Александра: Чужие берега - Алла Демченко

В один прекрасный день все радикально изменилось. Людмила Савицкая начала посещать все утренние пятиминутки. Дошло до того, что она в присутствии персонала начала делать замечания Наталье Михайловне.

— Я позвонила Ивану. Мы встретились. Но мне он показался, каким — то не совсем адекватным. Все отшучивался. Так мы ничего и не решили. А потом Людмила представила молодого человека, директора компании медицинских услуг «Рука помощи». Оказалось, что Савицкий заключил с ним договор о совместном проекте. Но я узнала об этом последней. Опять началась реорганизация центра. Вернулись к тому с чего начали — к уходу за больными. О реабилитации уже речь не шла. Просто уму не постижимо! Все разваливалось на глазах. Я снова позвонила Ивану, но он даже не встретился со мной, сославшись на занятость.

— А как вам тогда показался Задонский?

— Задонский? Ушлый, умный. Язык хорошо подвешенный. Но, тип, скажу тебе, очень скользкий, напористый. Знаешь, он из тех, кто своего не упустит. И потом, может это мои лишь домыслы, но мне показалось, что между ним и Людмилой назревают отношения. И еще мне показалось, что Людмила хочет, что бы я ушла с центра.

Наталья Михайловна это почувствовала сразу, как только Людмила появилась вместе с Задонским. Ее никто не игнорировал, все по прежнему выполняли ее распоряжения, но у воздухе уже витало предчувствие грозы. Второй этаж, арендованный Задонским, начал жить своей неподотчетной ей жизнью. В центр начали приезжать какие — то люди, начали поступать пациенты, но все это получалось словно в обиход Натальи. Козакова написала заявление на увольнение и, не став дожидаться Ивана, отдала его Людмиле.

Гора свалилась с плеч.

— Насколько мне известно, от реабилитации они опять перешли к уходу за больными. Но, в конце — концов, этим то же надо кому — то заниматься. Саша, смотри, чай совсем остыл, а я все болтаю.

Не так прост этот Антон Задонский. Значит, только с помощью Людмилы в центре наступили перемены. И Козакова к этому не имеет никакого отношения. А ведь даже Иван Андреевич преподнес, или ему умело преподнесли, что не тем занимается Козакова. И он поверил Людмиле. Жена — родной человек. Ночная кукушка…

— И я подумала, Сашенька, что выгляжу просто смешно в центре, где каждый день идет какая то война за моей спиной. — вернулась к прерванному разговору Козакова. — Даже стыдно стало за себя, что об меня вытирают попросту ноги. Написала заявление и сразу на второй день центру представили нового главврача. Я так думаю, что все у них было готово, только ждали моего ухода.

— А откуда взялся новый главврач? Руководителя ведь не так просто найти?

— Да как откуда? Представляла ее коллективу Людмила. Хотя, — Наталья Михайловна задумалась, — где она могла найти Куриленко? Скорее всего, Куриленко — протеже Задонского. Он вращался в медицинских кругах.

Елену Евгеньевну в центр привел Задонский и она полностью в курсе всего, — Саша сделала такой простой вывод. Получается цепочка: Задонский, Елена, Людмила. Женщин можно поменять местами. Главный — Задонский.

— Наталья Михайловна, вы Крапивина знали?

— Нет. Он позже пришел. После моего увольнения многие доктора со временем ушли с центра Так, что места свободные были.

— Расскажите мне, пожалуйста, о Людмиле.

Наталья Михайловна задумчиво помешала свежий чай.

— Наталья Михайловна, я вас прекрасно понимаю, — вздохнула Саша, — Получается, что я вынуждаю своими вопросами обсуждать личную жизнь моего отца за его спиной. И вы чувствуете себя не ловко. Но я хочу, что бы вы поняли одну вещь — мне не безразлично, как долго проживет на этом свете Иван Андреевич. Часто случается, что все не так, как мы себе представляем. Я хочу понять, какие отношения у отца с Людмилой. Способна ли она на предательство, на осознанную подлость? — Саша не могла выговорить слово убийство, столь кощунственно оно звучало, особенно вспомнив догматическую правильность Людмилы.

— Все не так просто. Однозначно могу сказать, что Людмила изменилась даже за то время сколько я ее помню в центре. Как бы это сказать по — мягче. Просто Иван создал Людмилу такой какая была нужна ему женщина в тот момент, но при этом лишил ее права голоса. Знаешь, удобная дрессированная кукла личного пользования. Ты уж извини, что я так об Иване. А потом он внезапно дал Людмиле глоток свободы. Трудно удержаться от соблазна получить полную свободу и финансовою независимость. А если человеку, особенно… влюбленной женщине правильно все преподнести… Всегда хочется верить в лучшее, но в данной ситуации я уже ничему не удивлюсь.

