Ночная незнакомка - Серж Брюссоло

Сара вспомнила, как три месяца назад навестила отца в доме ветеранов. Теперь ему семьдесят два года. Старость окончательно разрушила его мозг, и он уже никого не узнает. У когда-то отличного стрелка, способного поразить противника в голову на двухкилометровом расстоянии, теперь были изношенные, скрюченные от артрита пальцы, не способные удержать и ложку. Как быстро проходит жизнь! Все время кажется — можно что-то отложить на потом, а однажды на тебя наваливается немощь — безжалостная, не признающая никаких отсрочек.

В холле дома ветеранов сотрудники оборудовали что-то вроде маленького музея. Всего одна стеклянная витрина, внутри которой среди высохших мух было выставлено табельное оружие морских пехотинцев. Старенькая винтовка «джонсон М» образца 1941 года, знаменитый «гаранд М-1», пистолет-пулемет «М-3» со скорострельностью до 400 выстрелов в минуту, сменивший старика «томпсона», любовно называемого ружьем «томми», и, наконец, автоматический пистолет 11,43, иначе — «кольт», который морские пехотинцы недолюбливали, предпочитая ему карабин или автомат.

Когда Сара увидела содержимое витрины, у нее к горлу подступил ком. Оружие, которое она могла собрать и разобрать с закрытыми глазами, ведь почти все ее детство прошло за этим занятием и пальцы помнили каждую деталь, еще хранившую следы смазки. Из-под ногтей долгие годы невозможно было вычистить черноту, над этим постоянно смеялись одноклассницы, называя ее неряхой и грязнулей.

Покинув дом ветеранов, Сара ощутила неудержимое желание побывать в Сан-Бернардино. Добравшись до места и войдя в лес, она попыталась отыскать тайники, которые они когда-то устраивали вместе с отцом. Там они прятали оружие и запасы еды на черный день. Но с тех пор пейзаж изменился, и она так и не обнаружила ни одного секретного бункера…

Сара постаралась отогнать грустные мысли: здесь, на стеклянной вилле, она не могла позволить себе предаваться меланхолии. Кроме того, не в ее правилах было расчесывать старые раны, мешая им зарубцеваться.

Достав из сумочки резиновый браслет на присосках, Сара надела его на правое запястье и соединила проводком с контрольным пультом. С переходом камер в активный режим на браслет тут же посылался сигнал, и легкий толчок должен был разбудить Сару, если она на мгновение потеряет бдительность и уступит сну.

Она закрыла глаза. Теперь никому не удастся перемещаться по дому, не попав в зону действия установки слежения.

Устроившись поудобнее в глубоком кресле, Сара задремала. В десять минут первого ее разбудило легкое покалывание в области запястья. Бросив взгляд на экран, она увидела, что Джейн встала. Она медленно продвигалась по центральному коридору, закатив глаза и вытянув руки по швам. Сара отсоединила браслет и, повернув ручку настройки, получила на экране изображение крупным планом. Джейн явно находилась в беспамятстве, ее губы шевелились, она что-то бормотала. Сара поставила звук на максимум. Теперь, даже если Джейн и не произносила ничего вслух, можно было прочесть движения ее губ и, обработав данные на компьютере, воспроизвести речь. Но, переступив порог гостиной, Джейн стала вести себя как вышедшая на сцену актриса. Метаморфоза произошла мгновенно: в следующую секунду это был уже совсем другой человек — очень пожилая женщина, по-старчески неловкая, с руками, изуродованными артритом. Продвигаясь вперед мелкими неверными шажками, она осторожно шла, словно боясь ненароком наступить на камень, который причинит ей боль. Пантомима была исполнена с таким завораживающим мастерством, что не возникало сомнений в таланте артистки. Невозможно было догадаться, что это молодая, едва достигшая тридцатилетия женщина: по гостиной тащилась разбитая немощью восьмидесятилетняя старуха.

Обойдя комнату по кругу, Джейн прошла в следующую и вновь преобразилась. Ее роль поменялась на противоположную. На этот раз перед взором единственной зрительницы предстала молоденькая девушка, неловкая, угловатая, способная залиться краской смущения от каждого пустяка. Она шла напряженно, отводя глаза в сторону, словно ей невыносимо ловить на себе посторонние взгляды. Джейн чудесно имитировала поведение деревенской простушки откуда-нибудь из Кентукки, только что сошедшей с автобуса дальнего следования на автовокзале Лос-Анджелеса. Каждое движение добавляло новую черточку к психологическому портрету девушки, дополняя ее историю. Перед Сарой было юное создание, возможно, воспитанница католического пансиона, о чем свидетельствовало нервное поглаживание воображаемого медальончика с ликом мадонны, который висел у нее на шее: она начинала его теребить, когда была чем-то смущена или оказывалась в затруднительном положении. Иными словами, скромница недотепа, ошарашенная видом большого города и задающая себе вопрос: не лучше ли ей вернуться восвояси? Роль была сыграна Джейн столь блистательно, что у Сары появилось желание захлопать в ладоши.

