Поклонник - Картер Браун

— Маленький грязный забулдыга! — сухо констатировала Стелла. — Значит, он все время ломал комедию, да? Жаль, что теперь до него не добраться! Я бы отвела душу!

— Да, несколько поздновато, — сказал я. — Правда, можно сходить в морг? Ее передернуло.

— Не надо понимать меня буквально. Но когда я думаю о тех деньгах, которые я заплатила Вейсману!.. И все время Чарли получал половину!..

— Логически вытекает, что Вейсмана мог убить один из тех, кого он шантажировал, — сказал я, — полагая, что на этом шантаж закончится. Но зачем убивать Джулию?.. И зачем убивать сначала ее, а потом Вейсмана?

— Вы — полицейский, — сухо заметила Стелла. — А ответа ждете от меня?

— У меня есть версия, — оправдался я. — Вейсман был дружен с Джулией Грант и одновременно, должно быть, шантажировал ее.

— Дружить с парнем, который одновременно шантажирует тебя, — это в характере Джулии, — сказала Стелла. — Так же, как мой характер требовал от меня, чтобы я увела парня от нее!

— Именно, — сказал я. — Но у Вейсмана, возможно, была более веска причина искать расположения Джулии. Когда началось это вымогательство, то любая из жертв шантажистов могла заподозрить, что Харри Вейсман получает информацию от кого-то из их круга.

— По-моему, так и было, — подтвердила Стелла. — Одно время все даже старались поменьше общаться друг с другом.

— Чарли мог здесь подстраховаться, — сказал я. — Возможно, он решил, что рано или поздно кто-нибудь из группы начнет подозревать его. Поэтому прежде, чем это случилось, он уговорил Вейсмана приударить за Джулией. А когда все это увидят, то подумают, что именно Джулия и снабжает его информацией.

— Может быть, и так, — сказала Стелла. — Но теперь это все в прошлом, правда?

— Нет, пока убийца не в газовой камере, — сказал я. Стелла снова встала с дивана.

— Налить вам еще, Эл?

— Прекрасная мысль, — сказал я и передал ей свой пустой бокал. — Игры и забавы на почве обряда плодородия?.. А сам Учитель принимал участие в этом или он наблюдал за всем со стороны и посмеивался?

— Он принимал участие иногда, — сказала Стелла. — Из-за него я, собственно, и присоединилась ко всей компании. Вы знаете, он такой мужчина!

Она вернулась к дивану с новыми порциями.

— Я полагаю, что он был притягательным центром всего, что там происходило. Уверена, что и Кэнди Логан, и Джулия считали то же, что я.

— А как насчет Элоизы?

— Эта ?знойная дама? заводится с пол-оборота, — сказала она. — Единственная ее беда заключалась в том, что она — избранница Учителя. И ей нужно было быть очень осторожной. Он очень ревнив… Я не имею в виду ту мелочность и пошлость, с которой ревнует, например, Корнелиус. Но, будучи последовательным в своих убеждениях, Учитель полагал, что Элоиза, как его избранница и помощница, должна только его принимать в качестве партнера для участия в обрядах.

— Должно быть, туго приходилось Элоизе, — предположил я.

— Я бы не отказалась побывать на ее месте, — мечтательно проговорила Стелла. Я сделал большой глоток.

— Как вы думаете, что случится сегодня на закате солнца? Вы полагаете, что Учитель умчится с последним солнечным лучом в дивную голубую даль?

— Я не знаю, как это случится, — сказала она серьезно. — Но уверена, что каким-то образом это обязательно произойдет. Он — такой человек, Эл. Я думаю, что его в некотором смысле можно назвать великим. Он почти сверхчеловек. Если он говорит, что будет призван Богом солнца сегодня на закате, значит, так и будет.

— Сколько вы выложили на этот храм? — спросил я.

— Около пяти тысяч, — небрежно бросила она. — Вы, конечно, можете шутить по этому поводу, если вам хочется, но я многим обязана Учителю. Он подарил мне то, чего я никогда в своей жизни не знала. Наверно, это называется верой в себя. Словом, надежду, что в жизни есть нечто большее и лучшее, чем плотская похотливость и сентиментальная чувствительность. Я не могу объяснить это словами.

— Вы сильно озадачили меня, — сказал я ей. — Теперь я не могу сообразить, кто из вас больший лгун — вы или Учитель?

Она усмехнулась.

— Вы — безнадежный циник, Эл Уилер. Вы даже не откликнулись, когда бросилась вам на шею.

— Это потому, что я еще не уверен, убили вы обоих или нет, — сказал я. — Позвоните мне попозже, и я дам вам знать. Только не трудитесь звонить из камеры смертников.

— Не буду, — мирно сказала она.

Я допил второй бокал и встал с дивана.

