Бэйр - Алёна Дмитриевна Реброва
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Хорошо, я пройдусь, – киваю, выходя из комнатки.
Мне действительно очень хотелось пошнырять по двору нового жилища, погонять кур и попробовать погладить козу: все это было для меня в новинку.
Осмотрев весь двор вдоль и поперек, напугав до смерти птицу и чуть не получив зуботычину от козы, я вернулась в дом, чтобы посмотреть, как там все устроено, и найти различия с избами своего мира – почему-то, несмотря на усталость и голодную боль в животе, во мне проснулся небывалый энтузиазм исследователя.
Удивленным хозяевам, которые насторожились еще когда от меня стали разбегаться куры, мне пришлось объяснить свое поведение так: «я чувствую, что в вашем доме может быть сглаз!»… Это напугало молодую чету до нервной икоты, но зато они от меня отстали и позволили залезать, куда мне будет угодно, лишь бы избавиться от сглаза.
Когда уже стемнело и почти каждый угол был тщательно мной осмотрен, хозяйка позвала ужинать.
Нас с рыцарем усадили за стол, где уже были расставлены тарелки и свежевыпеченный черный хлеб. Горшок, пахнущий картошкой с овощами, хозяйка достала из печи ухватом и поставила на специальную дощечку, чтобы не испортить скатерть.
Когда за стол сел хозяин, молодожены хором прочли молитву перед едой, скрестив руки в странные жесты.
– Харья, свет на землю да с неба ведущая, да с неба дожди проливные зовущая, мать богиня, земля, кормилица, благодарим тебя за дары твои, за почки, цветы, за красны плоды, и склоним к земле-тебе свои-наши лица, молясь за тебя, о солнце-небесная птица!…
Культ богини матери в виде птицы – это что-то новое. Надо бы разузнать об этом поподробнее, ведь интересно…
После молитвы хозяйка разложила еду по тарелкам.
– А кому вы молились? – спросила я, едва успевая проглатывать еды. Даже вкуса не чувствовала, просто проглатывала: настолько я была голодная!
Молодожены после моего вопроса переглянулись и обеспокоенно на меня посмотрели.
– Харье.
– А кто она?
– Богиня-мать.
– А богиня одна или вы язычники?
– …
– А…
– Бэйр, хватит! – разозлился Дейкстр и дал мне легкий подзатыльник. – Замолчи уже и дай всем поесть!
– Мало ли, вдруг они знают, кому молятся? Ну и что, что они крестьяне?…
– Они – порядочные крестьяне!
Дейкстр встал и, схватив меня за руку, увел из-за стола в другую комнату.
– Ты – ведьма, и у тебя это на лице написано! – прорычал он. – А ведьма, спрашивающая о том, кому поклоняются честные люди, осматривающая перед этим дом на «сглаз», это верная дорога к костру и белой рубашке! Давно тебя не пытались убить, соскучилась по острым ощущениям!?
– Как!? И у вас охотятся на ведьм!? Но ведь это не инквизиция?…
– А ты думала тебя от большой любви дракону отдали!? Поменьше спрашивай о том, что тебя не касается! Как можно быть такой дурой и не понимать этого!?
– Дура, каюсь, больше не буду!… – пробормотала я, миролюбиво поднимая руки.
Дейкстр смирил меня недовольным взглядом, но промолчал. Мы вернулись за стол к побледневшим хозяевам.
– А… – начала было девушка, потом вопросительно посмотрела на мужа и, не дождавшись его реакции, вновь обернулась к нам и продолжила. – Вы, путники, пришли в самое время. К нам сказочник пожаловал, сегодня ночью костры жечь будем, сказанья рассказывать. Вы там будете гости желанные, путники ведь многое знают, – улыбнулась она.
– Это так интересно!… Можно мне пойти? – я с надеждой обернулась на Дейкстера.
– Можно, – буркнул он.
Конечно, мне безумно хотелось спать, но любопытство погнало меня к костру, когда Дейкстр, сладенько позевывая, ушел в наш чулан. Но ведь выспаться я смогу в любой другой день, а послушать местные сказания – вряд ли еще когда-нибудь удастся!
У огромного костра в самом центре деревни собрались если не все ее жители, то большая часть уж точно. Они тихо переговаривались и шептались, но стоило появиться мне, как все тут же умолкли.
– Я не кусаюсь, – я попробовала улыбнуться как можно добрее.
По их удивленным лицам мне стало ясно, что у меня не получилось.
– Не обращайте на меня внимания, – я вздохнула и уселась у костра.
Вокруг меня тут же образовалось пустое пространство: все сидевшие рядом поспешили отодвинуться.
Мне захотелось второй раз повторить, что я не хочу никого обижать, но, кажется, это было бесполезно. Пришлось молча сидеть в одиночестве, делая вид, что все в порядке и меня вовсе не огорчает такое отношение.
– Она хочет сжечь нашу деревню! – вдруг завопил один мужик, вскочил и убежал куда-то с бешеными воплями…
– Эй! Я просто хочу послушать сказки! Где ваше гостеприимство? – проворчала я, поворачиваясь обратно к костру… мне кажется, или он не был синим?…
Догадавшись, в дело может быть во мне, я отсела от костра на три метра… костер вновь стал нормальным, люди выдохнули с облегчением.
Если это и впрямь я с огнем сделала, мне стоит серьезно заняться изучением своих способностей, иначе силы могут выйти из-под контроля и, кто знает, к чему это может привести…
Тут у костра раздался скрипучий голос, и мне пришлось отвлечься от своих мыслей. Литературный вечер в Верегее начался.
Присмотревшись, замечаю странного мужчину по другую сторону пламени. По крайней мере одет он был действительно необычно. Ярко-алая рубашка, красный плащ и тюрбан, красный с полосой малиновой ткани. Натуральный цыган.
Наверное, это и был тот сказочник, о которым мне говорили хозяева.
Стоило мне вглядеться в мужчину, как пламя костра разделилось на два языка, неестественно изогнувшихся в разные стороны, услужливо открывая мне интересного сказителя. Неужели и это все я?…
Подозрительные мысли мелькнули и исчезли, мое внимание полностью ушло в приятный тембр голоса рассказчика, чей вид так заворожил меня.
Свет танцующего пламени окутывал его, выделяя из толпы, находящейся дальше от костра, во мраке. Как только не играли тени на его одежде и лице, на бронзовой коже, превращая из простого человека в образ, в призрак, видение, гипнотизирующее и завораживающее, движением ли, словом ли… Каждый жест сказителя добавлял живости и реальности повествованию, мое воображение бурлило и взрывалось яркими, четкими образами, уничтожая любые сомнения в том, что я не вижу рассказанного собственными глазами.
– Многое я встречал в своих странствиях, многое слышал от бесчисленных попутчиком, но ничто из того, ничто, от последнего дерева Охмараги до вершины Гор Хельсов, не сравнится с ними. С живой легендой. Я говорю о птице хаарь, друзья мои, о птице грома, живущей на Великих равнинах, месте.
