Больше, чем я - Сара Уикс

клевер или сначала подготовить ее. В конце концов, я решила, что не могу это больше терпеть, пошла в свою комнату и открыла дверь. Хайди лежала на кровати, но ее глаза были открыты.

– Извини за беспокойство, – прошептала я. – Мне нужно взять свой свитер.

– Проходи, – сказала она. – Я все равно собиралась вставать.

Это был просто предлог, чтобы войти, но я все равно подошла к шкафу и достала оттуда свитер.

– Эта комната навевает у меня так много воспоминаний, – сказала Хайди. – Когда я спала здесь в первый раз, я сказала твоей маме, что простыни пахнут небом.

– Как пахнет небо? – спросила я, стукнув себя по кончику носа один, два, три раза. Я стала дотрагиваться до него чаще с тех пор, как Хайди приехала.

– Вот так, – сказала она, поворачивая лицо в подушку. – Я думаю, они так пахнут, потому что Руби сушит вещи на улице, а не в сушилке.

– Я думала, так все и делают, – сказала я, дотрагиваясь до своих локтей – сначала до правого, а затем до левого.

Хайди улыбнулась.

– Только не в Рено. И никто там не умеет готовить такое вкусное жаркое, как получается у твоей мамы. Я не понимаю, что она делает, чтобы морковь была такой вкусной. Я могу съесть целую тонну.

Мама скоро должна была прийти домой, поэтому я не хотела тратить время на разговоры о простынях и морковке.

– Если бы тебе пришлось угадать, где сейчас Бяка, что бы ты сказала? – спросила я, стараясь не показать, как я была взволнована.

Мне показалось, что Хайди не ожидала такого вопроса.

– Боже. Я совсем не разбираюсь в собаках.

– Это неважно. Просто угадай, где он сейчас.

– Когда Бернадетт что-то теряет, она говорит: Кем ни найдется – пусть ко мне вернется; светит лучик золотой, освещает путь домой.

Мое терпение лопнуло. Настало время поймать ее на крючок.

– Слушай, – сказала я, – не сердись, но я знаю про четырехлистный клевер. Я видела, как ты положила его в карман.

Хайди приподнялась на один локоть.

– Что ты видела? – сказала она.

Я почувствовала, что мои щеки загорелись.

– Извини, – ответила я, – что следила за тобой. Но за клевер я не извиняюсь. Я рада, потому что это значит, что ты можешь помочь мне найти Бяку!

– Ox, – сказала Хайди. – А я думаю, почему ты вдруг стала такой дружелюбной.

– Я уже извинилась, – сказала я, потянувшись рукой к задней стороне шеи, чтобы почесать ее. Я забыла вывернуть свитер наизнанку, и теперь шея чесалась из-за бирки. – Но ты же поможешь мне найти Бяку, да?

– Я бы помогла, если могла, Аврора. Правда, помогла бы. Но я больше не везучая.

Я подбежала к полке и схватила копилку. Я потрясла ее, чтобы из нее выпала монетка.

– Орел или решка? – сказала я, подбросив монетку и поймав ее на тыльной стороне ладони. Так всегда делал папа, когда рассказывал мне историю, как Хайди угадала в подбрасывании монетки десять раз подряд.

– Я больше не умею угадывать, – настаивала Хайди.

– Нет, умеешь, – сказала я. – Просто попробуй.

– Хорошо… орел.

Я подняла руку.

– Да! – закричала я.

Я снова подбросила монетку.

– Решка? – угадывала Хайди.

Я подняла руку, но там снова был орел. Я подбросила монетку еще восемь раз, но она отгадала только один.

– Ты хочешь обмануть меня, – сказала я. – Ты бы смогла угадать, если захотела.

– Нет, – сказала она, – не смогла бы. Мне не везет уже много лет. С тех пор, как…

– Бла-бла-бла, – перебила я. – Я знаю, что ты хочешь сказать, но эта история ненастоящая.

– Какая история?

– Та самая, в которой ты передаешь свою удачу моей маме. По правде говоря, ты ведь так и не передала ее, правда?

– Нет, – сказала Хайди. – Не передала.

– Видишь! Я знала! Как только я увидела клевер, я поняла, что ты не отдавала ей свою удачу.

– Нет, – сказала Хайди, – я больше не удачливая. Я не отдавала ее – она сама ушла. Тот клевер ничего не значит.

– Тогда зачем ты хранишь его?

– Я думала, что это мог быть знак от мамы. Чтобы я знала, что она присматривает за мной и ребенком. Я потеряла удачу в день, когда умерла мама. Я очень скучаю по ней. Прости, Аврора. Я не могу тебе помочь.

Я упала лицом вперед на кровать.

– Теперь я никогда не найду Бяку! – завопила я. – Он никогда не вернется.

Зазвонил телефон, и Хайди пошла ответить. Звонила моя мама. Она сказала, что у нее спустило колесо и она припозднится. Хайди не сказала ей, что я была расстроена.

– Все хорошо, Руби, – я слышала, как она отвечает ей. – Не переживай. И не беспокойся по поводу ужина. Я сделаю омлет, или мы доедим то, что осталось в холодильнике. Ты же знаешь, что я могу хоть каждый день есть твое жаркое. И Рой тоже.

Она повесила трубку и вернулась в комнату.

– Послушай, – сказала она. – Может, я больше и не везучая, но это не означает, что я не могу тебе помочь с поисками Бяки.

– Мы уже везде смотрели, – сказала я, вытирая нос рукавом. – И развесили миллион объявлений.

– Везде – это довольно большое место, – сказала она. – А парк? Вы там смотрели?

– Поблизости нет ни одного парка, – сказала я. – Только игровая площадка и общественный сад. Но вход собакам туда воспрещен.

– А что по поводу друзей Бяки? Может он пошел к одной из знакомых собак?

– Разве что только немецкая овчарка, она жила около озера Бартлетт. Они с Бякой иногда обнюхивали друг друга, но в последние разы, когда мы ездили на рыбалку, я не видела его там.

– Стоит попробовать, – сказала Хайди. – Озеро очень далеко?

– Пешком – да, далеко.

– Мы могли бы поехать на велосипедах, если у тебя есть еще один.

Я посмотрела на огромный распирающий живот Хайди.

– Ты можешь кататься на велосипеде?

– Мне нельзя только кататься на лошади. Но мне все равно, я ведь и так не умею на ней ездить. Давай, пошли.

Я поехала на моем велосипеде, а Хайди на мамином. Мы ехали до озера почти час, потому что приходилось часто останавливаться, чтобы Хайди отдохнула.

– Как ты назовешь свою малышку? – спросила я на одной из остановок.

– София, – ответила она. – В честь мамы.

– Мы так и думали, – сказала я. – София – многообещающее имя?

Хайди улыбнулась и сморщила нос.

– Откуда ты это знаешь? – спросила она.

– Моя мама помнит все, что ты когда-либо сказала, – ответила я. – И я вместе с ней, даже несмотря на то, что я там не была.

– Нам