Представление закончилось так же неожиданно, как и началось. Руки молодой женщины упали вдоль тела, а лицо обрело прежнее безразличное выражение. Джейн остановилась возле камина, не сводя взгляда со стены, где висело кованое мексиканское распятие — грубое кустарное изделие, еще хранившее голубоватый налет пламени.

Сара задержала дыхание, не осмеливаясь подвинуть кресло. Джейн решительно протянула руку, сняла со стены железный крест и унесла его с собой, прижимая к груди. Вернувшись в спальню, она сунула свой трофей под подушку и вскоре заснула.

Перемотав отснятую пленку, Сара просмотрела ее еще раз. Старуха… монахиня… Не играла ли Джейн эти две роли в театральной пьесе, когда-то затверженные наизусть, или же она в бессознательном состоянии воспроизводила поведение двух противников? Старуха олицетворяла настоятельницу какой-нибудь религиозной общины или секты. А Джейн могла оказаться взбунтовавшейся послушницей или монахиней в бегах. То, как она взяла распятие, проясняло многое. Молодая женщина видела в распятии некий символ, который должен был ее уберечь, защитить. Джейн спрятала его под подушку, и это говорило о том, что она была суеверна.

Почему бы и нет? Калифорния наводнена сектами всех мастей, так называемыми общинами, управляемыми наглыми и агрессивными телепроповедниками, этими проходимцами в пасторском облачении, которые «излечивали» безнадежно больных по телефону и обещали конец света, если будущее пожертвование паствы не позволяло им купить новый «кадиллак». Сара всей душой ненавидела этот сброд, похитивший у нее дочь. «Божьи посланцы», владевшие глупыми мозгами целой армии религиозных фанатиков, внушали ирландке ужас. Легко ли было не попасть в их лапы доверчивой девчонке? Тех же из членов братства, кто намеревался с ним порвать, преследовали «братья» и «сестры», охотились за ними, как за дикими зверями, чтобы воздать им по заслугам. Сумасшедшие дома были буквально переполнены такими вот монашками, чей рассудок не выдержал испытания извращенной религиозной практикой, поскольку эти культы изобретались душевнобольными. К их числу принадлежали Чарлз Мэнсон, Дэвид Кореш и многие другие [6]. С каждым годом число жертв увеличивалось, однако ничто не ослабляло притягательность подобных сект для молодежи. Внутри общин не было ничего запретного: кровосмешение, возведенное в образ жизни, «святая» проституция, непременная педофилия, телесные наказания, нередко влекущие за собой смерть, регулярное промывание мозгов… и даже ритуальные убийства.

Сара остановила пленку. Джейн могла попытаться вырваться из какого-нибудь религиозного общества, возглавляемого пожилой женщиной тиранического склада. Возможно, она собиралась сообщить о секте полиции, вот почему ее преследовали и пробовали устранить. Спасло ее только чудо.

Сначала в секте узнали с облегчением, что предательница полностью утратила память, но потом члены братства стали опасаться, что однажды память к ней вернется и она вспомнит о пережитом в лоне «церкви». Тогда-то и было решено избавиться от нее окончательно.

Предположение казалось правдоподобным. Сара знала, как поступают в таких сектах, насколько быстро приводится в действие механизм коллективной истерии, подогреваемой лидером. Смутная размолвка, возникающая в ходе разговора с руководителем секты, за несколько минут сменяется неприкрытой угрозой, которая требует решительных опережающих действий со стороны противника. Большинство сект считали, что их незаконно преследуют власти, и обеспечивали себя вооруженной охраной, оснащенной не хуже, чем морские пехотинцы.

Возбужденная кажущейся близостью разгадки, Сара быстро набрала номер Дэвида. Юноша ответил после первого же сигнала.

— Это я, — прошептала она. — Посылаю тебе по спутниковому каналу цифровую запись. Постарайся озвучить то, что девушка произнесла. Прослушать мне не удалось — она только шевелила губами. Можешь сделать побыстрее?