Алиса в стране чудес. Сквозь зеркало и что там увидела Алиса - Льюис Кэрролл

— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказал Труляля, — но это не так! Ни в коем разе!

— И задом наперед, совсем наоборот, — подхватил Траляля. — Если бы это было так, это бы еще ничего, а если бы ничего, оно бы так и было, но так как это не так, так оно и не этак! Такова логика вещей!

— Я думала о том, — сказала вежливо Алиса, — как бы мне побыстрей выбраться из этого леса. Уже темнеет… Не покажете ли вы мне дорогу?

Но толстячки только переглянулись с усмешкой.

Они были до того похожи на школьников, выстроившихся для переклички, что Алиса не удержалась, ткнула пальцем в Труляля и крикнула:

— Первый!

— Ни в коем разе! — тут же отозвался Труляля и так быстро захлопнул рот, что зубы щелкнули.

— Второй! — крикнула Алиса и ткнула пальцем в Траляля.

— Задом наперед, совсем наоборот! — крикнул он.

Другого Алиса и не ждала.

— Ты неправильно начала! — воскликнул Труляля. — Когда знакомишься, нужно прежде всего поздороваться и пожать друг другу руки!

Тут братцы обнялись и, не выпуская друг друга из объятий, протянули по одной руке Алисе. Алиса не знала, что ей делать: пожать руку сначала одному, а потом другому? А вдруг второй обидится? Тут ее осенило, и она протянула им обе руки сразу. В следующую минуту все трое кружились, взявшись за руки, в хороводе. Алисе (как она вспоминала позже) это показалось вполне естественным; не удивилась она и тогда, когда услышала музыку; она лилась откуда-то сверху, может быть, с деревьев, под которыми они танцевали? Сначала Алиса никак не могла понять, кто же там играет, но потом догадалась, что просто это елки бьются о палки, словно смычки о скрипки.

— Смешнее всего было то, — рассказывала потом Алиса сестре, — что я и не заметила, как запела: «Вот идем мы хороводом…» Не знаю, когда я начала, но пела, верно, очень, очень долго!

Братцы были толстоваты: скоро они запыхались.

— Четыре круга — вполне достаточно для одного танца, — пропыхтел Труляля.

Они остановились так же внезапно, как и начали; музыка тут же смолкла.

Братья разжали пальцы и, не говоря ни слова, уставились на Алису; наступило неловкое молчание, ибо Алиса не знала, как полагается начинать беседу с теми, с кем ты только что танцевала.

— Нельзя же сейчас вдруг взять и сказать: «Здравствуйте!» — думала она. — Так или иначе, но здороваться уже поздно.

— Надеюсь, вы не очень устали? — спросила она, наконец.

— Ни в коем разе! — отвечал Труляля. — Большое спасибо за внимание!

— Премного благодарны! — поддержал его Траляля. — Ты любишь стихи?

— Д-да, пожалуй, — ответила с запинкой Алиса. — Смотря какие стихи… Не скажите ли вы, как мне выйти из лесу?

— Что ей прочесть? — спросил Траляля, глядя широко открытыми глазами на брата и не обращая никакого внимания на ее вопрос.

— «Моржа и Плотника». Это самое длинное — ответил Труляля и крепко обнял брата.

Траляля тут же начал:

Сияло солнце в небесах.

Алиса решилась прервать его.

— Если этот стишок очень длинный, — сказала она как можно вежливее, — пожалуйста, скажите мне сначала, какой дорогой…

Траляля нежно улыбнулся и начал снова:

Сияло солнце в небесах,Светило во всю мочь,Была светла морская гладь,Как зеркало точь-точь,Что очень странно — ведь тогдаБыла глухая ночь.

И недовольная лунаПлыла над бездной вод,И говорила: «Что за чушьСветить не в свой черед?И день — не день, и ночь — не ночь,А все наоборот».

И был, как суша, сух песок.Была мокра вода.Ты б не увидел в небе звезд —Их не было тогда.Не пела птица над гнездом —Там не было гнезда.

Но Морж и Плотник в эту ночьПошли на бережок,И горько плакали они,Взирая на песок:— Ах, если б кто-нибудь убратьВесь этот мусор мог!

— Когда б служанка, взяв метлу,Трудилась дотемна.Смогла бы вымести песокЗа целый день она?— Ах, если б знать! — заплакал Морж, —Проблема так сложна!

— Ах, Устрицы! Придите к нам, —Он умолял в тоске, —И погулять, и поболтатьПриятно на песке.Мы будем с вами до утраБродить рука в руке.

Но Устрицы преклонных летНе выплыли на зов.К чему для странствий покидатьСтрану своих отцов?Ведь можно дома в тишинеПрожить в конце концов.

А юных Устриц удержатьКакой бы смертный мог?Они в нарядных башмачкахВыходят на песок.Что очень странно — ведь у нихНет и в помине ног.

И, вымыв руки и лицоПрохладною водой,Они спешат, они ползутОдна вослед другойЗа Плотником и за МоржомВеселою гурьбой.

А Морж и Плотник шли и шлиЧас или два подряд,Потом уселись на скалеСреди крутых громад,А Устрицы — все до одной —Пред ними стали в ряд.

И молвил Морж: «Пришла пораПодумать о делах:О башмаках и сургуче.Капусте, королях,И почему, как суп в котле,Кипит вода в морях».

Взмолились Устрицы: «Постой!Дай нам передохнуть!Мы все толстушки, и для насБыл очень труден путь».— Присядьте, — Плотник отвечал, —Поспеем как-нибудь.

— Нам нужен хлеб, — промолвил Морж, —И зелень на гарнир,А также уксус и лимон,И непременно сыр,И если вы не против, тоНачнем наш скромный пир.

— Ах, неужели мы для васНе больше, чем еда,Хотя вы были так добры,Нас пригласив сюда!А Морж ответил: «Как блеститВечерняя звезда!

Я очень рад, что вы пришлиВ пустынный этот край.Вы так под уксусом нежны —Любую выбирай».А Плотник молвил: «ПоскорейГорчицу мне подай!»

— Мой друг, их заставлять спешитьОтнюдь мы не должны.Проделав столь тяжелый путь,Они утомлены.— С лимоном, — Плотник отвечал, —Не так они вкусны.

— Мне так вас жаль, — заплакал МоржИ вытащил платок, —Что я не в силах удержатьГорючих слез поток.И две тяжелые слезыСкатились на песок.

А Плотник молвил: «ХорошоПрошлись мы в час ночной.Наверно, Устрицы хотятПойти к себе домой?»Но те молчали, так как ихВсех съели до одной.

— Мне больше нравится Морж, — сказала Алиса. — Ему по крайней мере было хоть капельку жалко бедных устриц.

— Но съел он больше, чем Плотник, — возразил Траляля. — Просто он прикрывался платком, так что Плотник не мог сосчитать, сколько устриц он съел. Не мог! Задом наперед, совсем наоборот!

— Какой жадный! — вскричала Алиса. — Тогда мне больше нравится Плотник! Он съел меньше, чем Морж!

— Просто ему не досталось больше, — сказал Траляля.

Алиса растерялась. Помолчав, она проговорила:

— Ну, тогда, значит, оба они хороши!