Умри стоя - Артём Мичурин

Работы для утилизаторов оказалось много. Передний край был не самым богатым на трофеи. Основная масса побитой техники скопилась километрах в пяти на юг, там, где ракеты «Левиафанов» и артиллерия накрыли отступающего противника, выбрав для удара наиболее узкое место побережья. Тонны тротила превратили степь в чёрную дымящуюся пустыню, покрытую воронками-кратерами и усеянную комками перемешанного с землёй мяса. Железные чудовища — порождения отсталой технологии Халифата — стояли недвижимыми изваяниями, выгоревшие и покорёженные.

Глеб пытался разглядеть через сорванный люк внутренности вражеского БМП, когда прогремел выстрел. Волна горячего воздуха ударила в лицо. Окружающие звуки разом исчезли, сменившись монотонным гулом, через который едва пробивался крик сержанта:

— В укрытие!!!

Оглушённый, перебирая руками по земле, Глеб бросился к остову сожженной машины.

— Не высовываться!!!

Затрещал пулемёт. Выдал три короткие очереди и умолк.

Сквозь звенящее в ушах эхо пробился металлический скрежет, будто от трения плохо пригнанных деталей. Казалось, он раздавался совсем рядом, прямо за подбитым БМП.

Глеб выглянул из-за угла и, сразу нырнув обратно, принялся искать глазами новое укрытие, понадёжнее. Но у сержанта были другие планы.

— Глен, видишь его? — прогудело в динамике гарнитуры.

— Так точно. Похоже, «Катафракт».

Грохнул очередной выстрел, и уши снова заложило. Из динамика понеслись неразборчивые завывания.

— Не понял вас! Повторите!

— …баная тварь сидит в воронке! — орал Зуев. — «Молотам» его не пробить! На «Скарабеях» только пушки и «воздух-воздух»! А пока нужные птички прилетят, он нам тут наворотит дел! Ты ближе всех! Собери у своих гранаты и вздуй засранца!

Глеб обернулся и только сейчас заметил прижавшихся к броне Преклова и Волкову. Димидов с Ульрихом сидели за соседним сожженным ЗСУ.

— У нас осколочные!

Справа воздух прочертил трассер реактивного выстрела, за БМП-укрытием ухнуло.

— Ёб твою мать, Глен, ты солдат или говно?! Думай!

— Есть!

— Как слону дробина, — высунувшись из-за угла, оценил Преклов нанесённый вражескому тяжеловесу ущерб. — Сейчас даст!

Глеб пригнулся и закрыл ладонями уши.

Ответ стосорокамиллиметрового орудия превратил и без того разбитый бронетранспортёр, из-за которого велся огонь, в груду металлического лома. С левого фланга прилетели ещё две гранаты, с тем же самым, судя по всему, результатом.

— Крепкая же у него башка! — уважительно хмыкнул Толян.

ЗПУ «Катафракта» загрохотала, посылая в сторону обидчиков длинную очередь. Закопчённый борт БМПТ расцвёл вспышками от попадания бронебойно-зажигательных.

— Доставай полог! — кивнул Преклову Глеб, уже запустив руку в свой ранец.

— Чего? Прилечь ре..?

— Живее!!!

— Есть!

— Волкова!

— Я! — отозвалась Наташа, едва не вскочив, но вовремя одумалась.

— Какое вспомогательное вооружение у «Катафракта»?

— Пулемёт калибра 7,62 спаренный с башенным орудием, и зенитный пулемёт калибра 14,7 миллиметров!

— Где расположены органы наблюдения?

— Призма механика-водителя — спереди, под самым орудием. Командирская, с круговым обзором — на башне. Ещё перископ на ЗПУ и прицельный комплекс слева от пушки.

— Значит, нам понадобится три полога. Волкова, доставай!

— Есть!

— Ты рехнулся?! — вылупил глаза Преклов.

— Отставить разговоры! — рявкнул Глеб и включил гарнитуру на вызов. — Сержант, нам нужны десять секунд массированного отвлекающего огня с левого фланга!

— Понял тебя! — отозвался в наушнике голос Зуева. — Обеспечим!

— И потом мёртвая тишина!

— Жду команды!

— Конец связи, — Глеб осторожно выглянул из-за угла.

Между их временным укрытием и окопавшимся танком было около сорока метров. На этом отрезке поместился вынесенный взрывом боеукладки двигатель, метрах в пятнадцати, и лишившейся башни остов БТРа с оплавками тлеющее резины вместо колёс — возле самого «Катафракта».

— Преклов, — не оборачиваясь позвал Глеб, — готовься. По моей команде побежим вон к тому дизелю, потом — за БТР, и на танк. Укроешь пологом призму мехвода, я займусь башней. Понял меня?

— Так точно, чтоб я сдох, — без особого энтузиазма подтвердил Толян.

— Пулемёт здесь оставь, бежать придётся бысто. Волкова.