Что ж, вопросы заданы, ответы получены, пора и честь знать. Саша вызвала такси и в одиннадцать ночи вернулась домой. Свет горел на кухне. Стрельников, надо полагать, не спал.

Глава 17

Кто и когда придумал работу? Может, никто понарошку ничего и не придумывал. Откатил человек на заре своего развития камень от пещеры, открыл дверь в мир, что бы светлее было в его человеческом доме. Вечером обратно прикатил, закрыл дверь, чтобы комары не досаждали. В итоге его стараний получилась работа. И возится с тех пор человечество с камнями разной степени тяжести, нужности и важности.

Время от безделья еле тянулось. Саша с надеждой посмотрела на наручные часы, потом перевела взгляд на стену. Стрелка, как намагниченная замерла на десяти утра.

В городской больнице, за тысячу километров от этого райского уголка, еще не окончился утренний обход. Потом поступят новые больные. Обязательно потревожит приемное отделение, и Дудник начнет сверять, чья очередь спускаться на первый этаж. Во второй половине постовая медсестра принесет журнал консультаций и опять Дудник все консультации разделит поровну, выбрав себе по — возможности женщин. А вечером у нее еще прием в поликлинике.

А потом придет, как близнец, похожее завтра…И главное заключалось в том, что она любила приход этого предсказуемого завтра.

Утренний обход Саша провела быстро. Больных на первом было всего шесть человек, да и те нуждались только в профессиональном уходе. Никакой особой врачебной помощи им не требовалось.

— Александра Ивановна, есть предложение приступить к чаепитию.

Сергей Николаевич оторвался от очередной стрелялки и, тут же поглощенный игрой, опять уткнулся в компьютер, забыв о чае. Широкие пальцы забегали по клавиатуре.

Галатия, Этруски и Думноны за два дня игры превратились в протектораты Римской империи. И если б телефонный звонок не отвлек от игры — он бы не допустил, что бы Кельская конфедерация так близко подошла к границам его владений.

Сергей Николаевич направил курсор вверх экрана. Дом Актавианов уступил первенство дому Юлиев. Отставной подполковник довольно засопел. Движущиеся на экране Арвены уже были беспомощны перед интеллектом подполковника.

Спустя двадцать минут в Рим въехал легат с приторианской гвардией. Сергей Николаевич досмотрел победный ролик, просчитывая в уме допущенные ошибки.

Как хорошо, что в игре можно перезапустить программу, оживить героев и недругов и начать все с начала. В жизни нельзя ничего переиграть Сергей Николаевич неохотно вышел из игры. Он внимательно посмотрел на новую докторшу. Занесло ж ее сюда.

— Так, что насчет чая? Или может по — чуть — чуть?

Сергей Николаевич красноречиво посмотрел на свою тумбу. Чтобы не смущать коллегу, Саша нарочно подошла к окну и стала смотреть на прогуливающихся пациентов. Скрипнула дверца, в ординаторской запахло дорогим коньяком. Можно возвращаться к столу и включать чайник.

Маленькая женщина со второго этажа не спеша прогуливалась перед окнами ординаторской. Медленно, как в кино, женщина начала оседать на землю. Еще немного и она б упала, но опытная нянечка вовремя подоспела.

— Сергей Николаевич, вашей пациентке плохо!

— Где плохо?

— На улице, — Саша махнула рукой, показывая на сад.

Он недоуменно посмотрел на Сашу и когда сообразил, что это не касается его игры, где он уже выиграл, и плохо никому не могло от этого быть, кроме поверженного виртуального противника, бросился с ординаторской.

Он выбежал в сад, когда обмякшую, похожую на тряпичную куклу, Веронику Ивановну усаживали в коляску.

— Сергей, что — то мне совсем не хорошо, — одними губами прошептала Вероника Ивановна. — Умираю?

Он ничего не мог ей ответить, на ходу пытаясь нащупать нитевидный пульс. Он давал какие — то распоряжения медсестре, а в кресле снова умирала его Женька.

Сергей Николаевич без стука ворвался в кабинет главврача.

— Елена Евгеньевна, ты сума сошла! Я же говорил, не надо давать лекарство! Ты же видишь, какие последствия от твоих витаминов!

— Сергей, прекрати истерику! Что случилось?

— Веронике стало плохо! Ей нужна реанимация!

Какая реанимация! Где эта реанимация в центре! Что он несет?! Елена судорожно соображала, что делать и не столько с больной, как с Сергеем.