Ведьмин пасьянс - Сергей Пономаренко

Неожиданно боярин услышал возле уха голос рынды Василя, который старался говорить как можно тише.

— Я проследил за юношей — его чем-то напоили, и теперь он сидит с закрытыми глазами.

— Что за напиток дали этому отроку? — сразу спросил боярин.

— Этот напиток называется сома. Это тайна, которую я не открою никому, так как она мне стоила десять лет жизни. Но напиток не главное — важнее дух воина, который воспитывается на протяжении долгих лет.

Вскоре появился юноша, почти неузнаваемый теперь — черты его лица исказились, в нем было что-то звериное, а в руках он держал короткую дубинку. С ним пришли несколько вооруженных воев. Они выждали момент, когда волк оказался в противоположном углу загородки, и тогда открыли дверь, ведущую за ограду, и туда сразу бросился юноша. Дверь за ним захлопнулась, ее тут же заперли на засов. Волк отреагировал на появление юноши мгновенно — бросился на него. Когда казалось, что вес зверя, многократно умноженный стремительностью движения, сомнет смельчака и тогда в ход пойдут страшные клыки, видневшиеся из оскаленной пасти, юноша ловко увернулся и нанес волку удар дубинкой по затылку, однако это не причинило зверю значительного вреда. Через мгновение повторилась атака зверя с тем же исходом — до мельчайших деталей, только теперь удар по затылку волка был ощутимее, так что тот даже покатился по земле. Зверь стал действовать осторожнее, поняв, что слепая ярость и сила не помогут справиться с этим быстрым юношей. Завязалась смертельная борьба, где уязвимее был человек и любая оплошность могла стоить ему жизни. Но юноша предугадывал каждое движение зверя, и в нужный момент в ход шла дубинка. Вскоре вся морда волка была в крови, пару раз он оказывался на земле от сильных ударов, но продолжал упрямо нападать, желая любой ценой достать противника. И это в конце концов ему удалось — схватив юношу за ногу, он повалил его на землю. Юноша неистово колотил зверя дубинкой по голове, но тот упрямо стремился к своей цели — добирался до горла человека. Вскоре все смешалось — человек и волк катались по земле, уже ничего нельзя было разобрать, кроме того, что юноша теперь безоружен — его дубинка валялась в нескольких шагах от сцепившихся тел. Все понимали, что волк одерживает верх.

Боярин искоса посмотрел на воеводу — намерен ли он помочь своему отроку? Достаточно было отдать приказание, чтобы вооруженные воины вошли за ограду, но воевода бесстрастно наблюдал за схваткой.

Неожиданно все закончилось — тела на мгновение замерли, смертельные объятия разомкнулись. Тело юноши было неподвижным, будто мертвым, а волк подергивался в предсмертных судорогах и вскоре затих. И тут юноша приподнялся, встал сначала на одно колено, а затем во весь рост. Вид его был ужасен — одежда изорвана в клочья, сквозь которые было видно окровавленное израненное тело, но лицо юноши было еще ужаснее — залитое кровью, оно дергалось в гримасах беззвучного смеха. Воины осторожно открыли дверь и вошли за ограду, внимательно наблюдая за неподвижным телом громадного волка, страшного даже в смерти, а еще страшнее своим возможным воскресением. Один воин все же приблизился к мертвому волку, наклонился и сообщил причину смерти того:

— Орель перегрыз волку горло! Он загрыз зверя! Орель страшнее волка!

А рядом с ним стоял Орель, по-прежнему беззвучно хохоча. Неожиданно он наклонился и припал ртом к ране на шее волка, из которой текла кровь. Боярин отвернулся и пошел прочь. Его догнал черноризец Ираклий.

— Кирие, элейсон![20] Воевода одержим сатаной, как и его отроки! Он взращивает исчадий ада — демонов! Их нужно остановить любой ценой — пока они не расплодились и не заполнили наш мир, мир людей!

— Мне нужно подумать, отче. Приходи ко мне, когда все лягут отдыхать, — тогда посоветуемся, что делать.

Но решение уже созрело — перед его внутренним взором, заслоняя собой весь мир, сияли удивительные глаза Пракседы, он словно наяву видел ее алые губы, в которые так и хотелось впиться, нежное тело, скрытое под балахоном-сарафаном. Он подозвал к себе сотника Нагнибиду и шепотом отдал тому распоряжения от имени великого князя-базилевса Владимира.

Воевода оставил ночевать боярина и двух его рынд в тереме, там же, где спал сам. Сопровождавшую боярина многочисленную дружину частично разместили в большом доме, где ночевали дружинники воеводы и отроки, проходившие здесь обучение воинскому делу, а частично в большом шатре, специально для этого разбитом во дворе перед теремом.

Орель, весь в засохшей крови, своей и звериной, подошел к старшему дружиннику, несшему охрану ворот.

— Мечислав, отвори ворота — хочу искупаться в речке, обмою тело.

— Пойду доложу воеводе — он повелел после захода солнца никого из детинца не выпускать, а сейчас уже ночь.

— У воеводы гость, боярин. Зря потревожишь его, а мне обмыться надо.

Старший дружинник посмотрел на истерзанного Ореля и, махнув рукой, приказал открыть ворота.

Юноша устремился в ночь. Полная луна хорошо освещала ему дорогу, лучше факела. Он не стал идти к ближнему месту на речке, неподалеку от посада, куда все ходили по воду и мыться, а поспешил к своему любимому, дальнему, где русло реки сужалось, деревья подходили к самой воде. Там было глубоко — до дна не донырнуть. Вскоре он перешел на бег, спеша поскорее броситься в воду.

Темные бездонные воды неширокой речки встретили его израненное тело прохладой, успокоением. Теперь ему не верилось, что совсем недавно он победил громадного волка, загрыз зверя. Ему казалось, что это произошло не с ним, а с кем-то другим, незнакомым ему, да и помнил он о сражении мало что — лишь близко-близко брызжущая слюной морда разъяренного зверя, рот, забитый шерстью, и соленая горячая кровь, внезапно наполнившая рот. Вначале он ее сплевывал с остатками шерсти, а затем, ощутив вкус, стал жадно глотать, вместе с ней вбирая силу поверженного зверя.

Рядом с юношей в воде плавало отражение ночного светила, перенявшего свет у солнца, являясь его ночным ликом. Бог Хорс, покровитель воинов-волков, находится где-то далеко и в то же время всегда близко. Ведь это сам Хорс даровал ему победу над громадным зверем, тем самым показав свое особое расположение. Надо будет завтра принести ему жертву — поймать в силки зайца или птицу, кровью задобрив древнее божество.

Запахи леса, его звуки, природу которых Орель научился понимать еще в раннем детстве, его заворожили, не отпускали. Ему не захотелось возвращаться в посад, ночевать в душной людской, где кроме него расположился спать на полу еще не один десяток людей. Он наломал веток, устроил себе ложе, устремил взор в звездное небо, подобное бархатному покрывалу. Там изливался светом щербатый месяц и, возможно, обитал бог Хорс. Глаза юноши постепенно закрылись, и он провалился в глубокий сон без сновидений.