— Слушаю.

— Как добежим, сразу зацеливай его. Кто высунется — снимай.

— Есть.

Глеб снова включил гарнитуру на частоту отделения.

— Сержант, пора.

— Принял.

— Конец связи.

Почти сразу, как стих треск статики, слева ухнули два гранатомёта, за ними ещё, и ещё. В ответ застрекотала ЗПУ. Башня бронированного монстра, скрежеща металлом, начала поворачиваться.

— За мной!

Глеб с автоматом за спиной и пологами в руках выскочил из укрытия и кинулся к двигателю. Преклов рванул следом.

Экипаж «Катафракта» отреагировал с задержкой, но вылазка не осталась незамеченной. Ствол зенитного пулемёта дрогнул и развернулся в сторону противника. Очередь подняла линию земляных фонтанов в метре от Толяна и украсила искореженный дизель снопами искр.

— Дьявол! — выругался Глеб, увидев краем глаза, что башня поворачивается вслед за ЗПУ. — Бежим на счёт два!

— Готов!

— Раз! Два!!!

Теперь пулемётчик оказался более расторопен. Пули взрыли землю в считанных сантиметрах от лихорадочно мелькающих подошв Глеба. Остов БТРа завибрировал, прошиваемый очередью.

— Гранатами по ЗПУ! — крикнул Глеб, выдёргивая чеку из первой, и тут же швырнул её навесом через дрожащее под свинцовым шквалом укрытие. — Кидай всё!

Восемь осколочных гранат одна за другой описали дугу, и ухнули, встретившись с башней «Катафракта», продолжающей разворачиваться в сторону лазутчиков.

— Пошли!!!

Выстрел главного калибра грянул, когда двое штурмовиков успели отбежать от изрешечённого БТРа не больше чем на пять метров.

Ударная волна швырнула Глеба на землю. Облако раскалённых пороховых газов пронеслось над ним, выжигая из воздуха кислород. Вдох опалил лёгкие. Первая попытка встать закончилась падением на колени и приступом выворачивающего наизнанку кашля. Сквозь пыль Глеб заметил несколько алых капель на чёрной земле. Голова гудела. Звуки исчезли. Мир ходил ходуном, будто утратил твёрдую основу и зиждился теперь на мягком желе. Руки начали шарить вокруг, в поисках автомата. Не его руки. Чёрные, дымящиеся. Правый рукав горел. Глеб упал набок, пытаясь сбить огонь, схватил лежащие рядом пологи, СГК, и, едва различив пляшущий во все стороны силуэт громадного «Катафракта», рванул к нему.

Приводы покорёженного гранатами лафета ЗПУ натужно скрежетали, не в силах свести пулемёт на приближающуюся цель. Град гильз барабанил по башне, из дула вырывалось пламя, но пули уходили в пустоту.

Глеб не слышал их свиста над головой, не ощущал обожженными ладонями вибрацию брони, и едва соображал, что делает. Но, тем не менее, делал.

Перископ ЗПУ, разрушенный выстрелом из подствольного гранатомёта, смотрел в небо, командирская призма была укрыта остатками полога. Глеб как раз пристроил второй на прицел орудия, так, чтобы прожжённый брезент закрывал основной и резервный объективы, когда чья-то рука схватила его за лодыжку, и эхо, похожее на голос Преклова, провыло: «Сейчас рванёт!!!». Всё, что он успел после этого — сделать два шага к краю башни и прыгнуть.

— …потерял много крови… тяжёлая контузия… три перелома… ожоги второй степени… двадцать пять процентов поверхности…

Фразы всплывали из пустоты, перемежаясь стуком пульсации, сквозь сомкнутые веки пробивался белёсый свет.

— …ваш прогноз?

— …состояние крайне… месяц… если повезёт…

— …долго… поставьте на ноги… в строй…

— …забудьте… грозит ампутация… под списание…

Звуки, становясь всё тише, умолкли, и Глеб снова провалился в темноту беспамятства.

— …удивительный прогресс, — ворвался в мозг чей-то голос. — Просто феноменальный!

— Взгляните-ка на рентген, — вторил ещё один. — Каково?

— За сорок лет службы впервые такое вижу.

— А вы настаивали на ампутации.

— И я был прав, в обычном случае. Но это… Дьявол меня дери! Посмотрите на скобы в берцовой!

— Да-да, видел.

— Они будто год там просидели!

— Неделя, Архангел. Всего лишь неделя.

— Вы уже проинформировали Академию?

— Нет.

— Хорошо. Подождите с рапортом два дня. Хочу подробнее ознакомиться с этим пациентом.

— Слушаюсь. Я перешлю вам данные наблюдений.

— Вы же сказали, что он в медикаментозной коме! — раздражённо прорычал Архангел.

— Так и есть…

— Где я? — Глеб открыл глаза и тут же зажмурился от нестерпимо яркого света.