Анжелика и царица Московии - Ксения Габриэли

В приоткрытую дверь видно было, как улюлюкающая толпа слуг пронеслась по коридору, гонясь за кем-то. Флоримон выскочил из столовой и присоединился к преследователям, которые с азартом уже догоняли кого-то. Анжелика опомнилась и быстро приказала Мари-Сесиль:

– Оставайтесь здесь! – И пригрозив невестке указательным пальцем, герцогиня де Монбаррей выбежала из столовой.

– Флоримон! – крикнула она на бегу. – Что это? Что случилось? Неужели нападение?..

Никто не отвечал ей. В дверях столовой показалась нерешительная Мари-Сесиль, не послушавшаяся приказа свекрови.

– Окружай его, окружай! – раздался звонкий голос Флоримона.

Анжелика и Мари-Сесиль побежали на его крик. Беспорядочные вопли огласили коридор. Отчетливо затрещало разбитое стекло.

– Хватайте его! – кричал Флоримон. – Скорее! Он прыгнет!

Анжелика рванулась и удержала разгоряченного сына, крепко сжав в пальцах плотное сукно его кафтана. Кто-то растрепанный, в длиннополой, как показалось Анжелике, одежде, стрелой пронесся, сшиб нескольких слуг на пол…

– Он прыгнул, прыгнул! Бежим вниз, во двор! – призывал Флоримон.

– Он разбился, – произнесла неожиданно спокойно Мари-Сесиль. – Ведь здесь так высоко…

Толпа слуг и служанок побежала по лестницам. Флоримон, Анжелика и Мари-Сесиль несколько отстали.

– Что же все-таки произошло? – спросила Мари-Сесиль. – Кто крал вино?

– Вино? – Флоримон саркастически расхохотался. – В вашем доме, – он повернул голову к Анжелике, – в вашем доме, матушка, происходит кое-что похуже воровства!

Анжелика встревожилась по-настоящему, но опять же промолчала. Теперь уже глупо было бы спрашивать!

Гурьбой выбежали во двор. Под окном лежал тот самый человек, которого только что столь яростно преследовали. Толпа расступилась перед Анжеликой. Герцогиня приблизилась к лежащему и не могла не вскрикнуть в изумлении. Перед ней простерлась бесчувственная Агата. Было ясно, что девушка, ударившись о твердую, утоптанную землю, потеряла сознание и, должно быть, сломала руку или ногу. Большой неуклюжий чепец съехал ей на лицо.

– Ну! – Анжелика рассердилась. – Я не нахожу слов. Что всем вам сделала эта несчастная? Почему вы погнались за ней? Даже если она что-то украла…

– Украла?! – Флоримон нервически захохотал. – Не знаю, что она украла или намеревалась украсть, но кое-что она, похоже, принесла с собой! Вот это! – И молодой граф показал матери бритву, которую держал в руке.

– Не понимаю… – пробормотала Мари-Сесиль.

– Сейчас вы поймете!.. – Флоримон подбежал к лежащей Агате, наклонился и рывком сорвал чепец.

Глазам присутствовавших предстало молодое мужское, то есть несомненно мужское лицо. Одна щека была гладко выбрита, другая – намылена. Глаза были закрыты в беспамятстве. Анжелика при виде этого зрелища не смогла удержаться от смеха, хотя по натуре своей отличалась наклонностью к милосердию.

– Вот так служанка! – Мари-Сесиль также улыбнулась. Но тотчас сказала: – Этому бедняге необходима лекарская помощь…

– Мы найдем, чем и как помочь ему! – произнес Флоримон угрожающе. Затем снова обратился к Анжелике: – Матушка! Вы не узнаете его? Вы забыли его?

Анжелика не отвечала, напрягая память.

– Да ведь это тот самый Андре Рубо! – торжествуя, проговорил Флоримон. – Вспомните, матушка! Вспомните день вашего приезда в Париж! Вы имели возможность хорошенько разглядеть его!..

Но Анжелика не припоминала.

– Ты уверен? – тихо проговорила она.

– Уверен ли я?! Эй! Несите этого мерзавца куда-нибудь, где его возможно будет запереть! И пошлите за врачом. Я вовсе не хочу, чтобы он издох прежде положенного ему времени! Сейчас мы приведем его в чувство и допросим как полагается! Да, это он, матушка! Он и никто другой! Я его хорошо запомнил. Странно, что вы его забыли. Ведь это вам первой его лицо показалось странным!..

Мнимую Агату подняли и понесли в одно из помещений близ кухни, поскольку именно в этом помещении имелся надежный засов. Андре Рубо, должно быть, сильно расшибся, он не приходил в себя и не стонал.

Анжелику охватила радость. Наконец-то преступник пойман. Теперь ее сын будет на свободе. Но Онорина!.. Не так трудно догадаться, что Андре Рубо здесь ради нее!.. И тут Анжелика расслышала душераздирающий, тонкий женский крик и бросилась к лестнице. Это, конечно же, кричала Онорина! Мать подбежала к двери комнаты дочери. Дверь по-прежнему была заперта.

– Выпустите меня! – выкрикивала девушка. – Если вы не выпустите меня, я сейчас же выброшусь в окно!..

Однако она явно находилась не возле окна, но возле двери. Явственно слышались глухие удары, Ясно было, что Онорина колотит в запертую дверь то ладонями, то носками башмаков.

– Выпустите меня! Выпустите…

Сердце матери болезненно забилось.

– Я сейчас выпущу тебя, – произнесла Анжелика, пытаясь сохранять хладнокровие.

Она повернула ключ в замочной скважине. Онорина с другой стороны рванула дверь. Анжелика едва узнала дочь. Волосы Онорины, сверкающие рыжим пламенем, были страшно растрепанны, губы запеклись, и видно было, что Онорина рвала на себе одежду…

Мать невольно отпрянула от дочери.

– Он жив!.. – почти прокричала Онорина. – Он жив! Он бежал!..

– Ради Бога, замолчи! – К Анжелике вернулись мужество и хладнокровие. – Замолчи! Здесь Флоримон и Мари-Сесиль! Ты ведь не хочешь, чтобы они обо всем узнали?! – Анжелика толкала дочь в глубину комнаты. Затем прикрыла дверь.

Дыхание Анжелики участилось. Она с неожиданной силой толкнула дочь на постель:

– Молчи! Молчи! Да, он жив, он бежал! – Анжелика знала, что сейчас нужно лгать…

– Он не ранен? – тихо спросила девушка.

– Нет, нет, не ранен! Но ты должна рассказать мне все, слышишь, все!

Онорина невольно облизала кончиком воспаленного языка пересохшие запекшиеся губы.

– Говори! – приказала герцогиня. – Говори! Если ты сейчас же не заговоришь, я немедленно прикажу послать за ним погоню. Ты слышишь?! Слышишь?!.. – Она схватила дочь за плечи, нагнувшись над постелью, и сильно тряхнула.

– Я… я не могу жить без него!.. – прошептала Онорина.

– Это я уже поняла. Как он очутился здесь? Что вы задумали?

– Это не он! – Онорина помотала головой. Растрепанные волосы огнисто взвились. – Это не он придумал, это придумала я!

– Что, что ты придумала? Бежать?

– Нет… то есть да!.. Но сначала…

– Как он очутился здесь?!..

По лицу девушки змейкой скользнула странноватая усмешка.

– Вам ли не знать, матушка, как он очутился здесь! Ведь слабоумная девица Агата служила поломойкой с вашего позволения!

– Как он решился, зная, что его ищут повсюду!..