Шпион в тигровой шкуре - Лоуренс Блок

— А как же кубинцы оттуда выбираются, Ивен?

Я ответил, что не имею ни малейшего понятия. Может, сверху им сбрасывают веревочную лестницу, а может быть, они пользуются стремянкой, которую потом достают из подвала и уносят.

— Не важно, — сказал я, — вернемся сюда завтра ночью и оставим пару жучков. Уверен: кто-нибудь из движения сумет нам помочь.

— Клод. Если захочет. Ну или другие…

— Хорошо, — я сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. — По крайней мере, теперь мы имеем полное представление о тайнике. И больше не будем работать вслепую. — Я взглянул на часы. — Мы пробыли в подвале очень долго Пора сматываться.

— А стул, Ивен? Они же заметят, что он сдвинут.

— Возможно.

— А вернуть его на прежнее место никак нельзя?

— Мне ничего не приходит в голову. Может быть, они не обратят внимания. Да ладно, черт с ним!

— Я могла бы спуститься и переставить его. А ты поможешь мне вылезти обратно…

— Но тогда мы опять вернемся в исходную позицию.

— Верно.

Никаких дел в павильоне у нас больше не было, и я нажал на выключатель, чтобы закрыть люк в полу. Люк закрылся так же бесшумно, как и открылся. Я встал на корточки и попытался разглядеть швы между плитками. Но даже теперь, зная местоположение люка, я не смог ничего обнаружить. Эта потайная дверь в подвал была верхом кубинского инженерного искусства.

Но к чему все эти усилия?

— Пошли! — Я взял Арлетту за руку. — Я понимаю, тебе очень трудно покинуть столь завлекательное место…

— Тут веет злым духом, сатанинским духом…

На этот раз мне не пришлось поработать взломщиком. Дверной замок требовался только для того, чтобы никто не мог попасть в павильон снаружи. Изнутри же дверь легко открывалась ручкой. Высунувшись в щелочку, я осмотрелся и прислушался: послышался приближающийся звук мотора, и я юркнул обратно в павильон. Мы подождали, затаив дыхание, пока урчание движка не растаяло в ночи. Потом я снова высунулся наружу и опять огляделся и прислушался. Невдалеке отчетливо виднелась береговая линия, до которой, казалось, было рукой подать. Мы прыгнули во тьму и поспешили к нашей моторке. В одной руке у меня был зажат бумажный пакет, в другой — локоть Арлетты. Мы быстро шагали, уже не пугаясь, как раньше, ночных теней и не опасаясь, что нас обнаружат.

Куда же они увозят пленников? Я тщетно бился над этой загадкой и наконец решил, что отгадка зависит от мотива похищений. Если кубинцы планировали получить за заложников выкуп, то не было смысла тайно вывозить их из страны. Самое разумное — спрятать их в каком-нибудь сельском доме на территории Канады. Если же у похитителей была какая-то иная задумка в отношении заложников, то тогда они постарались бы как можно быстрее вывезти этих несчастных из Канады на Кубу.

Второй вариант показался мне более логичным. Невозможно осуществить многодневную операцию по захвату нескольких десятков заложников, и при этом провернуть все совершенно незаметно. Исходя из этой посылки, глупо потратить кучу денег на операцию по массовому похищению людей с расчетом на будущую финансовую выгоду. Затраты на строительство павильона, затраты на подготовку этого дьявольского плана…

Конечно, в их планы, возможно, входит масштабный обмен. Они ведь однажды, было дело, уже обменяли заключенных на наркотики. А что если они предъявят какие-то условия правительству Соединенных Штатов? "Если вы хотите вернуть этих людей, тогда убирайтесь с Гуантанамо20" — что-нибудь в этом духе.

Я был поглощен своими мысли и, крепко держа Арлетту за руку, шагал вперед. После того, как мы умудрились благополучно проникнуть внутрь кубинского павильона и выйти оттуда незамеченными, меня уже не беспокоила перспектива засветиться на территории безлюдной выставки.

Наверное, так бывает с опытными домушниками и медвежатниками. Когда после многих лет практики вырабатывается привычка беззвучно шастать по ночному городу, рано или поздно утрачиваешь естественное чувство страха. То же самое произошло и с нами. Все наши мысли заняты были только одним: как бы побыстрее добраться до моторки и вернуться в домой. Больше ни о чем мы и не помышляли. С моей точки зрения, все опасности вообще уже были позади.

Но я ошибся.

Впереди справа, ярдах в ста от нас, я увидел мужчину. Он бежал прямо на нас. Я схватил Арлетту в охапку и прижал ладонь к ее губам, чтобы приглушить вырвавшийся крик. Мы резко свернули с аллеи и упали ничком в траву.

