Багульника манящие цветы. 2 том - Валентина Болгова

Катерина прилегла рядышком с Павлом, его спокойное лицо освещал лунный свет, а Катя думала – сможет ли она что – то поменять в их жизни? Может не стоит ставить во главе свою любовь к нему, а просто любить его, каков он есть, пытаясь внести в его голову разумные мысли и приучать к себе, давая ему своими добрыми словами намекать, что он самый хороший муж и замечательный отец своим детям.

Рано утром, только забрезжил рассвет, Катя отправилась к реке. Она знала, как красив восход ранним утром, хотелось поскорее увидеть этот рассвет, божественно раскрашивающий пики высокого хребта.

Расположившись на большом валуне, у самой реки, Катерина поздоровалась с ней, зачерпнула ладошкой хрустально – чистую её воду, умылась и устремила свой взгляд на этот хребет. Одна из его вершин поприветствовала молодую женщину яркой вспышкой алого цвета, а затем эта же вершина постепенно становилась то сиреневой, то ярко голубой, то ярко синей.

Солнце поднималось и дарило свои цвета вершинам гор. Это завораживало и уводило в какой – то другой мир, мир волшебства, свободного полёта, растворения души и невероятного вдохновения! Почему человек чувствует себя наедине с первозданной природой спокойным и умиротворённым? Словно в нежных, надёжных и любящих руках своей матери себя ощущает он. Этот мир природы даёт добро, ничего не требуя взамен. Хорошо и понятно вдруг становится, и уже не хочется куда – то бежать, боясь спугнуть это волшебное прикосновение. Всё остальное кажется уже второстепенным и поправимым.

Поклонившись вершинам сопок и речке, Катя поторопилась домой. Нужно успеть приготовить завтрак, зашить разорванное платье и убрать его с глаз долой, что – бы Павел его не увидел.

Вернувшись домой, потихоньку поставила на плитку чайник, взялась за платье. Зашив его, положила его на стул, что – бы потом убрать подальше в шкаф. Чайник закипел, занявшись бутербродами, Катерина про платье забыла. Разливая чай по чашкам, в весёлом расположении духа, оставив вчерашнее позади и, стараясь не вспоминать неприятные события, крикнула Павлу:

– Просыпайся, соня! Завтрак остынет. Совсем ты, Павел, забыл про зарядку, но про завтрак – то не забывай. Поторопись, а то я уже заждалась тебя! Пора на работу бежать, а то автобус уйдёт без нас.

Павел проснулся давно, но не вставал. Он сосредоточенно о чём – то думал. Слушал, как хлопотала на кухне Катерина, и боялся даже дышать. Что – то вчера произошло и не совсем хорошее, он это чувствовал. Какие – то детали всплывали мельком, но они тут же растворялись. Потом он решил, что это был сон. Пашка слышал предательские шаги, тихо подкрадывающейся размолвки. Не успел дальше ни о чём подумать, как услышал весёлый окрик жены:

– Ты долго ещё будешь валяться в постели, соня? Вставай, завтрак стынет!

Павел нехотя встал с постели, неуверенными шагами вышел на кухню. Катя, увидев растерянного и подавленного мужа, улыбнулась:

– С добрым утром, как спалось, что снилось? Не болит голова после вчерашнего?

– Хорошо спал, крепко. Сон свой помню. Ты снилась, отец твой снился. Но всё было как в тумане, к перемене погоде, наверное, этот мой сон.

– Может и к погоде, может ещё к чему. Умывайся и садись есть, всё уже остывает, а я пойду, постель заправлю.

Застилая кровать, Катя крикнула из комнаты, выведывая Пашкино состояние души:

– Паша, ты ничего не хочешь мне сказать? Мы же вчера ходили в клуб. Тебе понравилось моё выступление?

Концерт в клубе Павел помнил. Как у Раиски были в гостях, тоже помнил. Выкрикнул вдруг:

– Катя, а где наши дети? Где они в такой ранний час?

– Ну и папаша! У Раиски они вчера остались ночевать. Пашка ел сырники, запивал их чаем, но его обоняние сегодня полностью отсутствовало. Без особого аппетита жевал завтрак, а сам думал, что – то с ним не так. Вдруг его взгляд упал на Катино платье, лежавшее на стуле, стоящем в углу прихожей. У него округлились глаза, испуганно прошептал сам себе:

– Платье! Мне снилось, что я его порвал.

Он потихоньку схватил платье со стула, развернул его и облегчённо вздохнул – платье было целым и невредимым.

Увидел перед собой улыбающуюся жену, протянул ей платье:

– Приснится же такое! Повесить бы надо, а то помнётся. Оно так тебе идёт! Ты вчера была самая красивая из всех артистов и мои ребята из бригады мне завидовали.

Катерина взяла из рук Павла зашитое ею платье, повесила на вешалку и отнесла в шкаф.

