Лазертаунский блюз - Чарльз Ингрид

Элибер отвернулась. Что-то в глазах нового знакомого очень смущало ее. И все-таки этот человек был красив и добр.

— Послушай, дитя, — он тяжело вздохнул. — А может быть, тебя просто бросили?

Элибер спрыгнула с кресла:

— Да нет! У него не было никаких причин вербоваться, поверьте, я это знаю точно! Его принудили силой, ведь он очень многим мешал!

— Хорошо. — Калин немного помолчал. — А кому это было нужно?

Она закатила глаза:

— А вот этого… вот этого вам совсем не нужно знать! У всего происходящего есть свои причины. Но если я попаду туда, я могу подтвердить, что он — это он, и они его сразу же отпустят!

— Значит, ты хочешь нарушить контракт? — тень сомнения промелькнула в глазах святого.

— Да, — голос Элибер срывался от волнения. — Я ищу его уже два месяца.

— Я понял, — миссионер потрогал большой деревянный крест, висящий у него на груди. — И кто же этот человек?

Элибер помедлила, но потом собралась с духом и решилась:

— Шторм, Джек Шторм. В последнее время он был рыцарем новой императорской гвардии, и поэтому он сумеет выбраться отсюда, а тот человек, который упек его в шахты, здорово об этом пожалеет!

Святой Калин побледнел:

— Ты сказала — Шторм? Такой молодой парень с русыми волосами и голубыми глазами? А лицо — простое, чуть деревенское, даже неприметное на первый взгляд?

— Да! Это он! Так вы его знаете? — радостно вскрикнула Элибер.

Старик сел в кресло и удивленно пробормотал:

— Да, кажется, знаю… — потом подошел к компьютеру, набрал номер и сказал: — Ленский, пожалуйста, скажите пилоту, что я даю согласие на взлет!

Элибер повернулась к Калину:

— На взлет?

Калин пожал плечами:

— Ну да, моя дорогая! Должен же я был знать, зачем тебе надо на Лазертаун! Я и сам кое-когда становлюсь мишенью, ну, а если по существу, так этот твой Джек хорошо потрудился, чтобы в прошлый раз вытянуть меня, из одной западни…

Элибер смотрела на святого во все глаза:

— Вы хотите сказать, что могли бы не взять меня с собой?

— Конечно. — Калин прошелся по комнате. — Я бы тебя не взял с собой, если бы ты не сказала мне правду или если бы то, что ты мне сказала, мне не понравилось. Я оставил бы тебе одежду и немного денег на еду

— ведь Христос учит нас быть милосердными. И все же… — он задумчиво посмотрел в окно. — Все же, эта поездка будет очень тяжелой…

Корабль подрагивал. Элибер пристроилась в мягком пассажирском кресле и затихла. Святой Калин сидел рядом с ней. Он поговорил с пилотом, потом пошарил в кармане, что-то оторвал от маленькой, похожей на блокнот книжечки, и передал Элибер кусочек бумажки.

— На-ка, прилепи это за ухо. Это триксополямин, он совершает чудеса при перегрузках.

Элибер прилепила бумажку за ухо и покосилась на Калина: он сидел, запрокинув голову и закрыв глаза. Его голубая мантия, надетая поверх простого рабочего комбинезона, чуть-чуть подрагивала.

— Что же такое случилось со Штормом? — вдруг спросил святой. — Ведь в бронекостюме он неуязвим и непобедим!

— Он был без доспехов, — ответила Элибер. — Все дело в том, что они в моем контейнере…

— Ну да, об этом я уже догадался. — Калин хмыкнул и заморгал. — А ты думаешь, что это разумно — везти на Лазертаун такую диковинку?

Элибер засмеялась:

— Не знаю, но мне кажется, что Джеку понадобятся разные виды убеждения.

— Да, в этом ты, наверное, права. — Его Святейшество покачал головой. — Но и я как союзник никому не помешаю.

