Осколки надежд - Иван Плотников

– А разве возле Периметра их ставят?

– А ты не знал? В тех местах, которые с постов не просматриваются, ставят. Ладно, стопори мотор. Пересменка, ты уже и так с километр его прешь на себе.

– Да я не устал, – Егор даже с некоторым сожалением расстался с ношей, опуская раненого на землю.

– Не корчь из себя супергероя, а то надорвешься, – взваливая американца на плечи, проворчал Охотник. – Пойдем, немного уже осталось.

Между тем дождь кончился, солнце посверкивало в разрывах облаков, а в деревьях запели птицы. Здесь, на самой границе Зоны, они чувствовали себя вольготно, но ближе к центру не селились. В лучах склоняющегося солнца блестели капли воды на листьях деревьев. Снова начало припекать.

К Чапаевке вышли уже около пяти часов вечера, сменившись последний раз, Охотник тяжело дышал и вытирал пот с лица, Егор же, напротив, – довольно бодро тащил раненого на своем горбу. Взойдя на крыльцо дома, журналист аккуратно сгрузил американца на влажные от дождя доски.

– Пришли, подождите тут, – сказал он, обращаясь к Охотнику. – Я за ключом сбегаю.

«Каморка» наполовину был заполнена, звучала ненавязчивая мелодия, Папа Карло за стойкой довольно пыхтел трубкой. Старик любил именно такое состояние своего заведения, когда оно и не пустует, и в то же время не битком забито. Это позволяло ему без труда вслушиваться в разговоры сталкеров, впитывая информацию о Зоне, в которую он уже не мог ходить. А сталкеры поболтать любили, все-таки развлечений в Зоне и возле нее было не так уж много.

– Ребята, а чего я сегодня видел… Тут неподалеку, километрах в четырех, стаю псов. Громадную – голов эдак в пятьдесят, – с жаром говорил один красномордый.

– Да брось заливать! Полсотни собак? Где бы их столько взялось? – спрашивал другой, худой, маленький очкарик с крысиными чертами лица.

– Вот чудак, зачем мне врать-то? Своими глазами видел.

– И че? Они тебя не почуяли?

– Так я же издалека, в бинокль… – размахивал руками красномордый.

– Когда?

– Да часа два назад.

– Брехня все!

– Нет, не брехня, – вмешался третий, морщинистый, с редкими зубами. – Я в Зимовище был у «пеплов». Туда какой-то новичок прибежал с глазами, что две спутниковые тарелки. Тоже про собак говорил, мы ему не поверили. А потом слышали издалека стрельбу, взрывы, и дым, будто лес горит… Кто-то, похоже, на них нарвался… Или они на кого-то…

– Вот! Я же говорю – видел собственными глазами! А стрельба – так это, я думаю, вояки с ними сражались, больше некому.

– Ну и что теперь? – с ленцой произнес очкарик.

– Как что? Это если вдуматься, то пятьдесят хвостов! Сколько денег можно «поднять»? – красномордый задумался, пытаясь в уме подсчитать сумму, которую можно было выручить с продажи.

– Ну, да, – прервал его мысли беззубый. – Так чего ты растерялся? Подошел бы, попросил. Так, мол, и так, нужны мне очень ваши хвосты, граждане псы, а то водку жрать не на что. Соблаговолите отстегнуть и выложить!

– Да пошел ты! – беззлобно огрызнулся красномордый. – Я же говорю, что, если бы ловушку какую организовать?

– Ну, иди – организовывай. Ищи теперь этих псов. Сам знаешь – вот они были, а вот их нет. И куда вся стая девается и откуда берется – непонятно.

Папа Карло довольно щурился, усмехаясь в усы. Все эти разговоры были ему знакомы и близки.

В заведение ворвался Егор. Старик поглядел на него без удивления, словно и не сомневался в возвращении новичка. Прочие сталкеры либо мельком взглянули, либо вообще не подняли головы. Человеком больше, человеком меньше – какая разница?

– Решил вернуться?

– Да… То есть нет. Так получилось, Папа Карло, дай ключ от дома.

– На, держи, – улыбнулся старик, протягивая ключ новичку. – Так чего не уехал-то?

– Так не выпускают же! Карантин.

– Карантин? – вопрос повис в воздухе, и в забегаловке наступила тишина. – Что это значит?

Зашумели остальные сталкеры:

– С чего вдруг?

– По какому праву?

– Они, может, хотят всех нас уморить здесь?

– Это все ученые…

– Нет, вояки…

– Да успокойтесь вы, – отозвался Папа Карло. – Какая вам разница: карантин – не карантин? Будто у каждого из вас по официальному разрешению в кармане лежит, ага.

Все снова замолчали, потому что большинство действительно проникли на территорию нелегально, но любые ограничения со стороны властей всегда воспринимались в штыки.

