Праведница - Рене Ахдие
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Страх жил бок о бок с ней. Со временем он стал частью Пиппы.
Однако этот страх… Тот, который она ощущала в этот самый момент…
Пиппа никогда прежде не сталкивалась с подобным страхом в своей жизни. Этот страх не жил бок о бок с ней. А сейчас он окутывал ее, душил, отнимал воздух и свет, и тепло ее тела.
Это был страх, шепчущий о том, что Пиппа может умереть. А если она умрет, то не сможет сдержать не только обещание, которое дала Лидии и Генри, но и обещание, которое дала самой себе. Обещание, что пойдет против предначертанного ей. Что изменит судьбу.
Даже когда отца увели в наручниках и швырнули в темную карету с железной дверью, Пиппа не боялась так сильно. Даже когда мать отреклась от нее. Когда она кричала о предательстве и заперлась в комнатке, чтобы утопить печали и горести в чае с настойкой опиума. Пиппу оставили одну, оставили заботиться о Лидии и Генри, и теперь у них не было ничего, кроме собственного имени, однако даже тогда она все равно не боялась так сильно. Этот страх не был приходящим и уходящим. Он нарастал и нарастал, стискивая Пиппу в своих злорадных челюстях.
Неестественно прекрасные создания, высокие и гибкие, как ивы, с волосами и глазами всех цветов радуги, окружили Пиппу. Их наряды вокруг нее поблескивали точно сверкающая на солнце вода, а драгоценные камни в их украшениях были размером с фрукт. Куда бы Пиппа ни глянула, она встречала следящие за ней глаза, блестящие от вражды.
Вероятно, вот так чувствует себя лисица, когда оказывается загнана в угол охотником. И снова в мыслях Пиппы ожили слова ее преподавательницы по фехтованию, госпожи Иган:
«Если окажешься в ловушке, поступай самым неожиданным образом. Будь спонтанной».
Она советовала это, потому что выпады Пиппы были слишком очевидными. Когда Пиппа училась фехтовать, она очень часто просчитывала свои действия на три хода вперед. И ее желание предусмотреть каждое движение и минимизировать риски предавало ее в самый решающий момент.
Чья-то ладонь промелькнула рядом с ней, полоснув по руке. Тонкая струйка багровой крови потекла после того, как блеснувший клинок отступил. Пиппа вскрикнула, хотя и не почувствовала боли. Уже есть кровь. Уже взялись за ее беззащитную кожу. До того как Пиппа смогла оглядеться и сориентироваться; до того как попыталась защитить себя или отбиться, в ее сторону полетел огромный фрукт, который напоминал яркое красное яблоко. Он ударился о ее юбку с противным звуком растекшейся мякоти. Если бы бросивший яблоко прицелился чуточку лучше, то мог бы попасть Пиппе в лицо. Изувечить ее.
Чего хотят от нее эти бездушные феи?
Пиппа снова закричала, умоляя о помощи и глазами ища хоть какое-то оружие.
Кольцо, которым жестокие похитители окружили ее, все сжималось, а их пальцы тыкали и кололи Пиппу в спину. Они пихали ее в живот. Дергали за волосы. Трепали за щеки. Водили ладонями по ее обнаженным рукам.
Трогали ее без разрешения, будто бы она была каким-то беззащитным существом в питомнике лондонского зоопарка. Будто бы Пиппа принадлежала им и они имели полное право делать с ней все что только пожелают.
Страх Пиппы обратился в чистейший ужас. Чего они все от нее хотят? Что они с ней сделают? Она совершила ошибку. Пиппа это прекрасно понимала. Но неужели ни у одного из этих фейри нет сердца? Неужели у них нет души? Неужели они и правда собираются убить ее за совершенную ошибку?
Глаза Пиппы в панике забегали по сторонам. А потом она заметила знакомое лицо. Точно луч надежды, прорвавшийся сквозь вечную тьму. Словно тростинка, за которую можно ухватиться, прежде чем утонешь в своем страхе.
Арджун Десай. Ну, конечно. Тот самый, который и привел ее на эту судьбоносную тропу.
Облегчение наполнило душу Пиппы, когда его ореховые глаза замерли на ней. Они были словно заживляющий бальзам, нанесенный на открытую рану. Ей захотелось упасть на ковер из клевера под ногами, подтянуть колени к груди и зарыдать.
Арджун Десай несколько раз помогал ей прежде. Скорее всего, именно поэтому-то Пиппа и думала о нем куда чаще, чем полагается юной девушке, помолвленной с другим мужчиной.
Она хотела что-нибудь сказать. Передать свое облегчение и озвучить надежду на то, что знакомство с Арджуном может уберечь ее от грядущих неприятностей. Выразить сожаление о том, что без спроса пробралась в его квартиру и шагнула следом за ним в то магическое зеркало.
Однако когда Пиппа открыла было рот, этот негодяй покачал головой. Приказал ей хранить молчание.
Что? Почему? И как долго ей еще молчать и терпеть?
Арджун Десай хотел, чтобы Пиппа ему доверилась. Это было очевидно. Отчасти она и правда хотела ему довериться. Однако помнит ли Пиппа, когда она в последний раз доверяла словам мужчины?
«Будь спонтанной, Филиппа Монтроуз. Перестань сомневаться и сделай то, чего от тебя ожидают меньше всего».
Пиппа крепко зажмурилась.
– Мистер Десай! – закричала она охрипшим голосом. – Пожалуйста, помогите мне!
Сквозь слезы она видела, как Арджун Десай замер на месте, и его орехово-карие глаза округлились.
А в следующую секунду свет его глаз охладел. Почти что померк.
Мужчина без бороды в белом наряде, с заостренными и пугающе прекрасными чертами лица повернулся к Арджуну, насмешливо скривив бледные губы.
– Ты знаком с этим жалким созданием, сын Рийи? – Когда Арджун не ответил сразу, ноздри у фейри с серебряными волосами сердито раздулись. – Отвечай благородному лорду, когда тебе задают вопрос, полукровка.
Сердце у Пиппы сжалось, точно окаменев, когда она увидела на лице Арджуна выражение полнейшей скуки. Сунув руки в карманы, он лениво подошел к ним, а затем остановился, чтобы протереть линзу монокля, прежде чем поместить ее на левый глаз, не торопясь, словно собирался разглядеть Пиппу как лошадь на ярмарке в Дроэда [55].
После этой унизительной процедуры он скривил губы. Пиппа всегда считала его симпатичным, однако впервые теперь она по-настоящему заметила, сколь нечеловечески идеальны черты его лица. Сколь прекрасны его изогнутые черные брови и сколь элегантен изгиб его словно выточенной из камня челюсти. Как хороши его острые скулы и как приятен глазу теплый оттенок его медной кожи. Пиппа не знала точно, почему
