Unknown - Unknown

Каждое прикосновение к незнакомке доставляло мне целый спектр различных эмоций, которых я прежде не знал. И они были круче даже самого чистого и дорого кайфа.

Я испытывал потребность быть с ней рядом, испытывал желание оберегать ее. Я испытывал страсть, от которой дрожали рукой. От одной мысли, от одного воспоминания об этой девушке в нижнем белье мой член становился твердым, готовым к действиям.

Я не понимал, как люди живут с любовью. Я не понимал, что означает это слово. Но мое сердце затягивало меня в омут любви, как в болото, и стучало: «Тони! Подавись!».

Я уже давился этой гребанной любовью, которая переходила в лютую ненависть на все — на то, что этот Ник посмел умереть! На то, что мне пересадили сердце, даже не спросив. На то, что я не мог противостоять этим воспоминаниям. На то, что перестал получать удовольствие от травки, от секса со шлюхами и не мог полноценно выместить свою злость в бою.

Я чувствовал, как мне нужно на арену, каждый день. Мне нужен бой, который может стоить мне жизни, и иногда мне казалось, что это единственный шанс «выбить из меня заразу».

Выдохнув, я провел рукой по своему прессу — я никогда ни о ком не фантазировал. Хорошо, может быть, в школе на учительницу по биологии, и то это было до того, как я стал подростком, и началась пора школьных вечеринок, где, хорошенько напоив, я мог любую развести на секс.

Но эти фантазии были реальны. Порой, это были воспоминания, образы, кадры из жизни, которыми я даже мог управлять. Я уже не знал, воспоминания ли это или придуманные мной картины, где я мог вдоволь наслаждаться своей девочкой.

Ее было так много внутри.

В каждой клеточке.

Она текла в моих венах против моей воли. Забралась под кожу. Поселилась в самом сердце и не давала мне жить своей жизнью.

Фак, уходи оттуда. Мне хотелось разобрать себя по частям, вырезать ее изнутри и собрать себя заново.

Но я не мог. Моя рука опустилась ниже, и я обхватил ладонью член, закрыв глаза. Теплая вода стекала по коже и воображение перенесло меня куда-то в другое место.

Там, где была она.

Я оказался внутри тела Ника, но год тренировок помог мне научиться управлять воспоминаниями. Я чувствовал, как слова, которые я произношу в галлюцинациях, и действия, которые я совершаю, целиком и полностью принадлежат мне. Воспоминания диктовали мне только место действия и ситуацию из их жизни.

— Ник, — я открыл глаза и увидел, как Мика влетела в душ без стука — она часто так делала. На девушке легкий шелковый халат нежно-голубого цвета. Длинные волосы, переливающиеся золотисто-рыжеватыми оттенками, спадают на плечи в сексуальном беспорядке. — Я с тобой не разговариваю.

Моника хитро улыбнулась мне, стараясь не смотреть на мое обнаженное тело. Вместо того, чтобы уделить мне внимание, она решительно подошла к раковине, выдавила немного пасты на зубную щетку и начала чистить зубы. При этом она облокотилась на столешницу и немного развернулась ко мне бедрами — ее короткий халатик потянулся вверх и теперь едва прикрывал попку.

Она была абсолютно голой под этим халатом, и от одного этого зрелища мой член в руке окреп еще сильнее.

Я понятия не имел за что она обиделась на меня-Ника и собирался исправить это в самое ближайшее время.

— Не разговариваешь, значит? — я вышел из ванной, оставляя воду включенной и быстро натянув на себя боксеры, встал рядом с Моной. Наши взгляды пересеклись в зеркале — она выглядела слишком двусмысленно, когда ее губы были покрыты белой зубной пастой.

Мика отрицательно покачала головой и, умывшись до конца, хотела было уйти, но я направил на нее немного воды из-под душа. За секунду она промокла до нитки.

— Ник, я не в настроении дурачиться! — Мика убрала мокрую прядь с лица, которая придавала ей еще большей сексуальности, и упрямо топнула ногой, скрестив руки на груди. — По-твоему это смешно? Думаешь, можно не выполнить обещание и вести себя как ни в чем не бывало?

Это было странно. Впервые я попал в воспоминания, где эта девушка злилась на меня. Еще никогда я не видел ее такой разъярённой — кажется, этот святой Ник в чем-то очень сильно провинился.

Знать бы еще какое обещание «я» нарушил и что плохого ей сделал.

— Я так не думаю, — заверил, оглядывая с ножек до кончиков волос. Я видел ее. Девушка закусила губы и нахмурилась, не потому что хотела соблазнить меня, а потому что действительно была зла. Все ее чувства и эмоции — настоящие. — Но я уверен в том, что ты не будешь долго на меня злиться.