Мужчина остановился как вкопанный. Из ночной мглы вырисовались три тени. Кто-то закричал, но я не смог различить слов.

— Ивен!

— Шшшшш!

Во тьме блеснуло что-то металлическое. В кустах послышалась какая-то возня, а затем прогремело несколько выстрелов подряд. Остановившийся на бегу мужчина коротко вскрикнул и обхватил грудь обеими руками. Потом он упал на колени и медленно рухнул на землю.

Снова зашуршали кусты. К упавшему подбежал другой мужчина, присел над ним, что-то поднял, выпрямился и побежал. К нему из тьмы присоединились еще двое. Они обогнули труп и побежали по аллее в нашу сторону. Я крепко прижал к себе Арлетту. Ночь надежно укрывала нас. Троица убийц пронеслась в нескольких шагах от нас, не останавливаясь. Они умчались по аллее, а мы продолжали лежать не шевелясь до тех пор, пока в ночи не угас топот их ног.

Когда все стихло, Арлетта завозилась. Я крепко стиснул ей плечо и приложил палец к ее губам, призывая не шуметь. Она повиновалась. Минут пять, которые показались часами, мы лежали неподвижно. В ночной тиши выстрелы прозвучали чересчур громко, так что вряд ли их никто не услышал.

А если кто и услышал, то мне меньше всего хотелось сейчас с кем-либо встречаться и вступать в объяснения.

Но никто не появился. Я взглянул на часы и решил, что никто уже и не придет. Тогда я встал с газона, за мной поднялась и Арлетта.

— Кто это… — начала она.

— Не знаю. Давай посмотрим…

Высокий, худощавый и несомненно мертвый мужчина лежал, раскинув руки и ноги, на пластиковом газоне перед входом в павильон «Человек и его дом». Его кровь обильно оросила искусственную траву, так что у ее производителей появился реальный шанс завтра же доказать всему свету, на самом ли деле их продукция, как уверяет реклама, легко моющаяся или не очень. На всякий случай я пощупал у него пульс. Пульса не было.

Я обыскал карманы и ничего там не обнаружил. Тогда я поднял лежащий в траве рядом с трупом револьвер убийцы, понюхал ствол и отбросил. Мне стало интересно: этот убитый, уж не кубинец ли? Но на кубинца он совсем не был похож. Может быть, его убили кубинские секретные агенты? А какое он имеет отношение — если имеет — к кубинской спецоперации?

— Ты его знаешь, Ивен?

— Нет.

— А кто его убил?

— Тоже без понятия, — я вдруг почувствовал легкое головокружение, и мне пришлось закрыть глаза и несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы привести себя в норму. Да, теперь мы вляпались по самые уши! Мы поневоле стали играть в кошки-мышки с людьми, которые лучше нас знают правила этой опасной игры.

— Думаю, пора уносить отсюда ноги, — сказал я.

— Я тоже так думаю.

Теперь мы продолжили наш путь с превеликой осторожностью. Мы шли молча, вслушиваясь в каждый ночной шорох. Шагая по аллее к каналу, мы уже не обманывались надеждой, что кроме нас на территории выставки нет ни души.

И все-таки мы не вполне были готовы к неожиданностям. Когда мы уже дошли до самой кромки воды, я увидел нашу моторку там, где ее оставил, но рядом с ней стояла другая, значительно более крупная лодка. Не просто лодка, а катер. Пустой.

Арлетта впилась пальцами в мой локоть. И тут из тени вынырнула мужская фигура с пистолетом в руке. Незнакомец криво ухмылялся. Он продолжал ухмыляться, нацелив ствол прямо на меня, в левую сторону груди, там, где сердце.

А потом произнес по-французски, с сильным акцентом:

— Еще не отлита пуля, которая меня убьет.

Глава одиннадцатая

Еще не отлита пуля, которая меня убьет.

Как интересно! Я бы и сам не отказался от подобного заявления, если бы не опасался, что, раз произнесенное, оно вскоре выявит свою полную несостоятельность. Потому что у меня как раз было твердое ощущение, что пуля, которая меня убьет, давно уже отлита и в настоящий момент преспокойно лежала в стволе нацеленного мне в сердце пистолета.

— Еще не отлита пуля, которая меня убьет! — повторил незнакомец не без злорадства. Я взглянул на ствол и постарался трезво оценить свои шансы. Можно было попытаться выбить пистолет из рук у незнакомца и вышибить ему мозги. Я уже приготовился к прыжку, как вдруг заметил, что его указательный палец прижат к спусковому крючку. А, так он не просто навел на меня ствол — он еще и собирается выстрелить!

— Еще не отлита и не будет отлита никогда та пуля, которая способна убить великую идею! Еще не отлита пуля, способная убить Францию!