Письмоносец - Шарлотте Вайце

А может быть, Руск не отдал Софии письма, чтобы защитить самого себя. Чтобы точно знать, что Мира уже не приедет в поселок или в Форехайм. Ведь он бы не вынес этого: снова видеть ее лицо.

Уже после того, как Каспар принял витамин Д, снял кальсоны и лег в постель, его мозг, точно молния, пронзает мысль: а вдруг местный почтальон так же хранит у себя какие-нибудь письма, адресованные ему, Каспару, потому что считает, что Каспару их лучше не читать? У Каспара прихватывает живот, он опрометью бежит в туалет — и валится на пол в ванной, весь мокрый от холодного пота. Перед его взором встает почтальон. Мрачный взгляд, подозрительная манера торопливо кидать письма в ящик. И что он все знает. Когда Каспар ходил с Хансом и Анной-Гретой в ресторан, он подслушал рассказ Каспара.

Может быть, отделение для непереданных писем — как бы мера безопасности, которая защищает не только адресатов писем, но и самих почтальонов. Почтальон — это вестник, приносящий известия, которые в корне изменяют жизнь людей. А иногда он еще несет за плечами смерть.

Лежа на полу в ванной и колотя по нему кулаками, Каспар вдруг понимает, что у отделения для непереданных писем может быть и другая функция. Есть пределы тому, что можно предложить почтальону, хотя его и нанимают, чтоб обслуживать людей, — да еще и за низкую зарплату. Ведь вряд ли почтальоны должны попадать в одну категорию со смотрителями парковок и контролерами поездов. Потайное отделение дает им определенную форму защиты на работе, которая улучшает психический климат на почте. Каспар растирает свои отбитые суставы и идет в постель.

И вот он лежит в темноте своей квартиры и знает, что его судьба в чужих руках. В руках у кого-то, кому не следует в это вмешиваться. Способность рассуждать у того почтальона, наверное, не хуже, чем у него самого, и Каспар знает, что коллега хочет ему добра. Сам Каспар тоже всегда был порядочным, — но в эту ночь внутри что-то надламывается.

На следующий день у Каспара другие заботы. Солнце сияет с безоблачного неба, он намазывается густым слоем солнцезащитного крема и отыскивает в шкафу особый черный капюшон, похожий на паранджу, который когда-то сшила для него мать. Когда солнце особенно опасно, он закрывает собой все. Каспар надевает темные очки. Вот теперь он действительно похож на волхва Каспара.

Когда Каспар стоит на вершине горы, над его головой пролетает вертолет золотого цвета. Он сверкает, как солнце, а когда Каспар добирается до поселка — он уже взлетел. Какая-то фигурка идет к белому дворцу.

— Король приехал, — шепчет София, — смотри, если придешь к нему с почтой, смотри не на него, а в землю, отдай письма и бегом назад.

София стоит на кухне в клубах дыма и пара, прическа растрепалась, на ней самой — открытый купальник. «Люди с ума сходят, когда светит солнце, — думает Каспар, — сегодня они закутаны, завтра почти голышом».

— У меня для короля никаких писем нет.

— Ах, — говорит она, — а скажи, тебе любопытно…

— Ну да…

София засовывает палец в рот и задумывается, потом вытирает руки о клетчатый передник, садится в гостиной и пишет письмо.

— Это просто о том, какие сегодня кушанья в меню, — говорит она и слюнит конверт.

Каспар поднимается по лестнице к белому замку, чем выше он взбирается, тем прозрачнее становятся воздух и цвета. То, что внизу, — как будто театр. Горы — это кулисы, ровное поле, на котором стоит поселок, — сцена. Солнце высоко в небе освещает все это своим прожектором.

Каспар ищет почтовый ящик, но его нет. Потом он смотрит вниз, на кафель террасы, и стучится в стеклянную дверь. Приближаются шаги.

— Ты кто? — спрашивает голос, знакомый ему из радио- и телепередач.

Каспар срывает с головы свою паранджу, кланяется и протягивает письмо:

— Простите, что я беспокою вас…

— Ничего себе униформа сейчас стала у почтальонов, — говорит тот. — А под одеждой вы, наверно, тоже такие бледные.

Каспар кивает.

— Ну ладно, — говорит Каспар, — всего хорошего.

Каспар поворачивается к пейзажу, от которого кружится голова. Над поселком ползут черные тучи.

Лишь после спуска с горы, уже в машине, Каспар снимает свою паранджу. Между глазами он слегка обгорел — видит он в зеркало заднего вида. Это, наверное, случилось тогда, когда он снял ее перед королем. Каспар мажет лицо кремом после загара.

Изучив расписание автобусов, он видит, что если не пропускать работу, к матери не удастся выбраться до Троицы. У нее, видимо, все нормально. Но едва наступает вечер, у него прихватывает живот, и приходится всю ночь сидеть в туалете.

На следующий день тоже безоблачно. Анна-Грета одета в завязанный вокруг талии саронг и розовый лифчик от купальника, который только частично скрывает ее загорелые груди. На Хансе — гавайская рубашка и шорты цвета хаки.

