Гибель Лондона. Сборник фантастических рассказов - Эдвард Беллами

– Что ты так низко обращаешься со своими друзьями.

– Ч-что, разве ты не п-получил карточку? – запнулся я. – Я уверен, что жена…

– Не будь дураком! – перебил он. – Конечно, у меня есть карточка. Вот на что я жалуюсь.

Я тупо уставился на него. Социальный опыт, полученный в результате моего брака, убедил меня в том, что невозможно избежать оскорблений. У меня не было причин удивляться, но я удивился.

– Какое право ты имеешь переезжать и подвергать всех своих друзей неприятностям? – свирепо спросил он.

– Я поставлю себя в затруднительное положение, – сказал я, – но я не понимаю, каким образом я облагаю налогом вашу дружбу.

– Нет, конечно, нет, – прорычал он. – Я не ожидал, что ты поймешь. Ты такой же невнимательный, как и все остальные. Тебе не кажется, что у меня было достаточно проблем, чтобы помня 109, Литтл-Тернот-стрит, Чапелби-роуд, Сент-Панкрас, быть неожиданно отправленным изучать 21, Виктория Флэтс…

– 22, Альберт Флэтс, – мягко перебил я.

– Вот значит ты где! – прорычал он. – Ты уже видишь, как это изводит мой бедный мозг. Я никогда этого не запомню.

– О да, ты забудешь, – сказал я осуждающе. – Это намного проще, чем старый адрес. Слушай меня! 22, Альберт Флэтс, Виктория-сквер, Вестминстер. 22 – симметричное число, первое двойное четное число, первое равно двум, второе тоже два, а целое равно двум, два, тоже – довольно красивое число, знаете ли. А все остальное королевское – Альберт, Альберт Добрый, как вы помните. Виктория – королева. Вестминстер – Вестминстерский дворец. И другие слова – геометрические термины, Плоские, Квадратные. Думаю, никогда не было такого простого адреса со времен Адама, прежде чем он покинул Эдем, – с энтузиазмом заключил я.

– Это достаточно легко для тебя, без сомнения, – сказал он, не успокаиваясь. – Но неужели ты думаешь, что ты единственный знакомый, которого не устраивает его улица и номер дома? Благослови меня господь, с таким большим кругом общения, как у меня, мне дважды в месяц поручают новое школьное задание. Мне придется переехать в деревню, где у людей более устойчивый характер и они не стремятся к переездам. Небеса! Почему улитки получили привилегию постоянного проживания, которой лишены люди?

– Но ты должен быть доволен, – слабо настаивал я. – Подумайте о 22, Альбертс-Флэтс, Виктория-сквер, Вестминстер, а затем подумайте, куда я мог бы переехать? Если я ввел тебя в заблуждение, по крайней мере, признай, что лишь слегка.

– Я жалуюсь не столько на новый адрес, сколько на старый. Только представьте, какой изнурительной работой пришлось заниматься мне – 109, Литтл-Тернкот-стрит, Чапелби-роуд, Сент-Панкрас. Последние восемнадцать месяцев я боролся с этим, и теперь, когда письмо у меня в порядке, а открытки в безопасности, весь мой труд уничтожен, все мои старания превращены в смехотворные. Это расточительство меня раздражает. Вот часть информации, медленно и кропотливо приобретаемой, но абсолютно бесполезной. Нет, хуже, чем бесполезно, это явная помеха. Потому что я так же медленно забываю, как и запоминаю. Всякий раз, когда я захочу вспомнить ваш адрес, он всплывет: "109, Литтл-Тернкот-стрит, Чапелби-роуд, Сент-Панкрас". Его нельзя убрать – он должен лежать там, закупоривая мои мозги, тяжелая, неотесанная масса, всегда готовая выскочить в неподходящий момент; собственность, не представляющая ценности ни для кого, кроме владельца, и не приносящая ему ни малейшей пользы.

Он сделал паузу, размышляя над этой мыслью в угрюмом молчании. Внезапно его лицо изменилось.

– Но разве это не имеет ценности ни для кого, кроме владельца? – взволнованно воскликнул он. – Разве в мире нет людей, которые ухватились бы за возможность заполучить его? Не смотри на меня так, словно я комета. Посмотри сюда! Предположим, кто-то пришел ко мне восемнадцать месяцев назад и сказал: "Патрик, старина, у меня есть воспоминание, которое мне не нужно. Это 109, Литтл-Тернкот-стрит, Чапелби-роуд, Сент-Панкрас! Пожалуйста забирай, если тебе это нужно." Не думаешь ли ты, что я бросился бы этому мужчине – или женщине – на шею и оросила бы ее своими слезами? Только подумайте, какой экономией мозговых сил это было бы для меня, от скольких мелких неприятностей это избавило бы меня! А теперь смотри сюда! Ваше последнее место сдано в аренду?

– Да, – сказал я. – Теперь оно у мистера Марроу.

– Ха! – сказал он с удовлетворением. – Теперь, должно быть, многие друзья мистера Марроу в том же затруднительном положении, что и я, – люди, чьи мозги размягчаются в попытке приспособиться к дому 109, Литтл-Тернот-стрит, Чапелби-роуд, Сент-Панкрас. Психическая наука достигла таких больших успехов в наш век, что при некоторой изобретательности, конечно, не должно быть невозможным перенести память о ней из моего мозга в их.

– Но, – ахнул я, – даже если бы это было возможно, зачем тебе отдавать то, чего ты не хочешь? Это было бы милосердием.

– Вы не подозревали меня в этом? – воскликнул он с упреком. – Нет, мои идеи не настолько примитивны. Разве ты не видишь, что есть воспоминание, которое я хочу иметь – 33, Королевские квартиры…

– 22, Альберт Флэтс, – смущенно пробормотала я.

– 22, Альберт Флэтс, – повторил он испепеляющим тоном. – Вы видите, как сильно я этого хочу. Что ж, я предлагаю обменять мои воспоминания о доме 109, Литтл-Тернот-стрит, Чапелби-роуд, Сент-Панкрас (он всегда медленно перекатывал это слово на языке с болезненным самоистязанием и почти невыносимым упреком), на память о доме 22, Альберт-сквер.

– Но вы забываете, – сказал я, хотя у меня не хватило смелости снова поправить его, – что люди, которые хотят помнить дом 109 по Литтл-Тернкот-стрит, – это не те же люди, которые владеют домом 22 по Альберт-Флэтс.

– Совершенно верно, принцип прямого обмена неосуществим. Следовательно, то, что требуется, – это Центр очистки памяти. Если я только смогу открыть процесс передачи мыслей, я создам его, чтобы вовлечь в общение нужные стороны. Все, у кого есть старые воспоминания, от которых нужно избавиться, пришлют мне подробности. В конце каждой недели я буду публиковать каталог воспоминаний, выставленных на продажу, и распространять его среди своих подписчиков, которые будут платить, скажем, гинею в год. Когда подписчик прочитает свой каталог и вспомнит что-нибудь, что он хотел бы иметь в голове, он пришлет мне открытку, и я свяжу его с владельцем, взяв, конечно, комиссию за транзакцию. Несомненно, со временем появится дополнительный каталог, посвященный "Желаниям", который может побудить людей порыться в своих мозгах в поисках полузабытых воспоминаний или убедить их отказаться от воспоминаний, с которыми они никогда бы не расстались в противном случае. Ну, мой мальчик, что ты об этом думаешь?

– Это открывает бесконечные перспективы, – сказал я, несколько ошеломленный.

– Это будет величайшее изобретение, из когда-либо известных! – воскликнул он, распаляясь все