– А если я, например, соберусь? Что тогда? – спросил беззубый.

– Наверное, вояки над нами эксперимент какой-нибудь хотят поставить, – вмешался красномордый. – Вот увидите, пустят какую-нибудь ракету с отравой, просто чтобы посмотреть, что будет тут с нами. Мы же вне закона, за нас никто и не спросит…

– Верно!

– Надо пойти и разузнать!

– Вот ты и пойдешь…

– Почему я?

– Ты предложил.

В баре снова стало шумно, но Егору добавить было нечего, и потому он взял ключ и поспешил к дому.

Раненого уложили на топчан, он дышал ровно, не стонал и не бредил, похоже, уже просто спал. Егор сходил к колодцу, набрал воды и, растопив печку, принялся за приготовление ужина. Хотя все приготовление сводилось к тому, чтобы разогреть тушенку, нарезать хлеб и колбасу. Но так получилось, что теперь Охотник был вроде как у новичка в гостях, и поэтому волей-неволей журналисту пришлось взять на себя роль гостеприимного хозяина. Сталкер уходить не торопился, он спокойно уселся в комнате за стол и, разобрав винтовку, чистил оружие шомполом.

– Вы давно здесь? – спросил Егор.

– Давно, – последовал ответ без каких-либо дополнительных пояснений.

– А чем живете?

– Как и все.

– Артефакты продаете?

– Нет, – отрезал Кюри таким тоном, что спрашивать о чем-либо еще Егору расхотелось. Тем не менее, любопытство пересилило:

– А чем же тогда?

– Другими заказами.

Благоразумие подсказало, что лучше воздержаться от расспросов по поводу «других заказов». Закончив с винтовкой, Охотник принялся за автомат Егора, качая головой при виде того, как предыдущий обладатель запустил оружие.

– Ты мне лучше скажи, почему ты за ключом куда-то ходил? Это не твой дом? – оторвавшись от чистки автомата, спросил Охотник.

– Мой. Я днем сегодня только ключ отдал Папе Карло. Уезжать собирался.

– А! Решил все-таки воспользоваться моим советом после встречи с мимиком? Почему не уехал?

Егор подернул плечами, вспоминая ночные похождения.

– Не выпустили. Карантин…

– Не понял, – удивился Охотник.

– Говорят, карантин объявлен. Почему, на сколько – ничего не сказали. И коменданта нет, посоветовали приходить завтра.

– Интересные дела… – почесал затылок сталкер. – И что ты теперь собираешься делать?

– Да ничего, – пожал плечами Полянин. – Ждать, когда карантин снимут.

– Ну, а в Зону-то ты зачем подался?

– Так я же говорил – за материалом для радио.

– Ясно, на радио, значит, работаешь? – произнес Охотник.

– Ага. А что вы с теми щупальцами сделали? – поинтересовался Егор.

– Съел.

– У тебя мой нож сохранился? Не потерял? – спросил Охотник.

Егор и сталкер сидели за столом, они уже поужинали и успели накатить по одной. В окна вползали сумерки, и Полянин зажег керосинку. Электричества в доме не было.

– Да, конечно. Сейчас, – журналист выдвинул ящик старого комода, где у него хранилась вся посуда, и достал кинжал Охотника. – Держите.

– Спасибо, – Кюри спрятал клинок за голенище сапога. – Кстати, а что за «зубочистка» у тебя… Которой ты одежду распарывал. Можно взглянуть?

Егор порылся в кармане и, достав ножик, протянул его Охотнику.

– Интересная штучка, – вертя заковыристую полоску стали в руках, произнес сталкер. – Где ты его взял?

– Подобрал, – не соврав, но и правды не сказав, ответил журналист.

– Подобрал? – задумчиво произнес Охотник. – А в каком месте, если не секрет?

– А вам-то что за дело? – рассказывать о том, как этот нож попал в его руки, Егору не хотелось.

– Знаешь, что это? – ответил вопросом на вопрос сталкер.

– Ножик.

– Это не ножик, пародия одна. Зубочистка, как есть.

– И что с того?

– Ничего особенного, в данном случае это не главное…

– Я не понимаю, – пожал плечами новичок. – А что главное?

– Главное заключается в названии, – продолжал Охотник. – Этот нож зовется «зубочистка». Откуда бы мне это знать?

– Ну, и откуда? – фыркнул журналист.

– Это просто. Я уже видел его раньше. И знал человека, которому он принадлежал. А говорю я о нем в прошедшем времени, потому что, раз нож у тебя, значит, владельца уж нет в живых. Вряд ли он отдал бы тебе его добровольно, ведь даже кличку свою он получил по названию ножа. В общем, я жду от тебя подробного рассказа о последних минутах жизни славного сталкера по прозвищу Зубочистка, – договорил Охотник и как бы случайно подвинулся на скамейке поближе к углу, в котором было составлено оружие.