Я облокотился на столешницу и, взяв Мику за руку, притянул к себе. Ее маленькое податливое тело прижалось, нуждаясь во мне. От одной мысли что я обладаю этой маленькой хрупкой девочкой, мои яйца изнывали в предвкушении. Фак.

Черты лица ее смягчились, но Мика не собиралась сдаваться.

— А вот и буду злиться, — буркнула она, избегая моего взгляда.

— Хорошо, можешь злиться сколько угодно, но после того, как я тебя оттрахаю, — эти слова сами вырвались — я чувствовал слишком сильное возбуждение, когда мой член упирался в шелковую влажную ткань ее халата. Я уже жалел, что надел боксеры.

Кажется, Мика опешила от таких слов.

— Что ты сказал? Ник! Боже… — я почувствовал, как ее ноги подкосились, и мне пришлось подхватить ее за задницу, чтобы она устояла на ногах. По-прежнему хмурясь, она сладко застонала, когда я вжался в нее членом. — Нет, я не хочу…

— А я хочу поиметь свою девочку. Очень злую и сексуальную девочку, — прошептал ей на ухо, сам поражаясь тому, что несу. Никогда не утруждал себя разговорами во время секса. Но ее мне хотелось довести до безумного состояния, когда она будет умолять меня, как можно сильнее пробивать ее киску.

Кажется, Моника смягчилась. Она приняла мой вызов.

— Скажешь мне правду? — глядя ей только в глаза, я уверенно положил руку на ее налитую грудь, обтянутую тонким шелком, и сдвинул ткань в сторону. Моему взору открылась круглая полная грудь с порозовевшим соском, затвердевшим, как камешек. Во рту пересохло от желания.

Не удержавшись, я прильнул к нему губами и услышал в ответ стон полный мольбы и нетерпения.

— Маленькая лгунья.

— Ник, не надо…ох, Боже, — вырвалось из ее губ, когда я прикусил нежную кожу около соска. Я сосал ее грудь, грубо сминая второй рукой другую. От Мики было невозможно оторваться. Она была такой чувственной в моих руках и буквально таяла от каждого прикосновения.

Она вела себя, как маленькая школьница, которая текла от любого малейшего касания. Как девственница. А они очень быстро становятся влажными…

Мне так хотелось, чтоб она, черт возьми, называла меня по имени. Майкл, Айк, Айк…чтобы она кричала мое имя, когда я буду спускать в ее тесную киску.

— Лгунья, — я едва касаюсь ее сладких губ, которые уже дрожат от предвкушения. — Лжешь, чтобы завести папочку? — я усмехаюсь и вижу, как это приводит ее в растерянность.

Что-то идет для нее не так, но видимо Мике это нравится. Я не знаю, есть ли во всем этом смысл, и насколько это воспоминание, а на сколько плод моего больного воображения вперемешку с одичалым сердцем.

— Ник, нам нужно поговорить серьезно…

— Позже, — я потянул веревку халата на себя, и она судорожно вдохнула от неожиданности. Откровенно глядя ей в глаза, я приложил ладонь к ее истекающей и жаждущей девочке. Ее плоский животик подрагивал от желания, а грудь, раскачивалась на волнах тяжелого дыхания.

На этот раз в этом воспоминании было больше меня, чем обычно. Я почти чувствовал, как я действительно прикасаюсь к ней, хоть и понимал, что это несравнимо с тем, что будет, когда я по-настоящему дотронусь до нее.

— Ох, Ник… — она слегка откинула голову, ее зубы заскользили по нижней распухшей губе. Рука Мики непроизвольно потянулась ко мне, будто она этого не хотела, но ничего не могла поделать со своим желанием. Ее ручка проникла в мои боксеры, и она нежно, но настойчиво сдавила ладонью мой член.

Он дернулся в ее ладони, и от этого она вздрогнула, глубоко задышав.

— Чувствуешь, как он просит твою девочку? — шепнул ей на ухо, чувствуя как с каждой секундой он каменеет в ее руке.

— Ник, все…

— Ага, — одним диким рывком беру ее за талию, сметаю рукой все склянки со столешницы и усаживаю ее на раковину, широко раздвигая ноги. Мика вскрикнула, откинувшись на зеркало — ее халат бесстыдно почти слетел с плеч, открывая мне вид на полные груди.

— Все? — спрашиваю, наклоняясь к ней — мы сталкиваемся лбами и тяжело дышим друг другу в губы.

— Нет, не все, — она улыбается, обхватывает зубами мою губу и тянет на себя, провоцируя меня на рык.