Печали веселой семейки - Марина Серова

Я было залюбовалась своим отражением в зеркале, своими зелеными глазами, светлыми волосами… и вдруг вспомнила, что всю эту красоту придется прятать под карими линзами — убить бы того, кто придумал цветные контактные линзы! — и черным париком. Есть от чего расстроиться! Впрочем, долго расстраиваться мне не пришлось — от горьких раздумий меня оторвал звонок мобильника:

— Алло? Лада? Вас спрашивает Терентьев. Вы не возражаете, если я заеду за вами? Где вы остановились в Тарасове?

Боже, какая галантность! Какая предупредительность! Конечно, разве может настоящий мужчина позволить даме пачкать обувь в апрельской грязи? Естественно, я не… Хотя постой, возражаю. То есть как это не возражаю? Чтобы он увидел, что Лада Красовская живет вовсе не так, как подобает супруге бизнесмена? Не в номере «люкс» гостиницы «Словакия», а в холостяцкой квартирке с видом на запущенную детскую площадку? Ну уж нет, еще как возражаю!

Все это я, разумеется, сказала про себя, а вслух попросила Терентьева не заезжать за мной. Я, видите ли, сейчас в гостях у подруги, а она человек очень скромный, и у нее ревнивый муж, который может счесть визит Терентьева за покушение на его собственную супругу. Я выпалила это единым духом и сама поразилась, как складно у меня получается врать, когда нужно. И почему я с таким талантом не пошла работать в журналисты, например? Или, скажем, в консультанты в хороший фирменный магазин? Болтала бы так же складно про фотоаппараты или кофемолки… Или написала бы сногсшибательную статью о частном детективе Татьяне Ивановой, в которой не было бы ни одного слова правды… Ведь никому, наверное, неинтересно, что основной метод ее работы — попивание кофе и размышление на очередную животрепещущую тему под густой завесой из сигаретного смога?

Нет, все-таки мое призвание — разоблачать преступников, так что сейчас я на своем месте. А врать, работая частным детективом, приходится ох как часто! Чаще, чем мне самой хотелось бы. Может, оно и не совсем честно по отношению к преступникам, но мой собственный «Уголовный и моральный кодекс Татьяны Ивановой» это вполне допускает. Лишь бы не переборщить и не завраться.

— Давайте встретимся с вами ровно в восемь на углу проспекта Кирова и Вольской, — предложила я.

— Отлично, в восемь. До встречи, — сказал Терентьев.

Ни одна уважающая себя женщина никогда не придет на свидание вовремя. Я же, хоть очень себя уважаю, явилась к месту назначенной встречи на целых пятнадцать минут раньше. И не то что я не знаю данного неписаного правила, просто мне было интересно и не терпелось сразиться один на один с подозреваемым, который, по моим раскладам, и должен оказаться преступником. Подозрение так и так падало на Терентьева, остальные «кандидаты», как я их называла про себя, по всем статьям оказывались невинными, как ягнята. Но дело-то в том, что прямых улик на него у меня не было. Ну и как же я прижму преступника, — ох, как мне не хотелось называть этим словом такого приятного мужчину, как Терентьев! — к стенке и заставлю отдать обратно документы, над которыми трясется мой клиент Каминский?

Нет, нетерпение придется подавить. Я зашла в уютную кофейную прямо напротив места назначенной встречи, заказала себе чашечку кофе и пирожное «картошку» и села со всем этим добром за столик — размышлять.

Совершенно ясно, что говорить с Терентьевым напрямую о краже документов я не смогу, ведь Лада Красовская не может быть в курсе тарасовских дел. Но заставить его расколоться надо во что бы то ни стало. Ясное дело, что без интима сегодня не обойтись. Но что может быть нелепее, чем в момент страсти допрашивать мужчину о пропаже документов! Да вдруг к тому же окажется, что он все-таки к краже непричастен… Ситуация, в которую я попала, выглядела не слишком достойно и пристойно, да тут еще и моя явная симпатия к подозреваемому, от которой я, как ни силилась, не могла отделаться, примешалась. Вот такие горестные мысли одолевали меня, в то время как я с завидным аппетитом уминала «картошку». Я уже подумывала, не взять ли еще одну, как вдруг…

Так-так, к месту назначения подкатил красный «Рено». Бьюсь об заклад, что это он! И точно, из автомобиля вышел Терентьев и осмотрелся по сторонам. Лицо его — мне было хорошо его видно — явно выражало недоумение. Скорее всего, он был обескуражен тем, что я еще не явилась. Привык, наверное, получать все по первому требованию, да еще и на блюдечке с голубой каемочкой! Вот он полез во внутренний карман за мобильником… Ага, звонить пока передумал. Посмотрел на часы, снова огляделся по сторонам.

