Грешная женщина - Дениза Иган

На лице Морган мелькнула улыбка. Это чудовищно скучная и ужасно сложная игра, но она старается. Честно говоря, Морган уловила суть довольно быстро, но продолжала играть бестолково только ради удовольствия слышать, как Уорд смеется. Господи, да ей всегда будет мало его смеха – и вообще мало Уорда, подумала Морган.

Через приоткрытую дверь она услышала, что открылась входная дверь. Значит, пришел Уорд – как обычно, рано. В сердце и в животе затрепетало. Морган захлопнула книжку и положила ее на стол рядом с остальными тремя. Пригладив волосы, поправила блестящий, усыпанный черными и золотыми блестками шелковый пеньюар и, приветливо улыбаясь, повернулась к двери.

– Проклятый Кабот! – сердито воскликнул капитан. – Он самый большой идиот во всем Бостоне! – Уорд сорвал с себя перчатки и швырнул их на столик. Морган растерянно помолчала, очень уж непривычно было видеть проявление его гнева, но через несколько секунд нелепость ситуации прорвалась смехом. – Что? Ничего смешного не вижу! – вспылил Уорд, сдергивая сюртук и швыряя его на кресло.

– Любовниц так не приветствуют, – с трудом сдержала смех Морган. – Особенно если они одеты в черный и совершенно бесстыдный пеньюар. Но если мы должны проклинать Кабота, то, разумеется, будем. Проклятый Кабот! Пусть он провалится в преисподнюю и снова из нее выскочит! – произнесла она, пытаясь говорить низким мужским голосом.

– Что ж, – сказал Уорд, одобрительно посмотрев на нее. – Он по-прежнему чертов идиот, но твой пеньюар мне нравится.

– Он совершенно неприличный.

– Похоже, ты этим просто наслаждаешься.

Морган рассмеялась.

– Да, сэр, – снова понизив голос, произнесла она, – но сейчас это совершенно не важно. Мы очень заняты, проклиная Кабота. Да будь он проклят! Будь он дважды проклят! Нет, трижды проклят, как собака!

– Проклят, как собака? – спросил Уорд, улыбаясь все шире.

– А что, это не ругательство?

– Я такого еще не слышал.

– О… – разочарованно протянула Морган. – А я была уверена, что оно усиливает смысл, ведь говорят «устал как собака» или «собачья морда».

– Может быть. Но не думаю, – фыркнул он, – что есть выражение «проклят, как собака». Впрочем, мне нравится, что ты прониклась духом ругательств.

Морган расхохоталась.

– Если вам потребуется обругать кого-то, можете на меня рассчитывать, сэр! Но… гм… вероятно, сначала придется меня этому научить.

– Любовница, – сказал Уорд, взяв ее за руку и потянув с кресла к себе на колени, – от меня ты ругательствам не научишься. Вульгарность, которой я тебя обучил, уже зажила собственной жизнью. – Он погладил ее по спине и нежно поцеловал в губы.

Морган вздохнула и начала расстегивать жилет капитана. В ее жилах медленно закипала страсть.

– Ах, наконец-то я получила твое полное внимание. Или нет? – лукаво спросила она, проведя рукой вниз. – Может быть, еще не полное?

– Не совсем, – со смешком ответил Уорд и отодвинул ее руку. – Я пришел только пообедать. Есть мероприятие, от которого я не могу уклониться.

– О нет! – Только сейчас Морган заметила, что он одет официально – черный фрак, белый шелковый жилет и белый галстук, украшенный золотом, с запонками в рукавах рубашки и со сверкающей, цепью для часов. От его внешнего вида захватывало дух. Одежда была превосходно скроена, как выразился бы Реджи, в сногсшибательном стиле. На каком это мероприятии мог потребоваться такой внешний вид морского капитана?

– Прошу прощения, Морган. Мне следовало предупредить тебя заранее. Ты наденешь для меня этот пеньюар в другой раз?

– Я надену его для вас сегодня вечером, сэр. Он ласково улыбнулся:

– Мероприятие затянется допоздна. Я не вернусь сюда. Обещаю, что приду завтра.

– Мне все равно, как долго это будет. Можешь меня разбудить, когда все кончится. Будучи твоей любовницей, я могу проспать все утро, если мне захочется.

Морган посмотрела на него. Она уже несколько недель училась соблазнять своего капитана, отмечая то, что ему нравилось. Если она и не сумеет уговорить его остаться, то уж наверняка сможет убедить вернуться к ней после мероприятия.

Она лукаво улыбнулась и прикоснулась губами к его уху, сначала поцеловала, а потом начала покусывать мочку.

– Прекрати! – Уорд отдернул голову, досадливо улыбнувшись. – Я должен пойти на этот бал, и тебе меня не соблазнить!

– Попробуй мне помешать, – шепнула Морган прямо ему в губы и медленно провела по ним языком.

Он негромко рассмеялся и откинул голову назад.

– Не уверен, что у меня получится, но если ты будешь и дальше так себя вести, я уйду. И предупреждаю – в будущем перед подобным балом я к тебе просто не приду.

Морган замерла, широко распахнув обиженные глаза.

– Нет! Уорд, я ждала тебя весь день!

Он вскинул бровь.

– Тебе так не хватает развлечений?

– Даже если бы у меня был полон дом гостей, даже если бы я кружилась в водовороте званых вечеров, твои посещения все равно были бы для меня самым главным событием.

На лице Уорда появилось очаровательное выражение. Он провел большим пальцем по ее скуле.

– Правда?

В горле Морган встал комок. Она кивнула.

– Я буду ужасно скучать, – негромко произнесла она.

– Не больше, чем я, – отозвался Уорд и прильнул к ее губам долгим неторопливым поцелуем. Пульс у Морган участился. Она обвила шею капитана руками, упиваясь привкусом перца и нежными, ласкающими движениями его языка. Прервав поцелуй, Уорд, тяжело дыша, произнес:

– Это было не очень разумно. Тебе лучше вернуться на свое кресло.

Какое-то время Морган могла только смотреть в его глаза, сверкавшие желанием. Сердце ее подпрыгнуло, а потом словно расползлось в кашу. О, это правда! Она его действительно любит! И нечего удивляться. Большинство пришедших в отчаяние дамочек влюбляется в своих спасителей. Однако ее чувство далеко превосходило благодарность. Она была благодарна Уэдерли. И любила Барта. Но с капитаном оба эти чувства слились воедино и оказались очень сильными. Уорд поднялся и начал поправлять одежду.

Он кивнул на стопку книг на столе:

– Это что?

– Это? О! Поваренные книги. И книги по этикету.

Он вскинул бровь, подошел к столу и полистал книгу.

– Поваренные? По этикету? Господи милостивый, зачем?

– Я попросила. Ни Фиона, ни Мейв ничего не знают о кухне Новой Англии.

– А ты, надо полагать, хочешь попробовать ржаной хлеб. Я его не особенно люблю, – нахмурившись, сказал Уорд. – И где ты их взяла?

– У Роберта.

Уорд удивленно вскинул голову:

– У Роба? Когда?

– Сегодня утром. Он наблюдал, как меняют мебель.

– А, – произнес Уорд, оглядевшись. – Я и не заметил.