Венгерский политический детектив - Дёрдь Фалуш

— Полчаса назад кто-то звонил, — сказал Вольф, — я к телефону не подошел.

— И правильно сделали! Надо будет, еще позвонят! — С этими словами инженер положил перед Вольфом газету, раскрытую на странице, где было помещено объявление о розыске Мюллера с его фотографией.

Вольф ошарашенно уставился на газету, потом пробежал глазами объявление.

— Что он наделал, кретин?!

— Вы бы лучше поменьше пили и не устраивали истерик! По-видимому, он сделал то, что ему было приказано. К тому же Мюллер не знает ни имен, ни явок. Я не сказал ему даже номера телефона. Так что, если его поймают, он не сможет нам навредить, разве что сообщит приметы! — Инженер улыбнулся, вспомнив о захороненных парике и усах. — Но приметы им ничего не дадут.

— А что будет со мной? — забеспокоился Вольф. — Через границу теперь комару не перелететь.

— Ничто не вечно, — махнул рукой Юнг. — Поживете пока у меня. Если бы что-то стряслось, Бутон своевременно предупредил бы нас.

Их разговор прервал телефонный звонок. Оба как завороженные уставились на аппарат. Наконец инженер опомнился и снял трубку.

— Бутон! — раздался в трубке механический голос.

— Мак! — ответил Юнг.

У него перехватило дыхание, от волнения он едва ли смог бы выдавить из себя еще хоть слово.

Вольф подкрался к нему, прислушиваясь.

На магнитофоне переключили скорость, и последующий текст прозвучал растянуто, искаженно:

— Ночью наш человек уезжает. Когда он переправится, нам сообщат. До тех пор оставайтесь дома! — Раздался щелчок, на другом конце провода положили трубку.

— Это он был? — полюбопытствовал Вольф.

— Сами слышали! — Юнг, покашливая, задумчиво стоял у телефона.

— Стало быть, все в порядке, — облегченно вздохнул Вольф и, повеселев, добавил: — По крайней мере теперь не придется сидеть одному!

Он снова отхлебнул из бутылки.

— Если не можете обойтись без выпивки, — раздраженно сказал инженер, — пейте хотя бы из стакана!

Глава XIII

1

Салаи съездил в следственную тюрьму, где распорядился, чтобы Мюллера изолировали от остальных заключенных так же надежно, как и Ковача.

Возвращаясь, он встретил в коридоре Ладани, и они вместе вошли в кабинет Ружи.

— Вот вам магнитофон, а вот и номер телефона, — положил он на стол подполковника аппарат и записку. — Телефон установлен в центре, по улице Вешшелени, второй этаж, квартира два.

— Ты гений! — восторженно воскликнул Ружа.

— Мы также установили, что квартира сдается, — продолжал капитан, — но последние пять месяцев в ней никто не живет. Владелец квартиры появляется редко. Вход не с галереи, а с лестничной площадки.

— Отлично, — вставил Салаи.

— Это все ты узнал из магнитофона? — удивился Ружа.

— Люди добрые помогли, — скромно сказал Ладани. — Разузнали даже, что владелец живет на улице Напхедь, в Буде, в настоящее время он дома, но телефона там у него нет.

— Салаи, — распорядился Ружа, — пошли ребят за владельцем квартиры. Пусть привезут его на улицу Вешшелени. С ключами. Остановятся неподалеку от дома и подождут нас. Действуй!

Салаи вышел из кабинета.

— Клари, — попросил подполковник секретаршу, — свяжите меня с Кути! — Потом, повернувшись к Ладани, спросил: — В квартире сейчас никого?

— Никого. Мы проверили. Я оставил наблюдателей. Если кто появится, они тут же нам сообщат.

— Товарищ Кути у телефона! — сказала Кларика.

Ружа схватил трубку:

— Доложи обстановку на постах!

— Адвокат только что вышел из конторы. За ним следят. Помощники адвоката на месте.

— Что на втором?

— Эва вернулась с работы.

— Берегите ее как зеницу ока! — прокричал Ружа и снова позвал секретаршу: — Клари!

— Ну и денек сегодня! — заглянула она в кабинет. — Я вас слушаю.

— Свяжитесь с третьим постом, узнайте, что поделывает хозяин эспрессо.

— Недавно докладывали: сидит дома.

— Путь берут его. Только без шума! — Ему пришла в голову какая-то идея. — Салаи, — сказал он только что вернувшемуся капитану, — как ты думаешь, не представить ли этого кондитера Ковачу?

— Не думаю, чтобы они были знакомы. Агентура у них разветвленная и тщательно законспирированная...

— Была, братец! Была! — сказал Ружа и поглядел на часы. — Как только сообщат, что владельца квартиры привезли на Вешшелени, поедем туда. Ты с нами, Ладани, ты нам понадобишься.