— Спасибо за угощение, Стелла. Мне нужно идти.

— Я провожу вас до машины, — сказала она.

Мы вышли на крыльцо и направились к моему ?хили?.

— Вы — одна из самых загадочных женщин, которых я когда-либо встречал, — сказал я ей, садясь в машину. — И вы до сих пор ставите мен в тупик. Никак не могу понять: вы действительно дура или просто притворяетесь?

— А какая разница? — Она снова улыбнулась мне. — Я думаю, вы слишком много суетитесь, Эл Уилер. Давайте езжайте — ловите вашего убийцу, а потом, возможно, мы с вами все обсудим.

— Вы приедете на гору к закату пожелать Учителю счастливого пути?

— Я буду там, — сказала она. — Хотя придется пошататься по дому до вечера и проследить за ситуацией.

— Ситуацией?

— Сегодня утром я случайно наведалась в комнату Корнелиуса, — сказала она. — Он, оказывается, накануне уже собрал свои вещички и вынес чемоданы. Если он думает, что ему удастся увести мою машину, то он ошибается. Если он до вечера не вернется, я сообщу в полицию, что мою машину угнали!

— А если он купил себе билет на тот же самый луч, с которым отбывает Учитель? — спросил я.

— Полагаю, что это вовсе не смешно! — холодным тоном произнесла Стелла.

— И я так думаю, — серьезно заметил я.

Глава 12

Я снова ехал через весь город в офис шерифа. По пути заехал в маленький ресторанчик и пообедал бифштексом. В офис я прибыл где-то в половине третьего. Пишущая машинка все еще стрекотала, когда я вошел в помещение. Я остановился у стола Аннабел и посмотрел на нее.

— Шериф у себя?

— Он у себя в кабинете.

— Он остыл? — спросил я ее.

— Понятия не имею, — буркнула она. Я смотрел на нее несколько секунд.

— Ну, если мне покажется, что не остыл, я пришлю его к вам дл глубокой заморозки, ладно?

Я постучал в дверь Лейверса и вошел. Он сидел за столом, и по его виду было ясно, что он беспокоится за свою язву. А возможно, язва уже беспокоилась о нем. Короче говоря, он был в своем обычном расположении духа.

— Ну? — спросил он с надеждой в голосе.

— Докладывать нечего, шериф, — сказал я. — Я оставил там Полника приглядывать за деньгами. А что у вас нового?

— Ничего, — сказал он. — Ах да, вот что. Доктор Мэрфи оказался прав насчет Элиота. У того действительно было сердечное заболевание. Док полагает, что он, возможно, умер даже до того, как вы до него дотронулись. В качестве причины в заключении о смерти он указывает острую сердечную недостаточность. Это означает, что вам не надо волноваться по поводу предъявления вам обвинения в предумышленном или неумышленном убийстве. И нам хорошо, — показатели будут лучше.

— Я рад за показатели, — сказал я. — У нас здесь есть где-нибудь бинокль? Хочу взять его с собой.

— Есть, вон там в шкафу, — сказал он. — Зачем он вам нужен?

— Хочу поближе рассмотреть взлет Учителя, — сказал я.

Я открыл шкаф и взял оттуда бинокль. Лейверс наблюдал за мной, и с каждой секундой на его лице все отчетливее читалось раздражение.

— Вы так собираетесь, словно там устраивают бесплатный салют дл зевак! — сказал он ехидно. — Надеюсь, Уилер, что вы не забыли моих слов!

— Нет, сэр, — сказал я. — И никто в радиусе шести кварталов отсюда — тоже.

— Не лучше ли вам вернуться туда немедленно и убедиться, что все в порядке?

— Да, сэр, — ответил я вежливо.

Я был почти уже у двери, когда он окликнул меня:

— Уилер. — Мольба явно слышалась в его голосе. — Мне еще не поздно позвонить в отдел по расследованию убийств. Между нами говоря, мы могли бы выставить там пятьдесят человек и взять под контроль дорогу, ведущую туда, и все прочее.

— Лучше не надо, шериф, — сказал я и почувствовал, что сам затягиваю петлю на своей шее.

— Но почему?

— Интуиция подсказывает, сэр, — робко пробормотал я.

Лейверс мучительно думал над моими словами, как мне показалось, минуты две.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Остается только надеяться на то, что вы, Уилер, знаете, что делаете. На этом пока все!

— Аминь! — заключил я.

Я захватил бинокль и вышел из кабинета. Проходя мимо стола Аннабел, обратил внимание на то, что она прекратила печатать и теперь читала маленький томик в переплете из красной телячьей кожи. Я остановилс возле нее, чтобы взглянуть на название: ?Питер Пайнс. Стихи?. Так, значит, Пайнс все-таки скрыл от меня правду, что его книги выходили.