Лицедеи - Джессика Андерсон

— Рози преспокойно с ней болтает.

— Да, Рози, как и я, идет напролом.

Стюарт и Гермиона впервые разговаривали друг с другом так спокойно и дружелюбно. Они одновременно это поняли и на несколько мгновений замолчали и задумались. Стивен и Сильвия ушли в дом. Джейсон подставил ножку Метью, и они оба покатились по земле.

— Деньги… — с трудом выговорила Гермиона.

— Да, деньги, — с вызовом, не без радости тут же откликнулся Стюарт.

— Я привыкла желать каждому всего самого лучшего. Теперь я желаю этого только себе.

— А детям?

— Иногда только себе, — с ожесточением повторила Гермиона.

— Что ж, по крайней мере, по-деловому.

— Да?

— Сама знаешь, что по-деловому. — Гермиона молчала. — Не бойся, у нас это не будет просто хладнокровной сделкой, — сказал Стюарт.

— Ты уверен?

Стивен вышел из дома, неся на доске кастрюлю. Розамонда шла за ним с бутылкой вина и корзинкой булочек.

— Конечно, иногда бывает, — сказал Стюарт. — Но мы с тобой можем не беспокоиться. В эту самую минуту, вот тут, где ты сейчас стоишь, я не прикоснулся к тебе пальцем, и ты сама знаешь, что мы с тобой можем не беспокоиться.

Стивен осторожно водрузил кастрюлю на середину стола. Розамонда поставила вино и булочки.

Розамонда обернулась и устремила на окно кабинета напряженный, откровенно вопросительный взгляд. Гермиона выглянула наружу и замахала обеими руками.

— Рози!

Возглас Гермионы прозвучал как предостережение, Розамонда на мгновенье растерялась, но тут же радостно улыбнулась и помахала рукой им обоим.

Когда они вышли в сад, Стюарт тихонько шепнул Розамонде:

— Я позвоню на этой неделе и скажу цену.

— Когда угодно, — громко, без стеснения ответила Розамонда. — Никакой спешки. Надеюсь, ты останешься на ланч?

— Конечно. Если только мне не позвонят из конторы.

В саду Корноков фиговое дерево так истощило почву, что вокруг его мощных корней не росла трава. Когда-то дети, качаясь на качелях, протоптали в земле глубокую ложбинку, но сейчас от нее осталось чуть заметное углубление. На самой толстой ветви дерева, там, где много лет была привязана веревка от качелей, виднелось два широких шрама, новая веревка свисала рядом. Эта ветвь, плоская сверху, походила на протянутую руку. Дожидаясь, пока Сидди принесет из гаража сиденье от качелей, Гай сначала сидел, потом лег на ветку ничком и замер, повернув лицо к дому.

Джек Корнок сидел в кресле под сливовым деревом. Он был в очках и читал или делал вид, что читает, «Сидней морнинг геральд», держа сложенную вчетверо газету в здоровой руке. Раньше он наверняка читал, потому что обвел четким красным кружком статью о сложном положении Теда Китчинга. Все утро Джек был невозмутим и преисполнен самодовольства, но как только Сидди унес сиденье от качелей в гараж, он забеспокоился и стал поглядывать через край газеты то на Гая, лежавшего на ветви дерева, то на Грету, занятую домашними делами в кухне. Поймав один за другим несколько таких взглядов, Грета вышла из дома. Она двигалась медленно и неохотно. Дойдя до лужайки рядом с фиговым деревом, она увидела Гая и, вместо того чтобы подойти к мужу, направилась к нему.

— Гай, куда делся Сидди?

Гай продолжал все так же смотреть в пространство.

— Я голос дерева, — сказал он нараспев. В эту игру он играл ребенком.

— Гай, где Сидди?

— Соки поднимаются по стволу. Дерево говорит: «Отверстия в сиденье качелей оказались маловаты».

Грета посмотрела на веревку. Жесткая новая веревка закручивалась на конце.

— Веревка не коротковата?

— Дерево спрашивает: «Ты вступила в разговор. Почему?»

Грета взглянула на мужа, Джек опустил газету и пристально разглядывал их обоих.

— Ох, замолчи, пожалуйста, — устало сказала Грета.

— Дерево не может замолчать. А вот и Сидди. Дух дерева скрывается. — Гай вдруг оседлал ветвь. — Джек, — радостно крикнул он, — у вас на полях шляпы какие-то цветочки.

Джек снова сделал вид, что читает.

— Гай повесил не ту веревку, но я расширил отверстия, теперь все в порядке, — сказал Сидди.

— Мам, а когда приедет мистер Бертеншоу? — спросил Гай.

Грета смотрела на Гая, онемев от изумления.

— Когда захочет, — выговорила она наконец. — Сидди, вы, конечно, проверите, как завязана веревка?

Пока Грета шла к дому, Сидди пропустил веревку в отверстия сиденья. Гай, сидя верхом, передвинул ее на старое место; закрепляя веревку, он скалил зубы и рычал, показывая, что не жалеет сил. Сидди поднялся с колен, положил руку на развилку дерева и с сомнением взглянул вверх.

