Генрих IV - Василий Балакин

И опять Колиньи, потерпев очередное поражение, обеспечил в образцовом порядке отход того, что осталось от армии гугенотов, — похоже, только это он и умел. Однако, несмотря на то, что католики несомненно одержали верх, адмирал и Генрих Наваррский не считали себя побежденными. В Ниоре, куда прибыла и Жанна д’Альбре, обсудили создавшееся положение, признав его хотя и не блестящим, но и не безнадежным. Не рассчитывая более на достижение успеха на севере, решили двинуться, дабы там вновь собраться с силами, на юг, где Монтгомери действовал гораздо успешнее Колиньи. В Беарне, Бигорре и Гаскони он, располагая сравнительно небольшими средствами, с удивительной легкостью сумел отбить занятые воинством французского короля города. Власть переменилась, и там, где еще недавно католические эмиссары ревностно истребляли ересь, начались гонения на католиков. Колиньи оставалось лишь продолжить начатое Монтгомери. Адмирал, умевший маневрировать куда лучше, чем сражаться, двинулся стремительным маршем, и даже страшный Монлюк не сумел остановить его. Правда, и тому один раз чуть было не улыбнулась удача. В декабре, когда гугеноты с целью форсирования Гаронны построили близ Пор-Сент-Мари мост из судов, он, дабы сорвать их переправу, придумал военную хитрость. На Гаронне, реке с быстрым течением, было множество мельниц, прикованных цепями к берегу. Монлюк приказал ночью тайком отвязать несколько таких мельниц, которые, увлекаемые течением, со страшным грохотом протаранили сооруженный гугенотами мост прямо под окнами принца Наваррского. Но это была лишь временная задержка, и 3 января 1570 года армия Колиньи воссоединилась с войском Монтгомери. Множество добровольцев пополнили армию принцев, которая смогла за девять месяцев совершить марш от Беарна до Шарите-сюр-Луар, пройдя через весь юг Франции и поднявшись по долине Роны.

Эта долгая кампания, ознаменовавшаяся масштабными сражениями, равно как и жестокими репрессиями в отношении католиков (массовые избиения людей, поджоги церквей и монастырей, крестьянских домов и амбаров), имела решающее значение в воинском воспитании Генриха IV, получившего незабываемые уроки, из которых он извлек пользу спустя 20 лет при Арке и Иври. В битве при Арнэ-ле-Дюк 27 июня 1570 года, когда Колиньи столкнулся с маршалом де Коссе, Генрих Наваррский, преодолев сопротивление адмирала, который опять вознамерился отвести ему роль стороннего наблюдателя, впервые в своей жизни участвовал в бою, оказался на острие сражения и едва не попал в плен. Его боевое крещение оказалось счастливым, ознаменовавшись победой гугенотов, первой за долгое время. Тогда и зародилась его популярность, которой он не утратил до конца своих дней. От Арнэ-ле-Дюк Генрих и Колиньи двинулись к Ла-Шарите-сюр-Луар, овладели ею и направились к Ла-Рошели, губернатор которой Ла Ну отвоевал Сентонж. По всему королевству протестанты вновь подняли голову.

Взятие Ла-Шарите-сюр-Луар склонило Екатерину Медичи к переговорам. Все уже устали от грабежей, пожаров, опустошений, насилия и убийств, совершавшихся всеми участниками войны — католиками герцога Анжуйского, германскими ландскнехтами и гугенотами. Никто не мог с полным правом назвать себя победителем. Хотя герцог Анжуйский разгромил протестантов при Жарнаке и Монконтуре, они, словно обретя второе дыхание, сумели собраться с силами и завоевать всю южную половину Франции. Вожди обеих партий, равно как и население в целом, желали мира, и он был подписан в Сен-Жермен-ан-Лэ 8 августа 1570 года, став серьезным успехом протестантов, которые помимо свободы совести и публичного отправления культа (соответствующий эдикт расширял права гугенотов, некогда предоставленные им Амбуазским эдиктом, позволив участвовать в богослужении и недворянам — в предместьях двух городов каждой провинции, но не ближе двух лье от королевских резиденций и десяти лье от Парижа) получили четыре крепости: Ла-Рошель, Коньяк, Монтобан и Ла-Шарите-сюр-Луар.

Принц Наваррский в этот период исполнял роль предводителя гугенотов еще в большей мере номинально, нежели реально, по необходимости оставаясь на втором плане. Его, естественно, избегали подвергать серьезной опасности, хотя сам он, как мы видели, умудрялся находить для себя приключения. В сражениях, за исключением Арнэ-ле-Дюк, когда ему позволили повести солдат в атаку, он вынужден был довольствоваться ролью стороннего наблюдателя. В школе гражданской войны он учился тому, что должно было пригодиться ему как правителю, но что за зрелище разворачивалось перед его глазами: королевство, разоренное братоубийственной войной, и французы, потрошившие друг друга во имя Христовой веры!

Сражения на иных фронтах: матримониальные планы

Мирный договор возвратил Генриху Наваррскому наследственные владения и должность губернатора Гиени. В приподнятом настроении он направился в Ла-Рошель, где его ждала мать и где вскоре собрались все вожди протестантской партии. Более, чем когда-либо, этот город стал столицей протестантов, средоточием французской Реформации. Жанна д’Альбре осуществляла там свою власть с такой непреклонностью, что жители, гордые и свободолюбивые, временами начинали роптать. И все же они не могли не оценить предпринимавшихся ею мер для обороны города, прежде всего собирание в его гавани протестантского флота. В апреле 1571 года Жанна вместе с сыном присутствовала на проводившемся в Ла-Рошели синоде, на который съехались наиболее авторитетные кальвинистские теологи во главе с Теодором де Безом. Принятый тогда Символ веры, получивший название Ларошельского вероисповедания, до сих пор представляет собой кредо реформатской церкви Франции. Под оригиналом этого документа стоят, в числе прочих, подписи Жанны д’Альбре и ее сына Генриха Наваррского. Усилиями королевы Наваррской создавалась гражданская и религиозная организация своего рода независимого протестантского государства.

Теперь гугеноты были сильны, как никогда, фактически добившись создания государства в государстве со своими властными структурами, территориальными округами, религиозными и военными предводителями, собственной казной (пополнявшейся, как утверждали их противники, за счет разбоя — сухопутного и морского) и, что было особенно важно, крепостями. По решению Жанны д’Альбре Наварра и Беарн были объявлены кальвинистскими территориями. Франция опять, как в годы Столетней войны, утратила единство, что представлялось совершенно нетерпимым с точки зрения центральной королевской власти. Ничто не было решено окончательно. Сен-Жер-менский мир лишь на время унял бушевавшие страсти. Для многих этот мир, как и два предыдущих, был всего лишь перемирием, передышкой с целью выиграть время для собирания сил. Даже если Генрих Наваррский и его мать, встретившись в Ла-Рошели, первое время и не помышляли ни о чем другом, кроме отдыха от ратных дел, о претворении в жизнь нового эдикта, о заботе о городах, которые король передал под их попечение, и о восстановлении порядка в государстве, то новые события вскоре внесли свои коррективы в эту мирную программу.