Чай, чапати, чили, чилим… - Кристина Камаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теннис сразу растворилась в толпе танцующих. Алекс, сославшись на головную боль и нелюбовь к таким развлечениям, исчез в какой-то сторожке. Умара мы плохо запомнили в лицо, может, он и был где-то рядом. Немного попрыгав вместе со всеми, мы утомились. Они все заправились экстези и другими стимуляторами, и могли теперь скакать до рассвета. А нам, отведавшим немного простого пива, музыка только резко била по ушам. На поляне не продавали веселящие напитки, да что там говорить, ничего не продавали, нельзя было достать даже минеральную воду. К тому же мы потеряли фонарь, и не могли уйти, пока не рассветет. Так и дремали на травке. Утром, вернувшись домой, долго выбирали из одежды колючки. Больше на дискотеки в Манали мы не ходили.
В кафе "Moon Dance" постоянно крутится у столиков мальчишка лет двенадцати из семьи бангладешских беженцев. Родители его и другие родственники остались в Калькутте, а пацан прижился в
Манали. Он дружит со многими клиентами кафе, однажды подошел и к нам:
– Вы из какой страны?
– Из России.
Он подумал и выдал тираду:
– Россия была большая страна, силища, а теперь уже не то.
Рассыпалась на куски.
– Ты что в школе учишься, да? – рассмеялись мы.
– Нет, я новости смотрю. Все время люди с автоматами.
Трах-тарарах. Скажите мне что-нибудь по-русски.
– "КАК ТЕБЯ ЗОВУТ", – предложили мы. Мальчишка старательно заучивал эту фразу.
– Теперь я не забуду этого никогда, – хвастался он. – Не забуду вас и "КАК ТЕБЯ ЗОВУТ" не забуду. Нас Хоссайн действительно помнил, а вот фразу "КАК ТЕБЯ ЗОВУТ" учил каждый день заново.
– Красивые вы, очень красивые, – твердил он. Наконец, мы не выдержали:
– Ты тоже красивый!
С тех пор он ходил важный, бил себя в грудь и говорил: "Я красивый"!
– Почему вы встречаетесь с Алексом?! – возмущался Хоссайн. – Он что вам нравится?
– Прикольный парень, – не отпирались мы.
– Если полюбите Алекса, – пригрозил Хоссайн, – я его убью.
Десять дней в Манали пролетели быстро, уезжать не хотелось. Мы так и не выбрали время для похода, не съездили в Ладакх, расположенный еще ближе к суровым, безмолвным вершинам (правда, добираться туда надо два дня на автобусе от Манали, с ночевкой в пути). Мы не посетили тибетские монастыря и буддистские храмы.
Нужен хотя бы месяц! Устроиться бы на работу в организации вроде
Lonely Planet, Discovery, Клуб путешественников. Тогда всю жизнь можно ездить по планете в свое удовольствие, открывая для себя и других что-нибудь неизведанное, да еще получать за это зарплату!
До сих пор помню, как медлили мы, прежде чем войти в автобус, который увезет нас в Дели из благословенной земли Ману. Мы передавали друг другу внушительный, склеенный из двух бумажечек
Rizla, косяк, затягиваясь ароматным чарасом. Наверное, только в
Манали чарас пахнет так вкусно, и безмятежная атмосфера гор и облаков манит попробовать веселящую травку даже тех, кто безразличен к таким развлечениям.
Глава 12
*В индийском Голливуде*Мы вернулись из Манали в Бангалор к началу занятий и в день приезда встретили на улице Ананда. Ананд – молодой кудрявый индиец, завсегдатай бангалорских дискотек, очень толстый и темный, с обиженно оттопыренной нижней губой, похожий на бегемотика. Длинные волосы он завязывал в хвост.
– Как здорово, что я вас встретил! Именно сегодня! Вам несказанно повезло!
– ???
Выяснилось, что в Бангалоре как раз идет shooting – съемки тамильского (за что не ручаюсь) фильма, и Ананду поручили рекрутирование массовки.
– Я вас беру! Это очень интересно. И деньги заработаете.
– Вообще-то, нам надо ходить в колледж.
– В колледж всегда успеете! А shooting бывает не каждый день.
– Но мы же ничего не умеем делать…
– А ничего и не надо делать!
Надо сказать, что предложения сниматься в кино мы слышали неоднократно, но наши иранские друзья неизменно отговаривали нас. Они уверяли, что нет в мире людей опаснее тех, которые занимаются кастингом. Их предложения всегда звучат заманчиво и невинно. Они обещают роскошный антураж, славу, деньги за съемку в каких-нибудь приличных сценах вроде восстания сипаев, но на самом деле их интересуют только порнофильмы. Они обязательно воспользуются нашими ангельскими ликами и приставят их к голым развратным телам, а потом нашлепают эти фотографии на коробки с дешевым нижним бельем. Осрамят на весь свет и по деньгам надуют.
