Связной - Сергей Бодров

– Не понял?

– Спать меньше надо, пинкертон, – зло ответил Леша и тронул с места.

Он опорожнил контейнеры, покормил местных бродяг. Один, хромой, потерся о ногу. Он потрепал его по шее. Маленькая камера на истрепанном ошейнике легко отстегнулась и выплюнула ему в ладонь крохотную кассету.

– Гуляй, – сказал Леха, – дембель.

Он спрятал камеру с кассетой в карман и достал телефон.

– Марии Ульяновой, тридцать, – информация такая. На адресе пусто, наблюдение снимаю… Не знаю, может, умерли, может, через трубу вылетели. Я помойками занимаюсь…

В кабине Леша быстро погонял на мониторе кассету. Видел в мутном изображении себя в шапочке и очках, алкаша возле урны, Катю у такси, Армена с девкой…

– Извините, вы тут кошечку рыженькую не видели? – раздался вдруг голос снаружи.

Перед машиной стояла старуха в толстенных очках, похожих на две лупы.

– Нет, не встречал, – ответил Леша и отвернулся.

Старуха пошамкала дальше.

Но что-то Леху остановило, он подумал, глянул еще в монитор, потом в зеркало заднего вида. Старухи за контейнерами уже не было.

Леха выскочил, осмотрелся по сторонам. Двор был пуст.

– Эй, пинкертоны, – забарабанил он в окно «девятки». – Бабку видели сейчас?

– Чего?

– Бабка, бабка в очках!

– Ну… – неуверенно подтвердил молодой опер. – Это с двадцать седьмой квартиры, кошку свою с утра ищет…

– Тьфу ты, – сплюнул Леша. – Я же тебя спросил, видел кого!

– Так бабка…

– Бабка! Брать ее надо было! Опера переглянулись.

– А кошку не видели, значит?

Оба посмотрели на него, как на сумасшедшего.

– Нет… – ответил молодой.

Леха подумал, посмотрел на окна шестого этажа.

– Ну, увидишь, лови ее или кирпичом бей… Хули ты смотришь! – разозлился Леха. – Она сибирскую язву разносит!

Он уже завел двигатель, когда услышал вдруг выстрел.

Около подъезда старший опер с пистолетом яростно отбивался от двух теток, одновременно пытаясь их успокоить.

– Бандит! – вопила одна. – Живодер!

На ветках жухлого деревца безжизненно висел толстый серый кот.

– Не подходи, говорю! – орал опер. – Заразная она!

– Да ты сам заразный, убийца! Барсик, котик мой… – заходясь в плаче, тетка пыталась залезть на дерево, вторая методично лупила опера сумкой по голове.

– Пьяный! С пистолетом! – заорал кто-то с балкона. – По кошкам палит!

Леша уже было тронулся с места, но молодой, задыхаясь, подбежал к машине:

– Слушайте, чего делать-то теперь? Как их успокоить?

– Самому застрелиться, – хмуро посоветовал Леша и сел в машину. – Натуралист…

– Э-э… Вы куда!.. Вы откуда, я извиняюсь? Как доложить, кто вы вообще есть?

– Вообще мусорщик, – ответил Леха, трогаясь с места. – А учился на снайпера…

– Не, ну правда… Я не запомнил!.. Удостоверение… – держась за дверцу, взмолился парень

– Купил я его, – отрезал Леша. – За двести долларов.

Грузовик газанул вонючим черным дымом и укатил. Сзади еще что-то орали, но Леха уже не слышал.

Армен ходил по комнате сильно потерянный. Леша в резиновых перчатках изучал осколки тарелки, пальто, разобранный телефон и пол в радиусе двух метров. Тело укрыли простыней.

– Ищи сим-карту, – повторял он Армену. – Если найдем, – считай, все…

– Ну позвонишь ты им… И что? Кого менять?

Не дождавшись ответа, Армен снова уткнулся в пол у себя под ногами.

– Маленькая такая, пластиночка… Ищи, ищи… Некуда ей деться…

Но все было осмотрено до пылинки, а маленькая пластиночка не находилась.

– Ну, не съела же она ее! – произнес Армен.

Но Леша посмотрел на него очень внимательно.

Катя сидела на крыше, возле голубей. Смотрела на них через решетку.

– Я не буду этого делать, – говорил Армен.

– Как хочешь.

– Я не смогу просто…

– Ну, мне, конечно, привычнее в говне ковыряться…

– Может, врача найти какого…

– Ага. Патологоанатома, на дом.

– Я не смогу…

– Смотри сам…

Они положили тело между антеннами, Леша бросил на гудрон желтые резиновые перчатки. Сверху положил нож. И ушел.

Над антеннами стали кружить вороны; если бы не они, Армену, может, было бы легче.

Леха курил, отвернувшись лицом к городу. Простыня была наконец сдернута. Из-за ворон заволновались голуби на своих полочках. Армен перекрестился и воткнул нож.

