Хрущев. Смутьян в Кремле - Юрий Емельянов

Однако 23 октября уже было не до Польши. На заседании Президиума ЦК вечером 23 октября Жуков сообщил о демонстрациях в Будапеште, которые переросли в восстание. В этот день на улицы Будапешта вышли десятки тысячи демонстрантов, главным образом молодых. Демонстранты свергли статую Сталину. Они настаивали на отставке Э. Герэ с поста руководителя партии и возвращения Имре Надя на пост премьер-министра. Полиция не справлялась с демонстрантами, и Э. Герэ обратился за помощью к советскому правительству. На заседание Президиума ЦК был вызван находившийся в Москве бывший руководитель Венгрии М. Ракоши. Когда тот прибыл в кремлевский кабинет, Хрущев сообщил ему, что на сторону восставших перешли части венгерской армии. Хрущев просил совета у Ракоши: есть ли необходимость во вмешательстве советских войск. По его словам, Ракоши заявил: «Необходимость в этом безусловно есть и притом самая незамедлительная».

Судя по записям заседания 23 октября, за ввод советских войск выступили Хрущев, Булганин, Молотов, Каганович, Первухин, Жуков, Суслов, Шепилов, Кириченко. Возражал лишь Микоян. Он заявлял: «Без Надя не овладеть движением… Руками венгров наведем порядок. Введем войска – попортим дело». В итоге было принято решение ввести советские войска в Будапешт, а в Венгрию направить Микояна и Суслова.

Не в силах справиться с кризисами сразу в двух странах, Хрущев предложил пока «настроиться на контакт» с Гомулкой. Он сообщил о желании Гомулки встретиться с ним 8 ноября. В то же время он предложил не печатать последние выступления Гомулки.

24 октября вызванные в Москву руководители компартий приняли участие в работе Президиума ЦК по польскому вопросу. Новотный выражал раздражение тем, что Польша резко сократила поставки угля в Чехословакию. В. Ульбрихт предупредил, что надо проявлять осторожность в отношении Польши, так как там «открывают двери для буржуазной идеологии». Лю Шаоци одобрил действия СССР в отношении Польши и счел пребывание Рокоссовского в этой стране «узловым моментом».

Тем временем в ночь с 23 на 24 октября на экстренном заседании ЦК ВПТ было принято решение назначить Имре Надя премьер-министром страны. 24 октября в Будапешт вошли советские танки. Правительство Надя заявило, что «вчерашняя молодежная демонстрация превратилась в контрреволюционную провокацию», что оно «просит советские войска в интересах безопасности поддержать меры по подавлению кровавого нападения. Советские бойцы рискуют жизнью, чтобы защитить жизнь мирного населения. После восстановления порядка советские войска вернутся в свои казармы. Рабочие Будапешта! Встречайте с любовью наших друзей и союзников!». Однако вооруженное сопротивление советским войскам не прекращалось. В ходе боев было убито около 600 венгров и около 350 советских солдат. Прибывшие в Будапешт Микоян и Суслов сообщали в Москву, что правительство Венгрии не контролирует положение. Отовсюду стали поступать сообщения о расправах над членами правящей партии и работниками венгерской службы государственной безопасности (АВО).

25 октября Герэ ушел в отставку с поста первого секретаря ВПТ. Его место занял недавно введенный в руководство партии и освобожденный из заключения Янош Кадар. В своем выступлении в тот же день Кадар призвал рабочих и коммунистов к защите государственного строя. Президиум Венгерской Народной Республики объявил амнистию тем, кто сложил оружие, но никто из повстанцев не стал этого делать.

В Москве росла обеспокоенность положением в Венгрии. 26 октября на заседании Президиума ЦК Булганин заявил, что «Микоян занимает неправильную позицию, неопределенную, не помогает руководителям покончить с двойственностью». Его поддержали Молотов и Каганович. Последний предложил «создать Военно-Революционный комитет», который бы занял место правительства. Маленков: «Ввели войска, а противник начал оправляться». Жуков: «Т. Микоян неправильно действует, толкает на капитуляцию». Осудили поведение Микояна Шепилов и Фурцева. Хрущев присоединился к мнению большинства, заявив: «Т. Микоян занял позицию невмешательства, а там наши войска. Новый этап – не согласны с правительством. Послать подкрепление – Молотова, Жукова, Маленкова. Лететь тт. Молотову, Маленкову, Жукову». Хотя это решение не было реализовано, оно свидетельствовало о поражении Хрущева. После того как Хрущев в течение двух лет доказывал некомпетентность Молотова и Маленкова в вопросах государственного управления, он был вынужден обратиться к ним за помощью в минуту острого международного кризиса и признать беспомощность своего союзника – Микояна.

Тем временем 27 октября Имре Надь ввел в состав правительства Золтана Тильди и Белу Ковача, руководителей еще недавно запрещенных партий. Вечером 28 октября Имре Надь заявил о переоценке характера восстания. Теперь восстание было объявлено не контрреволюционным, а народным. Он заявил, что правительственные войска прекращают огонь против повстанцев, а правительство начинает вести переговоры с СССР о выводе советских войск. Нападения на коммунистов и сотрудников АВО учащались. В этот день в Президиуме ЦК Хрущев признал: «Положение осложняется. Настроение Кадара – повести переговоры с очагами сопротивления». Молотов: «Дело идет к капитуляции. Микоян успокаивает». Каганович: «Активизируется контрреволюция». Ворошилов: «Американская агентура действует активнее, чем тт. Суслов и Микоян». Хрущев: «Говорить с Кадаром и Надем… Огонь прекращаем».

В этой обстановке было решено принять декларацию правительства СССР «Об основах развития и дальнейшего укрепления дружбы и сотрудничества между Советским Союзом и другими социалистическими государствами». В декларации провозглашалось намерение правительства СССР строить свои отношения с другими социалистическими странами Европы на основе соблюдения принципа национального суверенитета, взаимной выгоды и равноправия в экономических отношениях. Одновременно в декларации давалась оценка событий в Венгрии. С одной стороны, указывалось, что «трудящиеся Венгрии… справедливо ставят вопрос о необходимости устранения серьезных недостатков в области экономического строительства, о дальнейшем повышении материального благосостояния населения, о борьбе с бюрократическими извращениями в государственном аппарате». С другой стороны, говорилось: «Однако к этому справедливому и прогрессивному движению трудящихся вскоре примкнули силы черной реакции и контрреволюции, которые пытаются использовать недовольство части трудящихся для того, чтобы подорвать основы народно-демократического строя в Венгрии и восстановить в ней старые помещичье-капиталистические порядки».