Стоит один раз согласиться участвовать в съемках, и, как веревочке не виться, а результат один – опустимся мы на моральное дно.
Но в тот момент друзья гостили в Иране, а мы были предоставлены сами себе.
– Пойдем, а? – подзуживала меня Жанна. – Персам ничего не скажем.
– А кем мы будем в этом вашем shootingе? – колебалась я.
– Да просто студентами, – ободряюще засмеялся Ананд. – Вы же хотели учиться. Вот и будете учиться, но в кино.
– Разве он похож на сутенера? – толкнула меня в бок Жанна.
– Нет, только на бегемота, – вынуждена была согласиться я.
– Приходите вот по этому адресу завтра к девяти утра, – объяснил
Ананд, сообразивший, что мы сдались на уговоры. – Одежда ваша, все, как обычно.
– На следующее утро мы подъехали к какой-то огромной plaze и пару часов слонялись без дела. Как всегда, в Индии никто никуда не торопился. Тем не менее, отлучаться куда-либо, нам не позволили.
– Будьте здесь. В любой момент может начаться action.
От других статистов нам удалось выяснить, что сегодня будут снимать сцену в ночном клубе.
– Вот и верь твоему хваленому Ананду, – буркнула я.
– В ночном клубе даже интереснее! – тряхнув кудряшками, сказала
Жанна.
В помещение, где проходили съемки, напустили искусственного дыма, который должен был изображать сигаретный смрад, и включили подсветку. Нас усадили за столики. Хозяин бара, подмигнув нам, наполнил кеги пивом.
– Ну вот, – обрадовалась Жанна, – хоть посидим по-людски.
Наконец-то привели главного героя. Его усадили за стойку, уставленную пивными кружками, и закапали глаза слезоточивой жидкостью. В этой сцене герой должен был неумеренно пить, думать о своей возлюбленной и рыдать. То ли она его отвергла, то ли он вообще не знал, как к ней подступиться, а может, у него были еще какие-то серьезные проблемы. Не так-то легко узнать, в чем суть действия индийского фильма. Создается стойкое впечатление, что сценарий пишется по ходу дела, а актеры знакомятся со своей ролью уже на съемочной площадке.
Итак, юноша Кунил плакал над кружкой. А мы создавали фон, и тоже готовы были разрыдаться от избытка въедливого дыма.
В тот день была отснята еще одна сцена – наши танцы на дискотеке. Дыма было столько, что актеры начали по-настоящему задыхаться, кашлять и кричать: "Воздуха!"
Музыка громыхала, поэтому вопли статистов никто не слышал, а наши гримасы и корчи сошли за экстаз, в который ввергла нас убойная индийская дискотека.
Вечером нас подбросили до дома на мини грузовичке приятные юные студенты. Они поведали нам о том, что фильм будет о любви, что играет в нем сама Сонали Бендре – очень известная индийская актриса, и никому неизвестный начинающий актер Кунил.
– Как? Вы не знаете Сонали Бендре? – изумились студенты. -
Впрочем, вы, наверное, не смотрите индийские фильмы.
Они охарактеризовали Сонали Бендре, как очень красивую, длинноногую, с потрясающей фигурой, но заносчивую актрису. Она ни с кем из них не согласилась сфотографироваться.
– Эта актриса получает 50 тысяч рупий за съемочный день! – восхищались коллеги по актерскому ремеслу.
Н-да. Мы получили всего-то по 350 рупий, меньше 10 долларов.
– И все-таки мы их сами заработали, – не сдавалась Жанна, – и пива выпили, чем плохо? Не пошли бы, сколько своих денег профукали! А со съемок никуда не выпускают, кормят, хочешь, не хочешь, а сэкономишь.
Мне тоже shooting пришелся по вкусу. К тому же в Манали мы поистратились, и деньги были кстати.
На следующий день нам довелось увидеть Сонали Бендре. Народу было гораздо больше, чем в ночном клубе. Снимали огромный конференц-зал, где учителя вручали Сонали Бендре, в благодарность за отличную учебу, позолоченный приз, похожий на гигантскую пепельницу, а мы, сидевшие в зрительном зале, неистово хлопали ей. Приз был внушительных размеров, и Сонали явно злилась на его немалый вес. Но куда же ей деваться от лавров?! Вчерашний плачущий герой тоже был здесь, он хлопал громче всех и от души радовался успехам возлюбленной.
Мы получили денежки, а режиссер сказал:
– Завтра вы должны прийти на съемку в пять утра.
– Еще чего? – возмутились мы.
– Ни в коем случае не опаздывать!
Обычно я не могу разбудить Жанну к началу занятий в колледже, ни к первой паре, ни даже ко второй. А тут, представьте себе, она встает в четыре утра, съедает тарелку пельменей, потому что индийская пища (особенно дармовая) непитательна, и мы, одевшись потеплее, мчимся на моторикше к зданию Vidhana Soudha, рядом с которым будет проходить обещанный shooting. Что это, тяга к искусству или все же банальные меркантильные помыслы?