Ладани шутливо прищелкнул каблуками.

— А пока, — оглянулся Ружа на Кларику, — не выпить ли нам по чашечке кофе?

2

Антал Сикра, владелец квартиры на улице Вешшелени, за последние годы успел провернуть столько разного рода махинаций, что никак не мог сообразить, по какому поводу к нему явились следователи.

Он имел патент на окраску тканей. Закупал огромные партии теннисных маек и штамповал на груди или на спине, а иногда и с обеих сторон виды города, тексты, картинки. Где и как он делал закупки, никто не знал, как не знало налоговое управление и реальных его доходов, не знало, на какие деньги куплены, кроме квартиры на улице Вешшелени, еще и будайская вилла, дача на Балатоне, «вольво» и «мерседес», драгоценности, шубы и стильная мебель.

Он относился к той категории людей, которые искренне убеждены, что если бы они жили в Америке, то составили бы серьезную конкуренцию Рокфеллерам, Ротшильдам и компании «Дженерал моторс». Но все же в Америку или еще куда за кордон почему-то не едут, а сидят себе дома и злопыхательствуют. «Да знаете ли вы, как живут там рабочие?» — приговаривают они. «А сколько там зарабатывает начинающий педагог, слыхали?» — спрашивают они у приятелей своих детей. «Вы и представить не можете, чего мы могли бы добиться, будь у нас настоящая демократия!» — оплакивают они гениальные свои способности, сидя на выложенном кафельной плиткой бордюре личного бассейна. Но в один прекрасный день появляется налоговый инспектор, народный контроль или милиция, и наш гениальный знакомый, заикаясь, бормочет: «Да ведь я еще в 1947-м голосовал за коммунистов!»

У подполковника с Сикрой разговор был короткий. Он посадил его рядом в машину и сразу взял быка за рога.

— Пять месяцев назад вы сдали квартиру! Все верно?

— Знаете, это было так... — залепетал Сикра.

— Меня интересует не то, что было, а то, что есть! Вы заявили об этом куда полагается?

— О, тогда я еще не знал, как это делается.

— Но знали, что если будете сдавать втихую, то можно обойтись без уплаты налога!

— Что вы, что вы, я не собирался ничего скрывать.

— Но и открывать тоже не собирались. По закону, вы должны быть наказаны. Ну об этом потом. А сейчас я хотел бы осмотреть квартиру. Не возражаете?

— Разумеется, нет, — с готовностью отозвался Сикра, — напротив, я даже рад.

— Чему? — удивился Ружа.

— Вы увидите, в каких скромных условиях мы живем.

Следователь, доставивший Сикру из роскошной виллы на улице Напхедь, чуть было не расхохотался.

— Пожалуй, это будет интересно, — согласился Ружа. — Давайте ключи.

— Извольте. Это от нижнего замка, а это от верхнего.

— Других ключей нет?

— Вторая пара у квартиранта.

На лице подполковника напряглись желваки.

— Кто такой? — спросил он с деланным равнодушием.

— Георг Джонсон, — поспешно, все тем же предупредительным тоном ответил владелец квартиры.

— Откуда вы его знаете? — набросился на него Ружа.

— Я его видел всего раз, когда мы уславливались о цене. Первого числа каждого месяца он присылает деньги.

— В долларах?

— В долларах, — пробормотал перепуганный Сикра.

Ружа повернулся к следователю:

— Отвезите его, и пусть он даст исчерпывающие показания. Понятно?! В помощь себе возьмите нескольких ревизоров.

3

Двое следователей вошли первыми, за ними в квартиру ступил подполковник, потом Салаи и Ладани. Света не зажигали. Прикрыв за собой дверь, прошли в глубь квартиры, освещая путь фонариками. Следователи держали в руках револьверы.

Воздух был спертый, пахло пылью, где-то капала из крана вода.

В прихожей они заметили громоздкий белый двустворчатый шкаф. Пока следователи осматривали ванную и туалет, Салаи заглянул в него. В шкафу навалом лежали узлы и пакеты.

— У них родственники в Америке, — сказал старший лейтенант, изучив содержимое одного из пакетов. — Они сюда сваливают тряпье, которое получают с Запада.

Небогатая обстановка гостиной, по-видимому, была куплена еще в пятидесятых годах. Стулья и кресла на алюминиевых ножках, когда-то окрашенные в зеленый цвет, покрывал толстый слой пыли. На стене в массивной лакированной раме висела аляповатая картина — натюрморт с цветами, насколько можно было установить сквозь грязное стекло. Вторая комната, размером поменьше, была совершенно пуста. С потемневшего потолка вместо люстры сиротливо свисали концы проводки.

— Здесь явно никто не живет, — сказал Ружа. — Квартирант, будь то Георг Джонсон или кто другой, заглядывает сюда разве что на короткое время.