Разговор прервался: корабль начал взлет, и удесятеренная тяжесть, навалившаяся на головы, плечи и руки и вдавившая хрупкие человеческие тела в амортизационные кресла, заставила забыть обо всем. Элибер закрыла глаза и подумала, что этот святой на самом-то деле великий реалист и умеет в любой ситуации понять самое главное. А главное было в том, что стены ада расступятся и выпустят пленников, если на Джеке Шторме будет бронекостюм!

Они шли гулким душным туннелем. Джеку совсем не хотелось смотреть на Сташа, но на этого коммерсанта, кажется, не так просто было произвести впечатление.

— Что-то ты выглядишь раздраженным, приятель — весело сказал тот.

Джек сверкнул голубыми глазами:

— Ты сам лишился денег и меня лишил моего мизерного заработка.

— Да, это так, — кивнул Сташ. — Но вот посмотри: здесь можно делать деньги, при этом я совсем не имею в виду работу в шахтах. Здесь существуют привилегии, а еще — маленькие, жалкие человеческие мечты, а уж их-то можно и покупать, и продавать.

Джек плюнул:

— Послушай, парень, прекрати. Ты прекрасно знаешь, что я этим не занимаюсь!

— Я тоже, приятель! — Сташ фамильярно похлопал Шторма по плечу. — Послушай, давай будем вместе, и я обещаю тебе, что наши дела пойдут в гору и уже через год мы сможем выкупить свой контракт!

Джек остановился и скинул руку Сташа со своего плеча:

— Я не хочу быть твоим подельником, приятель! Но я заметил, что ты буквально прилип ко мне. Если не секрет — почему?

Сташ отвернулся и отбросил со лба копну густых черных волос:

— Ладно… мне трудно это выразить, но мне кажется, что мы с тобой в чем-то похожи…

Джек ничего не ответил. Он повернулся и пошел к баракам — только один поворот туннеля отделял их от ночного прибежища.

— Послушай… — Сташ догнал его и схватил за руку. — Мы же с тобой не шахтеры и не сварщики, как остальные! Ну хорошо, пока мне не везет, но я совсем не собираюсь сдаваться!

— Нет, Сташ. — Джек резко качнул головой. — Ты совсем не такой, как я.

— А может быть, я похож на тебя гораздо больше, чем тебе кажется! — ответил парень с каким-то нервным вызовом и с нотками явной бравады в голосе добавил: — Ничего, скоро мы с тобой снова окажемся на вершине, вот посмотришь! А уже в этот уик-энд нас будет поджидать парочка хорошеньких девочек, и ты будешь счастлив от того, что старина Сташ создал тебе домашний уют!

Шторм пошел быстрее. Нет, отвечать не имело смысла и слушать тоже. Все, что ему говорил Сташ, было на редкость противно. — «Есть оружие — есть солдат, нет оружия — нет солдата!» — опять вспомнилось ему. А так ли уж прав был сержант-инструктор? Ведь даже Сташ, этот ни к черту не годный человечек, интуитивно чувствует доминанту жизни, проникает в самую сердцевину души и изо всех сил старается поразить ее… А он, Джек Шторм, — солдат, и если сейчас у него нет возможности сражаться в открытом бою-, это еще не значит, что его враг исчез, а сам он покорился. Он должен сражаться до конца, ведь если он отступит, он будет проклят!

Шторм надел свой рабочий комбинезон и приготовился к выходу в забой. На площадке стоял один из небольших транспортных автомобильчиков. Джек взглянул на маршрутную программу. Кажется, их бригада уже уехала, а они со Сташем, как это случалось частенько, запаздывали. Джек сел в автомобильчик и подождал Сташа, который уже вышел из барака и теперь направлялся к машине. Шторм подумал и решил, что связь в шлеме лучше отключить — очень уж раздражала его болтовня этого коммерсанта. Жалкий, жадный, никчемный человечек! Джек занес опознавательный номер в блок учета рабочего времени.