— Сейчас принесу лестницу, — сказал он.

— Узлы затянуты как надо.

— Я сказал, что проверю, значит, проверю. Сейчас принесу лестницу.

Гай мгновенно спустился на землю.

— Подожди, давай я тебя подсажу.

Сидди покачал головой:

— Знаю я тебя и твои шуточки. Сейчас принесу лестницу.

Гай сел на качели. Джек Корнок взглянул на Гая и чуть опустил газету. Гай, держась за веревки, оттянул сиденье качелей назад, громко крикнул: «Я бесстрашный летчик-испытатель!» — и полетел вперед. Радуясь, как ребенок, собственной отваге, Гай старался не смотреть на Джека, качели быстро набирали высоту, и с каждым взлетом ноги Гая приближались к человеку в кресле. Джек Корнок сидел неподвижно, не спуская глаз с Гая, но Гай упорно на него не глядел. Качели взлетали выше и выше, при взлете вперед уже шелестели страницы газеты. Джек Корнок мог позвонить в колокольчик, мог положить газету и отъехать в кресле подальше от качелей, но он продолжал играть свою роль — делать вид, что читает газету, — и выдавали его только горящие глаза, устремленные на Гая, а Гай продолжал играть свою роль — опьяненного радостью ребенка. Но вот, взлетев особенно высоко, Гай свесился с сиденья, вытянул ногу и, задыхаясь от смеха, сбил шляпу с головы Джека Корнока. Когда палец Гая коснулся шляпы Джека, их взгляды наконец встретились. В глазах Джека светилось торжество, в глазах Гая — страх. Гай не усидел на качелях. Спрыгивая, он изогнулся в воздухе и, спасая голову от удара, схватил летевшее на него сиденье. Это отвлекло внимание Сидди, выходившего с лестницей из-за угла дома, поэтому он не сразу заметил, что Джек Корнок вопреки обыкновению сидит в саду без шляпы.

— Качели не сломал? — спросил Сидди.

— Конечно нет, — ответил Гай, чуть не плача.

— Вот так-так, что ты скажешь! Сбросил шляпу. — Сидди прислонил лестницу к дереву, подошел к креслу Джека, поднял шляпу, отряхнул ее и надел хозяину на голову. — Настроение у вас сегодня хорошее, сразу видно, — обрадовался Сидди. — Только газету надо держать покрепче.

Джек был явно доволен, но газета, которую он вновь начал читать, дрожала у него в руке. Когда Грета вышла из кухни со стаканом яблочного сока, Сидди стоял, нагнувшись над Джеком.

— А то газета у вас прямо пляшет, — сказал Сидди.

Джек Корнок смотрел на Грету поверх дрожащих листков газеты, видел, с каким трудом она переставляет ноги, и лицо его сияло. Грета остановилась, не дойдя до кресла.

— Тебе, пожалуй, лучше отложить газету, — сказала она.

Сидди осторожно взял газету, но по руке Джека пробежала судорога.

— Таблетку, Сидди, — сказала Грета. — А ты, Гай, — ей пришлось повысить голос, — пойди открой дверь. Это, наверное, Бертеншоу с женой.

Сидди вложил таблетку в рот Джека. Гай побежал по траве к дому. Грета поднесла яблочный сок к губам мужа, потом поставила стакан на столик. Дожидаясь, пока подействует таблетка, Грета села на качели и закрыла глаза. Когда Сидди крикнул, что Джек просит ее подойти, Грета с трудом поднялась, и в эту минуту из дома в сад вышли Кейт и Марджори Бертеншоу вместе с незнакомой женщиной, чем-то похожей на Марджори. Кейт Бертеншоу нес в руках портфель.

— А где Гай? — нерешительно спросила Грета, идя им навстречу.

— Он открыл нам дверь и заявил, что должен уйти, — сказал Кейт Бертеншоу. — По-моему, он очень торопился. У Джека взволнованный вид.

Джек по очереди оглядел пришедших и показал скрюченной рукой, что просит всех подойти поближе. Переглянувшись, они окружили Джека: безучастная Грета, сосредоточенный Бертеншоу, ухмыляющийся Сидди, две снисходительные женщины. Джек с торжествующим видом взял дрожащей рукой красную ручку, показал на качели и, указывая буквы в алфавите, составил слово: «Бог». Не очень понимая, что это означает, все одобрительно кивнули. Джек вновь взялся за ручку. «Пар». Он оглядел собравшихся, заметил их недоумение, и огонек торжества погас в его глазах. Сидди отошел, взял лестницу и прислонил ее к фиговому дереву. Кейт Бертеншоу взглянул на часы, Марджори шепотом представила Грете свою подругу. Джек Корнок сердито переводил взгляд с одного лица на другое и вдруг, будто его внезапно осенило вдохновение, издал какой-то нечленораздельный крик, сорвал с головы шляпу и бросил на траву.