Девятый император - Андрей Астахов

– Ух ты! – Руменика поежилась, даже под теплым плащом ей стало вдруг очень холодно. – Пожалуй, нам следует поспешить, чтобы побыстрее добраться до Рошира.

Вторую ночь они провели среди холмов; Акун сказал, что эта местность называется Гвир-Коллаин – Меловые Головы;– потому что холмы состоят из мела. В одном из этих холмов Акун быстро разыскал небольшую пещерку, куда беглецы смогли завести лошадей и спрятались сами. Огонь разводить не стали, поужинали всухомятку.

– Долго нам еще ехать? – спросила Руменика.

– Завтра к ночи будем на месте.

– Скорее бы!

– Как твои… ноги?

– Неплохо, – Руменика хотела съязвить, но ее тронула теплота в голосе старого варвара. – А ты вот совсем не спишь вторые сутки.

– Я привык.

– Ты был воином?

– Все милды воины.

– Я хотела сказать – ты служил в армии?

– Служил. Потом старый стал.

– Ты-то старый? Да ты крепок, как медведь. Небось не одна баба по тебе вздыхает.

– Раньше вздыхали. Теперь нет.

– Жена-то у тебя есть?

– Нет. И детей нет.

– Вот как? Хорошенькое дело! Ты что, женат не был?

– Почему не был? Был. Давно, много лет назад. И жена была, и сын, и дочь.

– Ну и где они сейчас?

– В лучшем мире, – Акун собрал с покрывала, заменяющего скатерть, остатки трапезы. – Красный мор был. Сначала умерла жена, потом дети. Я тоже заболел, но выжил.

– Прости, Акун, я не знала.

– Это было давно. Так давно, что я и сам не верю, что все это было в моей жизни.

– Тебе надо жениться. Завести детей. Ты еще не старый, сильный. Много женщин захотят выйти за тебя замуж.

– Как захочет Эш-Леш, так и будет, – Акун посмотрел на девушку. – Ложись спать, поедем еще до рассвета. Будешь зевать в седле.

– Мне надо выйти.

– Зачем? Выходить опасно.

– Посикать мне надо, затем! – разозлилась Руменика – Что ты разговариваешь со мной, как с ребенком?

– Ты и есть ребенок. Болтливый и капризный.

– Ах ты, какие мы взрослые! Мне, между прочим, уже семнадцать. И я уже третий год постоянно сплю с мужиками, понял?

– Я тебя в этом не виню. Эш-Леш выбрал для тебя такую судьбу. Но скоро она переменится.

– Заладил: Эш-Леш, Эш-Леш… Не надо тебе жениться! Ты старый и нудный, жена от тебя убежит к молодому на в горой день.

– Не убежит, – Акун встал, свернул покрывало. – Справляй свою нужду в пещере. Я выйду к лошадям. Они не болтают чепухи.

Руменика завернулась в одеяло, отвернулась к стене пещеры. Вот ведь старый хрен! С лошадьми ему лучше, чем с ней. Ну и пусть катится, язва его забери. Одна радость – завтра они наверняка расстанутся. Она поедет своей дорогой, старый варвар своей. Для нее начнется новая жизнь. Роширского языка она не знает, но это ничего – глаза и пальцы красноречивее слов, если умеешь объясняться жестами. А еще этот чертов жрец не дал ей ни гроша…

Она уснула и спала крепко, и во сне ей снились серебряные галарны, золотые дракианы и просто огромные куски золота, которые она никак не могла поднять. Акун долго тряс ее, пока она не проснулась. После завтрака, состоящего из сушеной рыбы и фруктов, вновь тронулись в путь.

– Когда солнце подойдет к полудню, – сообщил Акун девушке, – мы окажемся близ небольшой деревни. Туда я поеду один, а ты подождешь меня там, где я велю тебе ждать. Не бойся, это ненадолго.

Руменика не спорила. Старый милд производил впечатление человека, который хорошо знал, что делал. Если он едет в деревню, значит это нужно. Подозревать старика в чем-то нехорошем у Руменики не было оснований. Но кое о чем ока его все-таки попросила.

– Оставь мне какое-нибудь оружие, – сказала она, глядя старику прямо в глаза. – Мне будет спокойнее.

– Орионами умеешь пользоваться?

– Нет. – Руменика слышала об орионах, которые милды называли «железными поцелуями», но даже в руках их никогда не держала. – Мне бы что-нибудь попривычнее.

– Тогда только это, – Акун раскрыл свою седельную сумку и протянул ей большой охотничий нож в ножнах из толстой кожи. – Осторожно, он очень толстый. Перед отъездом точил.

– Как же ты, холера тебя забери, собирался меня охранять, если у тебя нет никакого оружия?

– Почему нет? У меня есть орионы, – Акун похлопал себя по кожаной бандольере, пересекавшей его грудь, и она издала неожиданный металлический звук. – А еще у меня есть это, – и он показал девушке свой посох.

– Эта палка?

– И враг думает, что это палка, – сказал Акун, кивнув. – Он видит на дороге старика и девчонку на хороших лошадях. Девчонка при этом красивая, а старик безоружен. У него только палка. Враг вооружен. Он уже предвкушает, как убьет старика, заберет лошадей и девчонку. Он подъезжает быстро и…

Акун нажал на скрытую в посохе пружину, и на обоих концах палки с лязгом раскрылись острейшие стальные крючья в пятнадцать дюймов длиной. Старый милд завертел своим необычным оружием с поразительной ловкостью, аж воздух завыл вокруг грозных стальных когтей.

– Ловко, – сказала Руменика, чувствуя, как у нее по спине бегают мурашки Старичок вовсе не так беззащитен, как кажется. В два счета выпотрошит любого негодяя.

Акун вновь нажал пружину, и боевой шест снова превратился в обычный, вполне безобидный с виду, посох. Руменика ничего не сказала, но ей стало гораздо спокойнее. Конечно, старый варвар не очень-то похож на блистательного рыцаря, но худо-бедно сможет ее защитить, если вдруг выйдет оказия наткнуться на каких-нибудь лихих людей.

Еще некоторое время они ехали, почти не разговаривая. Когда впереди показались засеянные поля, Акун велел ей остаться в густой рощице в стороне от дороги и ждать его там. Сам же он поехал дальше.

Вернулся он часа через два, и его вороной был нагружен тяжелыми узлами. Руменику одолевало любопытство, но приставать к Акуну с расспросами она не стала, полагая, что старик ей сам все объяснит. Однако Акун и не думал этого делать.

– Едем дальше, – только и сказал он.

– Куда мы едем? – не выдержала Руменика. – Третий день ты тащишь меня куда-то, говоришь, что в Рошир. Но в Рошир надо ехать на закат. А мы едем на полдень.

– Императорские ищейки не дураки. Они знают, что в Рошир мы можем попасть только по той дороге, о которой ты говоришь. И устроят там засаду. Я узнал кое-что в деревне. Здесь видели Красных гвардейцев императора – не исключено, что они ищут нас.

– Что же тогда делать?

– Лучше поешь, – Акун разложил на постланном на траву платке принесенную из деревни снедь; печеную курицу, десяток яиц, ячменный хлеб, кусок овечьего сыра и яблоки. – Ехать придется без привала.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Смотри сюда, – Акун взял ветку, очистил ее от листьев ч начал чертить на земле. – Вот Гесперополис. Три дня мы ехали на закат, верно? Если считать, что в день мы делали по сорок лиг, мы сейчас здесь, – он ткнул веткой в землю, – лигах в тринадцати-пятнадцати от границы Рошира.