. Просто ты так странно выглядел, когда вошел сюда. Я подумала… я сама не знаю, что я подумала. – Она улыбнулась сквозь слезы. – И наши детишки действительно самые красивые на свете.

Шеп с трудом сглотнул, затем улыбнулся.

– Эти волосики на голове у нашего сына – он похож на панка. Ты уверена, что с ними все в порядке? Они действительно должны быть такими красными и сморщенными?

– Все образуется. Новорожденные выглядят именно так. Тем более, нашим малышам пришлось жить девять месяцев вдвоем в одной тесной комнате. Доктор доволен тем, что они набрали хотя бы такой вес.

– Здравствуйте, здравствуйте, – сказала медсестра, заглядывая в дверь. – О, и папочка тоже здесь, ну разве не замечательно? Я привезла вам кое-кого для компании. – Открыв дверь, она втолкнула в комнату тележку.

– У вас есть пятнадцать минут, чтобы полюбоваться на свое потомство, а потом я заберу их.

Шеп вскочил на ноги.

– Господи, вы привезли их сюда? С ума сошли? Вы что, не знаете, сколько микробов летает в воздухе в таких местах? Они должны быть в изоляции, как астронавты. И вы не должны уходить. Что, если они заплачут? Что мы будем с ними делать? Играть? Во что играть? В бейсбол, что ли? Нет уж, леди, везите моих детей обратно, туда, где им положено быть. И не позволяйте никому даже дышать на них по пути.

Медсестра оторопело уставилась на него.

– Вы просто прелесть, – сказала она Шепу. – Видала я на своем веку спятивших от радости папаш, но вы всех переплюнули.

– Эмили, – взмолился Шеп. – Поговори с этой медсестрой. Она возит наших детей по больничным коридорам в корзине для белья. Подумай о микробах.

Эмили рассмеялась.

– Сядь, Шеп.

– Но…

– Садитесь. – Медсестра легонько толкнула его ладонями в грудь. – Вот так-то лучше.

Взяв сверток в розовом одеяльце, она вложила его в руки Эмили. А затем взяла голубой сверток.

– Девочку маме, а мальчика…

Шеп напряженно выпрямился на стуле, с ужасом глядя на нее.

– Папе, – закончила медсестра. – Готовы?

– Нет.

– Шеп, – сказала Эмили, продолжая улыбаться. – Согни руки, словно хочешь сложить их на груди.

Он медленно сделал так, как ему велели.

– Ну вот.

– Черт побери! – тихо выругался он, когда медсестра вложила ему в руки сверток с новорожденным сыном.

– Миссис Темплтон, – сочувственно сказала медсестра, направляясь к двери. – Вам не позавидуешь.

– Все будет в порядке, – заверила ее Эмили.

– Не уверен, – пробормотал себе под нос Шеп и посмотрел сверху вниз на младенца, который неожиданно открыл глаза и тоже посмотрел на него. – Эгей… ну, привет, парень, как жизнь? Он смотрит на меня, Эм. Господи, какой он маленький! Почему он так смотрит на меня? Что я должен делать?

Быстро моргая, чтобы удержать навернувшиеся слезы, Эмили думала о том, как она любит этого человека. Милый, добрый, нежный, замечательный Шеп. Если бы только можно было увезти его на необитаемый остров и остаться там, чтобы этот чудный момент любви и нежности длился вечно.

– Мы назовем его Майкл Шеперд Темплтон? Ты выбрал такое имя? – спросила Эмили.

Шеп вскинул на нее взгляд, затем снова посмотрел на малыша.