Управившись с завтраком и уловив вдруг приподнятое настроение жены, Пашка, набравшись храбрости, одним дыханием произнёс:

– Ты моя единственная и самая любимая женщина. Ты кружишь мне голову, и я хмелею от этого. Катюшка, скажи, что тоже меня любишь, признайся сама себе, а мне от этого будет намного легче.

Пока детей нет, обними меня и скажи, что кроме меня тебе никто не нужен. У нас ещё до работы есть немного времени, что – бы пообщаться.

Пашка смотрел на жену, ждал от неё заветных слов, но не дождался, а кинулся ошалело её целовать. Не мог он устоять перед её волшебной красотой, перед её обаянием. И тут же получил отпор. Сильный, властный и могущественный. Впервые Павел отлетел от собственной жены, как мячик от стенки. Нет, она его не ударила, а просто оттолкнула от себя. Удивлёнными глазами Павел уставился на Катерину:

Я же сейчас абсолютно трезвый! Я что – то не так сказал? Я же всем сердцем и всей душой к тебе! Зачем так со мной поступаешь?

Пашка закрыл лицо руками.

Тишина, на какой – то миг, воцарившаяся, вздрогнула Катиным голосом:

– Знаешь, давай, поживём отдельно друг от друга. Так будет и для тебя и для меня лучше. Мне нужно окончательно разобраться в своих мыслях. Так продолжаться больше не может. Давай весь наш разговор перенесём на вечер, надеюсь, что вернёшься с работы трезвым.

Катерина, вдруг, изменив своё решение после разговора отца – оставить всё, как есть, в один миг

– Ну не надо вот так сразу, Я пыталась быть хорошей женой для тебя, но чем дальше, тем сильнее у меня желание появляется, остановить эту ложь. Ещё утром у меня на этот счёт было другое мнение, но не могу лгать ни себе, ни тебе, ни другим. Только что делала вид, что ничего дурного не произошло, да только не смогла – лож – это не для не меня.

Может быть, и не ты в этом виноват, а дело во мне. Значит, я делаю что – то не так. Раиска всё же права – плохая из меня жена получилась.

– Ты не права, Катя! Ты хорошая жена и очень хорошая мать. Мне нужна только ты!

– А моё мнение тебя вовсе не интересует? Какая же я хорошая мать, если учу своих детей жить во лжи? Нет, Павел, я решила, что так будет лучше. Поживи пока в общежитии с ребятами, а я одна поживу с детьми. Не отговаривай меня, я всё равно поступлю так, как решила.

– Не вини себя, это я виноват во всём и даже знаю, отчего всё это! Но просто дай мне ещё один шанс и я тебе обещаю, что ни одной капли спиртного больше в рот не возьму. Я чувствую, что вчера что – то натворил. Но я ничего не помню. Дожился, что уже начал забывать вчерашний день. С этой минуты – ни капли в рот. Ты прости меня, если я вчера плохо себя вёл.

– Я могу тебя успокоить и повторить, что дело вовсе не в тебе. Твоё неумение держать себя иногда в руках, конечно же, подливает масло в огонь в наших отношениях, да только это не является единственной причиной моего решения. Хотя в этом, безусловно, есть твоя вина. Такого, каким ты есть сейчас, я не смогу полюбить. Я воспитываю детей, но тебя, взрослого, извини, не вправе воспитывать. Для этого было отпущено время твоим родителям. Это они должны были учить тебя с младенчества, что хорошо, а что плохо. Другие жёны, может быть, и терпят, может быть, и мне нужно смириться со всеми нашими неурядицами. Да только понимаю, что мой характер будет этому упрямиться. Нянчиться с тобой после возлияния вина, я совсем больше не намерена! Не повезло тебе, Павел, что я не такая, как многие. Ты говоришь, что – бы я дала тебе шанс исправиться? Так, пожалуйста, сделай это не для меня, а для себя. Насчёт меня знай – я больше не намерена задыхаться от твоего перегара и делать вид, что у нас в семье всё замечательно. Исправляйся, Паша, но теперь без нас. Я не хочу, что – бы наш сын впитывал дурные привычки своего отца. Хочешь знать, что я обнаружила у Лёни под его ковром у кровати?

Пашка испуганно посмотрел на Катю.

– Этикетки красивые твой сын наклеивает под ковром. Они от бутылок вина! За что однажды и произошла у нас с ним неприятная беседа. Я накричала на сына, но виноват – то был ты, его отец! Из – за тебя он убежал тогда, обиженный на меня за непристойные мои слова к нему! Из – за тебя нанесла я ему душевную рану. Мальчишка видел на тех этикетках лишь красивые яркие картинки, но это всё привело меня в бешенство! Меня трясло от того, что когда – нибудь мой взрослый уже сын будет вот так же иметь хорошее настроение лишь только после того, как немного выпил.