Найденыш с погибшей «Цинтии» - Жюль Верн

— Он дома, но только что лёг вздремнуть на часок после обеда, — учтиво ответила хозяйка, окинув посетителя любопытным взглядом. — Если вы желаете ему что-нибудь сообщить, то скажите мне, я миссис Боул.

— В таком случае, сударыня, вы, конечно, замените мне вашего мужа. Я хотел бы выяснить, знаете ли вы матроса, по имени Патрик О'Доноган, не находится ли он сейчас у вас и не укажете ли вы, где его можно найти?

— Патрик О'Доноган? Да, я знаю его. Но вот уже пять или шесть лет, как он больше здесь не показывался. И, по правде говоря, я затруднилась бы сказать, где он сейчас находится.

На лице Эрика отразилось такое глубокое разочарование, что, заметив это, старушка явно растрогалась.

— Значит, вам очень нужен Патрик О'Доноган, раз вы так огорчились, не найдя его у нас?

— Очень нужен, сударыня, — грустно, ответил юноша. — Только он один и может пролить свет на тайну, которую я всю жизнь тщетно пытаюсь раскрыть!

В течение трех недель, пока Эрик собирал повсюду сведения, он научился в какой-то степени разбираться в человеческих характерах. Почувствовав, что любопытство миссис Боул сильно задето, он счёл себя вправе задать ей несколько вопросов. Он спросил, не даст ли она ему стакан газированной воды и, получив утвердительный ответ, вошёл в помещение.

Юноша очутился в комнате с низким потолком, уставленной столами из полированного дерева и соломенными стульями. Здесь никого не было.

Это придало Эрику решимость продолжить разговор с хозяйкой, и он возобновил его, как только она вернулась из погреба с глиняным кувшином.

— Вы, наверное, думаете, сударыня, для чего ему понадобился Патрик О'Доноган? — спросил он, понизив голос. — Так вот: Патрик О'Доноган, как утверждают, был очевидцем крушения «Цинтии», американского судна, затонувшего вот уже скоро семнадцать лет назад у берегов Норвегии. Я должен вам сразу же сказать, что это имеет ко мне прямое отношение, так как сразу же поели гибели «Цинтии» я был подобран в море одним норвежским рыбаком. Он нашёл меня совсем крошечным, месяцев девяти, не больше, в колыбели, привязанной к спасательному кругу «Цинтии». Я ищу О'Доногана, чтобы узнать у него что-либо о моей семье или хотя бы о моей родине!

Возглас удивления, вырвавшийся у мисс Боул, прервал объяснения Эрика.

— На спасательном круге, говорите вы? Вы были привязаны к спасательному кругу?

И, не дожидаясь ответа, она устремилась к лестнице.

— Боул! Боул! Спустись поскорее сюда! — крикнула она мужу. — На спасательном круге! Так вы, значит, ребёнок, который был привязан к спасательному кругу? Кто бы мог подумать такое? — повторяла она, подойдя к Эрику, побледневшему от волнения и надежды.

Неужели, наконец, он узнает тайну, которую так упорно пытался разгадать?

На деревянной лестнице послышались тяжёлые шаги. Появился маленький толстенький старичок с румяным лицом, обрамлённым пышными седыми бакенбардами, и с золотыми кольцами в ушах. На нём был синий грубошёрстный костюм.

— Что?.. Что случилось? — спросил он, протирая глаза.

— А то, что ты нам нужен, — безапелляционно ответила миссис Боул. — Сядь и выслушай этого молодого человека, который повторит тебе то, что рассказал сейчас мне.

Мистер Боул беспрекословно повиновался. Эрик повторил ему все почти дословно.

И тогда лицо мистера Боула округлилось подобно полной луне, рот его растянулся в широкую улыбку, и он уставился на жену, радостно потирая ручки. Миссис Боул тоже казалась приятно поражённой.

— Значит, я могу предположить, что вам уже известна моя история? — спросил Эрик, замирая от волнения.

Мистер Боул утвердительно кивнул, почесал за ухом и, наконец, ответил:

— Известна и неизвестна, так же как и моей жене. Мы часто говорили об этом, но толком ничего не понимали.

Побледнев, стиснув зубы, Эрик жадно ловил его слова, надеясь получить объяснение. Но объяснение заставляло себя ждать. Мистер Боул не обладал ни даром красноречия, ни способностью ясно излагать свои мысли. И, кроме того, его мысли были ещё затуманены сном. Чтобы окончательно стряхнуть с себя послеобеденный сон, ему требовалось обычно два — три стаканчика бодрящего напитка под названием «Pick me up»[43], который чертовски походил на джин.

Как только жена поставила перед ним бутылку с двумя стаканами, достойный супруг обрёл дар речи.

Из его бесконечно длинного сбивчивого повествования можно было вынести только несколько фактов, тонущих в массе ненужных подробностей. Рассказ мистера Боула продолжался не менее двух часов. Бедному Эрику понадобилось напрячь всё своё внимание, помноженное на страстную заинтересованность, чтобы хоть что-нибудь извлечь из этого потока слов. Благодаря наводящим вопросам, настойчивости, а также содействию миссис Боул, ему удалось все же кое-чего добиться.

9. ПЯТЬСОТ ФУНТОВ СТЕРЛИНГОВ ВОЗНАГРАЖДЕНИЯ

Патрик О'Доноган, как удалось понять Эрику, несмотря на сбивчивость рассказа и все отступления мистера Боула, отнюдь не являлся образцом добродетели. Владелец «Красного якоря» знал его, когда тот был ещё юнгой, младшим матросом и матросом — до и после гибели «Цинтии». Перед тем, как произошла эта катастрофа, Патрик О'Доноган был беден, как и большинство матросов, но после кораблекрушения возвратился из Европы с толстой пачкой денег, утверждая, будто получил в Ирландии наследство, что казалось мало правдоподобным.

Мистер Боул никогда не верил в это наследство. Ему даже приходило в голову, что столь внезапное обогащение было каким-то неблаговидным образом связано с гибелью «Цинтии». Хотя и было известно, что Патрик О'Доноган находился на борту этого судна, но, вопреки обыкновению моряков, любящих рассказывать о пережитых испытаниях, он никогда не упоминал о «Цинтии» и, как только об этом заходил разговор, довольно неловко старался перевести его на другую тему. Когда же страховая компания возбудила процесс против владельцев «Цинтии», он поспешил отправиться в длительное плавание, чтобы не быть втянутым в это дело, хотя бы в качестве свидетеля. Такое поведение казалось тем более подозрительным, что Патрик О'Доноган был единственным матросом, уцелевшим из всего экипажа. Мистер Боул не знал сути этой истории, но он и его жена всегда считали её какой-то странной.

Ещё больше подозрений внушал им образ жизни Патрика. Находясь в Нью-Йорке, он никогда не нуждался в деньгах, хотя и не привозил их из своего очередного рейса. Уже через несколько дней после возвращения у него откуда-то появлялись золото и банковские билеты. А когда он бывал пьян, что случалось с ним довольно часто, то хвастался, будто владеет какой-то тайной, которая стоит целого состояния. При этом в своих пьяных разглагольствованиях он всегда упоминал о ребёнке на спасательном круге.