По-моему, ему немного не по себе. Похоже, он не уверен в том, что смог заинтересовать такую красивую женщину, как я. То есть я хочу сказать, как Лада Красовская. А, неважно! Лавры в конечном счете все равно достанутся мне.

Совершенно неожиданно мне вдруг стало весело, во мне проснулся задор. Я посмотрела на часы — что ж, осталось выдержать еще хотя бы четыре минуты! Вот сейчас выкурю сигарету с чувством, с толком, с расстановкой, тогда, пожалуй, можно будет и идти не торопясь. Я закурила и медленно выпустила колечко дыма.

Покурив, я вытащила из сумочки карманное зеркальце, чуть припудрилась и подкрасила губы, посмотрела еще раз на часы. Да, теперь можно идти.

Я дождалась момента, когда Терентьев будет смотреть в другую сторону, вышла из кофейни и направилась к своему главному подозреваемому неторопливым шагом, нацепив на лицо мою фирменную обольстительную улыбку.

— О, вот и вы! — воскликнул, увидев меня, Терентьев. — А я уже думал, что вы не придете!

Я, конечно, не сказала ему, что только безвременная смерть помешала бы мне прийти на эту встречу, ведь мне так нужно докопаться наконец до истины в расследуемом деле. Вместо этого я загадочно улыбнулась и подарила Терентьеву многообещающий взгляд. Между прочим, выглядел мой главный подозреваемый так, что дух захватывало. В черном костюме, при галстуке, в длинном пальто он производил более чем просто хорошее впечатление. Черт! Он даже пользуется той туалетной водой, которую я больше всего люблю!

— Подождите, — сказал вдруг Терентьев и полез в машину, — я хотел бы сделать вам маленький презент. Надеюсь, вам нравятся цветы?

Ну, вот! Сейчас этот великолепный мужчина преподнесет мне веник из роз наподобие того, какой приволок Папазян, и все испортит. Я же розы на дух не переношу, тем более что лепестки к ним продавцы приклеивают и сахарной водичкой на них брызгают, чтобы «роса» получилась, так что долго букет не простоит. К слову сказать, папазяновское подношение уже почти кануло в небытие — поникло и увяло. Но Терентьев вдруг вручил мне букетик… ландышей! Моих любимых цветов. Где же он достал их в апреле-то?

— Я подумал, — галантно заговорил Терентьев, — что такая красивая и умная женщина, как вы, заслуживает большего, чем стандартный букет из роз, запакованных в блестящую бумагу.

Конечно, слова его, скорее всего, были лишь лестью, но не могу не признать — мне стало приятно. А сам Терентьев при ближайшем рассмотрении оказался еще более привлекательным, чем мне показалось в автосалоне.

Стоп, Татьяна Иванова! Хватит таять! Ты сейчас растечешься, как лужа киселя! Помни о том, что ты частный детектив, а Терентьев — твой подозреваемый. Основной, между прочим, так что с ним надо держать ухо востро. А то ты прямо рассиропилась: ах, ландыши, ах, туалетная вода, ах, мужчина твоего типа! В настоящий момент ты не женщина, а частный детектив. И даже если сегодняшнее свидание закончится постелью, имей в виду, что это для тебя всего лишь способ выуживания информации.

Громадным усилием воли я взяла себя в руки и изобразила сдержанную улыбку, надеясь, что мои истинные чувства и настроения на лице не отразились.

— М-м-мерси! — произнесла я с нарочито противным французским прононсом. — Очень мило с вашей стороны преподнести мне такой букет. В апреле ландыши, разумеется, редкость. Правда, я всем остальным цветам предпочитаю орхидеи, но я вам все равно благодарна за этот скромный, — слово «скромный» я постаралась подчеркнуть голосом, — букет.

Лицо Терентьева стало не просто мрачным. Оно вытянулось, как кусок резины. Конечно, я себя вела, как последняя стервоза, но что поделаешь? Надо же деморализовать противника!

— Куда вы меня повезете? — осведомилась я все тем же противным мне самой тоном.

Вот ведь я, дура набитая! Совсем забыла, что я, Лада Красовская, в Тарасов приехала недавно. Нет, быстрее бы закончился этот маскарад! Дурацкий черный парик, линзы, да еще я вынуждена была «осматривать город», который знаю вдоль и поперек. Терентьев отвез меня на набережную, и мы всю ее прошли пешком.

Впрочем, против этого моциона по причинам, не имеющим практически никакого отношения к свиданию, я не возражала. Когда мы дошли до Предмостовой площади, я начала осматриваться по сторонам, надеясь, что мой телефонный злодей стоит сейчас у одного из телефонов-автоматов. Увы, никого, подходящего на его роль, в данный момент там не наблюдалось, только бабулька с полными сумками жаловалась кому-то по телефону на недотепу-внука, который только и делает, что сидит за этим… как его… кампутером, и который не признает как авторитета коммунистической партии, так и ее, бабкиного, авторитета.