Гаран вечный: Кристалл с грифоном. Год единорога. Гаран вечный - Андрэ Нортон

Я слышал лишь обычные ночные звуки — птиц, зверей… Ветер прекратился, и ночь была неестественно тихой. Она как будто выжидала. Но кого? Чего? Я тихо пошевеливался, проверяя свои мышцы, и, наконец, встал на ноги и не упал, хотя земля ходила у меня под ногами. Стояла тишина. Только мирно журчал ручеек. Никто не мог подобраться ко мне теперь и остаться незамеченным. Я сделал пару шагов вперед, стараясь твердо ставить ноги на каменистую почву и хватаясь руками за чертополох и сучья, чтобы не упасть. Затем я заметил стену. Луна заливала серебряным светом ее камни. Я направился к ней, постоянно останавливаясь и прислушиваясь. Вскоре я добрался до открытого пространства и опустился на четвереньки. Потом, не теряя бдительности, я пополз между камнями.

Невдалеке я заметил стадо овец и эта мирная картина успокоила меня. Если бы здесь появились пришельцы, долина была бы уже разграблена. Но реальные ли это были овцы? У нас говорили о том, что многие пастухи видели стада призрачных овец, которые изредка даже смешивались с настоящими овцами. А по ночам или туманным утром ни один пастух не мог дважды сосчитать овец и получить одинаковое их количество. Тогда пастух не имел права гнать овец в деревню, так как если реальных и призрачных овец поместить в одно помещение, то все овцы превратятся в призраков.

Но я отбросил эти фантастические бредни и сосредоточился на своей задаче: проползти до стены и войти в крепость. Вскоре я добрался до места, откуда мне отлично была видна дорога в Ульмспорт и крепость, стоящая на каменистом холме над ней. Луна светила ярко и света было достаточно, чтобы можно было увидеть знамя лорда на башне крепости. Но я не заметил знамени там, где оно должно было находиться. Вдруг, как бы для того, чтобы все объяснить мне, подул ветер с востока. Он шевельнул висевшее на шпиле полотнище и развернул его на короткое время, но и этой доли секунды мне хватило, чтобы все увидеть и понять.

Не знаю, вскрикнул ли я или нет, но внутри меня все закричало. Потому что только по одной причине знамя лорда могло быть так изодранно в клочья. По причине смерти лорда!

Знамя Ульмсдейла разорвано, это означает, что мой отец… Я ухватился за стену, но не смог удержаться и упал на колени.

Ульрук из Ульмсдейла мертв. Узнав это, я стал догадываться, почему была устроена засада. Вероятно, они поджидали именно меня. Но если о смерти отца мне было послано сообщение, почему оно не нашло адресата? Те, кто хотел схватить меня, должно быть перекрыли все дороги в долину, чтобы быть уверенными, что я не миную засады.

Теперь я должен был двинуться навстречу опасности, но я еще не был готов к этому. Сначала необходимо обрести твердость духа, а уж потом можно идти вперед.

Джойсан:

Хотя я и решила отправить Торосса и его родственниц из Икринта, это было не так-то легко осуществить. Торосс все еще был прикован к поехали. Не могла же я отправить его на носилках? Но я больше не заходила в его покои. С леди Ислайгой и Инглидой я тоже не разговаривала. Хорошо, что у меня было много дел и мне редко приходилось встречаться с ними.

В костюме для верховой езды, захватив хлеб и сыр на обед, я в сопровождении оруженосца объезжала поля, проверяла посты в горах и выполняла прочие работы. Теперь я не снимала кольчугу и не расставалась с мечом, который подарил мне дядя. И никто не говорил мне о том, что такой костюм не годится для девушки — время было таким, что каждый был обязан делать все, что в его силах. А затем на нас обрушилась болезнь — с жаром и глубоким, раздирающим горло кашлем. По какой-то случайности я не заболела и в мои руки перешло все управление замком. Дама Мат заболела одной из первых, но она все же изредка покидала постель и, несмотря на слабость, старалась помочь мне и больным.

Маршал Дагаль тоже заболел и его люди получали приказы от меня. Мы постоянно держали часовых в горах и в то же время старались убрать урожай. Это было трудное время — дел было очень много, а рабочих рук не хватало. Дни и ночи слились для меня в бездну усталости, изнеможения, и времени для отдыха совершенно не оставалось. Все, кто держался на ногах, работали. Даже малыши выходили с матерями в поле и помогали им, как могли. Но силы наши были на исходе, урожай выдался небольшой, и посадили мы гораздо меньше, чем в минувшем году.

В середине лета, вместо традиционного пира, я собрала всех, кого наметила отправить в Норстатт, и они направились на север. Шли они, в основном, пешком, так как лишних лошадей у нас не было. Торосс не отправился с ними. Его рана уже достаточно зажила, и он мог бы перенести тяжести путешествия. Я надеялась, что у него хватит здравого смысла уехать, но он остался. Он даже стал другом маршала Дагаля и его ближайшим помощником, когда маршал поправился и приступил к выполнению своих прямых обязанностей. В те дни я чувствовала себя довольно скованно. Хотя Торосс не искал со мной встреч, я обостренно ощущала его взгляды, а его воля невидимыми путями пыталась захватить меня в плен. Я могла лишь надеяться, что у меня хватит сил воспротивиться его молчаливому натиску. Торосс понравился мне с первого взгляда, с самой первой встречи. Тогда я увидела веселого, жизнерадостного юношу, который был так не похож на угрюмых и забитых людей, которые окружали меня до этого. Он был ласков, умен, с ним было интересно беседовать. У него было приятное лицо, и он чувствовал себя как рыба в воде в любой компании. Я видела, что девушки не сводят с него глаз, и сама ощущала его очарование.

Рана несколько убавила его веселость, но он все равно сильно облегчал каше существование в те суровые дни. И я не могла отрицать, что своими шутками он вселял в нас оптимизм. Правда, я никак не могла понять, почему он так уверен, что я уйду к нему. Я знала, что наши мужчины смотрят на женщин, как на собственность. Сначала, конечно, они ухаживают за женщиной, удовлетворяют ее капризы, но когда Добиваются ее и вводят в дом, она становится вещью, как охотничий сокол, гончая собака, лошадь… Женщинами пользовались как средством для заключения и укрепления союзов между лордами. И тогда мы не могли протестовать, даже если намеченный брачный союз был женщине не по душе.

Если какая-либо женщина пыталась восстать против судьбы, то предполагалось, что она вошла в союз с темными силами, а обвинение в этом означало для женщины страшную опасность: от нее отворачивались даже те, кто находился с ней в кровной связи. До этого времени мой путь был сравнительно прост и легок. Дама Мат была умной и душевно сильной женщиной, хорошо знавшей место, которое женщина долин должна занимать в доме. Ее брат поручил ей управление всем хозяйством и советовался с ней по многим вопросам.