Катя тихонько отодвинула защелку и приоткрыла дверцу.

– Не надо, их кошки пожрут, – сказал Леша. – Не умеют они на воле…

Испачканная кровью золотая пластинка легла Леше в ладонь.

Он помыл ее под краном, потом сушил феном.

На Армена лучше было не смотреть.

Потом телефон был включен, и через полторы длинные секунды табло загорелось.

– Меняю одну испорченную ведьму на нашего парня, – сказал в трубку Леха. – Там, где кошек поменьше и ветер дует… Через часок подъеду, чего тянуть… Не один, с девушкой.

Леха нажал отбой.

– Зашивай свою подругу, – Леха вынул из стойки снайперскую винтовку, нашел бинокль. – Меняться будем.

Красная «ауди» съехала с дороги около свалки и остановилась в поле, где шел трубопровод.

За рулем сидела Катя, рядом Армен. На заднем сиденье – девка в плотно застегнутом синем пальто и с завязанными глазами. Она сидела справа, так, чтобы ее можно было увидеть со стороны поля.

Но в то же время так, чтобы сзади не видно было ручки от швабры, которая поддерживала голову.

Армен посмотрел в бинокль. На дальнем конце разрытого поля стояла черная машина.

– Видишь, Армен? – спросил по телефону Леша.

– Вижу, – ответил он в трубку. – И тебя вижу.

По дальней дороге двигался мусоросборщик.

– На меня вообще смотреть не надо. Меня здесь нет – один ты. С девушкой.

Мусоросборщик миновал черную машину и, отразившись в ее затемненных стеклах, скрылся из виду.

– В машине вроде трое, я справа, на свалке, – сказал Леша в свой наушник. – Кстати, стекла у него бронированные.

Армен посмотрел направо, но увидел только стаи птиц.

Леша поудобнее устроился на крыше «КамАЗа», повел оптикой по полю, остановился на черной машине. Достал тот самый телефон.

– Сейчас ты ему звонишь, – сказал он и нажал вызов.

– Я тебя вижу, а ты меня? – спросил он у невидимого собеседника.

Издали можно было различить, как вышел из машины Армен с телефоном и приоткрыл заднюю дверь.

– А ведьму видишь? – послышался из трубки голос Лехи.

Бледное лицо с завязанными глазами, кажется, повернулось.

Катя, перегнувшись назад, еще пошевелила шваброй.

– Ну, теперь высаживай нашего парня, а ее высаживаю. Пусть посидят, а мы подберем…

– У меня другой план есть, – сказал в трубку водитель черной машины, опуская бинокль. Это был Арик. – Навстречу друг другу пусть пойдут. А на серединке поговорим.

Рядом с ним сидела старуха в очках, напряженно шевеля губами.

– Долгий твой план, – закусив губу, ответил Леша.

– Зато надежный. А то я парня оставлю, а мимо мусорка поедет… Упакуют его в мусор, не найдешь потом.

И Арик нажал отбой.

Армен медленно сел на свое место. В трубке он слышал, как отчаянно сплюнул Леха.

– Слышал?

– Слышал…

Армен оглянулся назад. Девка была безнадежно мертва, идти через поле она никак не могла. Армен молча посмотрел на Катю.

Оптический прицел переместился с «ауди» на черную машину. Там, тяжело прислонившись к двери, стоял обросший бородой человек. Лицо его было наполовину заклеено скотчем.

Стекло водителя было чуть приоткрыто, но сам он был все время за спиной у заложника, и поймать в перекрестье его голову Леха никак не мог.

Он перевел прицел опять влево.

Около «ауди» стояла девушка в синем пальто. Глаза ее были тоже завязаны, а лицо такое же бледное.

– Эх, пусть не спешит тогда, – сказал Леха.

Арик опустил бинокль. Отсюда лица под платком было не разглядеть.

– Иди пока не спеша, – приказал он. – А сердце я тебе все равно вырежу.

– Лучше гадюку поймай, – хрипло отозвался Ильяс. – Она меньше.

И, покачиваясь, двинулся вперед. Руки его были скованы впереди наручниками, а на спине были прикреплены проволокой две гранаты Ф-1. Тонкая проволока, пропущенная через кольца, разматывалась через щель тонированного стекла.

Леша следил, как медленно сближаются две фигурки.

– Ну, что, еще метров тридцать… Стреляй, хоть в воздух, или кричи, чтоб ложились. Сам откатывайся…

Леша помолчал немного.

– Хотя ты же заговоренный, – он отер пот и, упершись перекрестьем в бронированное темное стекло, тихо добавил: – Должен же ты, сука, дверь открыть.

Двое сближались.

–.Ну, готовься потихоньку, – процедил Леха.

Прицел пополз вправо и вдруг остановился. Что-то Леше не понравилось, а что, он объяснить не мог. И тут он увидел, как шевелятся на пустом месте верхушки полыни. А потом увидел, как блеснула проволока.