— Я читала, что король опять пропал, — говорит Анна-Грета, — желтая пресса разыскивает его на тропических островах. А сегодня, — говорит она шепотом, — мы решились. Я собрала нам корзину с едой — до встречи на горе!

Каспар ничего не говорит. Даже тогда, когда он ставит машину у калитки, а Ханс и Анна-Грета примчались на такси. Они машут и кричат, но он быстро ползет вверх по склону горы. В случае чего — пусть ищут вехи сами.

Варакушка вспархивает, когда он шагает вперед по тропе, утесы пляшут в жарком мареве. Каспар глядит в землю и поправляет свою паранджу.

На вершине он бросает быстрый взгляд вниз на склон. Кто-то смеется, прыгает и машет, это Анна-Грета. Каспар скрывается за утесом, прижимается щекой к твердому граниту, втыкает пальцы в землю, под ногти набивается мох. С каменной вехи за ним раздаются два выстрела.

Каспар идет до поселка, не оборачиваясь. Он ищет Софию и даже пытается свистеть ей. Ее нет дома, он садится на каменные ступеньки. Сердце сильно бьется, он ждет бесконечно долго.

Работник с женой лежат в саду, подставив зад солнцу, болтают и пьют прохладные коктейли. Они должны быть в одежде, хотя это и не факт, думает Каспар. Все считают, что другим должно быть интересно смотреть на их жировые складки. Может, Лэрке тоже принимает солнечную ванну?

Она сидит у своего окна, подоткнув платье, и чистит флейту. У Лэрке очень длинные ноги. Под окном стоит король, он качает головой и что-то кричит, вбегает в дом и закрывает ставни. Король пинает по стене ногой. Он медленно разворачивается и, хромая, идет восвояси.

София твердой поступью спускается с горы. На ней волчья шуба, хотя сейчас в ней, наверное, слишком жарко. Она смотрит на Каспара мрачным взглядом и снимает с плеча ружье.

— Там были какие-то туристы, они думали, что на пикник сюда пришли. Значит, в изгороди где-то все же есть дыра. Они держали курс на поселок, девушка в пестрой одежде и молодой человек с хвостиком. Ты их знаешь?

— Да, — отвечает Каспар, — это, скорее всего, кто-то из сортировщиков почты.

— Ага, значит, рядовые граждане, — говорит София.

— А если это они — то они и письма-то как следует сортировать не умели! — говорит он.

Каспар морщит лицо под своей паранджой, он передает Софии сегодняшнюю почту и поднимается, чтобы уйти.

— Подожди, я принесу стакан, — говорит София, — нам надо выпить.

Они залпом выпивают мартини, на руках и на шубе у Софии кровь, волчьи когти на рукавах поломаны.

— Сюда не должны ходить чужие, — говорит она.

Ханс и Анна-Грета лежат в канаве у стоянки. У нее выбит глаз, а у него разорвана глотка. Кровь течет в Форехайм вместе с талой водой. Каспар пятится к машине и уезжает домой.

Каспар стаскивает кальсоны, проглатывает целый стакан витаминов и надеется, что больше никогда не проснется. На улице лето, деревья распускаются, трава растет просто на глазах, а овцы блеют. А за затеняющей шторой темно. Он пробует думать про красивые ноги Лэрке, поднимает ее платье и теряет сознание.

Каспар просыпается, у него только разболелся живот от всех этих таблеток витамина Д. Он спускается, сортирует почту, а потом скорчивается на грубой циновке у входной двери. Вот так он лежал в детстве и ждал почтальона, — но сейчас у него в руках телефонный справочник. Сквозь щели в двери струится свежий, напоенный дождем воздух, по улице проезжает автомобиль, смеются дети, лают собаки. На тротуаре раздаются шаги, ботинки почтальона чиркают по плитам, и Каспар стискивает зубы. Почтальон останавливается, открывает сумку с щелчком, откашливается, хлопает резинкой, снимая ее с писем, и открывает почтовый ящик.

Каспар едва успевает заметить испуганное лицо почтальона, когда открывает дверь и обрушивает телефонный справочник ему на голову. Тот валится на пол, точно кукла. Каспар затаскивает его за ноги в прихожую, быстро снимает с него сумку и открывает отделение для непереданных писем. Там лежит пять писем, все ему и все от матери. Он с рыданием бьет почтальона по голове и бросает письма на пол. Каспар относит его в машину, отвозит в горы и кладет на обочину. Каспар достает свой пинцет и царапает ему лицо, руки и ноги до крови. Когда почтальон начинает шевелиться, Каспар бьет его еще раз. Прежде чем уехать, он осторожно поднимает ему веки. Хотя почтальон сейчас где-то в иных мирах, он смотрит на Каспара ласково. Рот как будто тоже улыбается. Он делал это для блага Каспара. Наверное, почтальон хотел, чтобы Каспар остался в Форехайме, ходил себе по своему маршруту и был счастливым.