Монстр просыпается - Валерий Иванов

— Что вы делаете с полученной информацией?

— Она вновь шифруется специальным кодом, который меняется каждый день и затем переносится на флэш-карту. Флэшка кладется в специальный пластиковый контейнер, который запечатывается и содержит программу уничтожения содержимого карты, в случае неправильного набора кода при вскрытии. Каждый вечер, ровно в двадцать три часа, на крышу института садится специальный вертолет, и контейнер вручается под расписку курьеру, которого охраняют пять вооруженных до зубов спецназовцев. Ну, а дальнейшую ее судьбу, наверное, знаете вы.

— Не знаю, — президент Академии наук отрицательно покачал головой, — и, слава богу. Вероятно, в ФСБ с помощью файнридера происходит обратная расшифровка текста. Ну и составляются все куски. Всего над этой темой работают сейчас двадцать три научных учреждения, находящихся в структуре Академии наук. Скорее всего, подключены и НИИ, работающие для министерства обороны, МВД и ФСБ.

— Я думаю, вы правы.

— Что-нибудь интересное выкопали по своей части? Или это секретно?

— Это действительно секретно. Но от вас какие секреты… Вы и сами имеете все возможные допуски к государственным секретам. А интересное там все. И не просто интересно, это нечто удивительное и неизведанное. Сотворение мира, структура Вселенной, качественные свойства черных дыр, загадка Темного вещества, природа света…

— Природа света? — сразу же заинтересовался глава академии, защитивший по этой теме когда-то докторскую диссертацию — ну-ну-ну, очень любопытно…

— Уверяю вас — это поразительно. Неизвестный автор считает, что свет образован частицами, которые имеют волновую природу и, соответственно, ведут себя, как волны. Более того, он утверждает, будто они не имеют определенного положения в пространстве и, толкнув такую волну, можно направить ее мгновенно в любой участок вселенной. Только следует вложить в нее информацию о координатах.

— Мгновенно? — собеседник был явно поражен, — ну, знаете, батенька, это просто невозможно, еще Эйнштейн…

— И про Эйнштейна еще поговорим! — воскликнул профессор, в азарте забыв о соблюдении необходимой субординации, — а, сейчас я скажу вам, что этот автор не только утверждает о таком немыслимом феномене, но и подтверждает свою мысль с помощью математических формул и соответствующих уравнений. Вполне реальных и решаемых уравнений.

— Давайте-ка эти ваши уравнения! — так же рьяно включился в научный спор, отбросив присущую ему степенность, президент высшего научного учреждения.

— Уравнений у меня, к сожалению нет. Запрещено вести любые записи. А запомнить их… Немыслимо. Их сотни, да еще с невиданной для нас структурой четырехстепенности. Вот…

И, воровато оглянувшись, профессор схватил со стола листок бумаги и быстро исписал его почти на треть.

— Это только часть одной из формул, — сообщил он, придвигая листок к собеседнику.

Тот нацепил на нос очки, схватил его и буквально впился глазами в текст.

— Да-а-а… — и лишь потрясенно вздохнул. Что-то в этом есть рациональное, но сходу понять не могу, может вы…

— Увы. Я для себя понял, в переводе на обычный язык, лишь заложенный в нем принцип.

— И какой же это принцип?

— Представьте себе, что мы стоим, скажем, в ста километрах друг от друга и держим в руках, каждый за свой конец, тончайший стальной стержень, сотканный из одних ядер атомов и прямой, как пространственный вектор…

— Но это невозможно, — сразу же скептически заметил глава академии, — Земля, как известно, имеет шарообразную форму.

— Абстрактно. Или, предположим, в космосе.

— Хорошо.

— Я толкаю стержень, и вы мгновенно… понимаете, мгновенно, в буквальном смысле этого слова, чувствуете мой толчок. Независимо от расстояния. Пусть это будет хоть миллион километров, хоть десять световых лет.

Президент академии задумался, а затем, набросав несколько формул стал быстро что-то чертить на бумаге.

— Принцип понятен, — объявил он, и скомкал лист бумаги со своими набросками, — конечно, если не принимать во внимание такие понятия, как растяжимость и сила тяжести.

— Ну, да. Это опыт в самом чистом виде.

— К тому же еще Эйнштейн предполагал, что общее гравитационное поле вселенной представляет собой вид искривленного пространства-времени. А, поскольку оно не плоское — волны искривляются и могут находиться сразу в любой искомой точке.

— Да. Пространство и время, якобы образуют некую совместную поверхность, которая имеет конечную протяженность, но не имеет границ и краев. То есть вселенная бесконечна в пространстве и во времени.

— Либо она существовала всегда в течение бесконечного времени, — задумчиво пробормотал Сергей Петрович, — либо ее началом была реальная сингулярная точка в какой-то, все-таки, конечный момент времени в прошлом… Терциум нон датур — третьего не дано, как говорили древние римляне.

— По нашим теперешним выкладкам возможно и третье. Пространство-время, будучи конечным, может, тем не менее, и не иметь сингулярности, которые образовали бы его границы…

— Парадокс какой-то. Пространство и время конечны, но без границ. Ладно, не будем залезать пока в дебри. Давайте-ка, что у вас по времени.

— К сожалению, нам достался только маленький кусочек по категории время. Остальное будет дешифровывать какое-то другое научное учреждение. Но уже из этого обрывка становится понятно, что время — это не материя, в полном смысле слова… Это скорее свойство и, даже не материи, а всей вселенной в целом.

— И это свойство может как-то воздействовать на развитие вселенной?

— Сергей Петрович! — воскликнул профессор, — вы просто провидец! Действительно просматривается такая взаимосвязь. Время течет вперед — вселенная неудержимо расширяется. Время пошло назад — вселенная начинает сжиматься.

— М-м-м, — промычал собеседник, встряхивая седоватой густой шевелюрой, — это что-то новенькое… Мне трудно по этому поводу… Получается взаимонаправленное векторное время. И что же здесь первично, по вашему мнению?

— Наверное, об этом говорится дальше, в том кусочке листка, который достался не нам. Но, вот смотрите, — профессор пошарил глазами по сторонам и взял стоявшую сбоку чашечку из-под кофе, — чашка, наполненная кофе падает из ваших рук…

Седовласый президент инстинктивно дернул руками, как бы стремясь подхватить чашечку, но никакого падения, конечно же, не последовало.

— И чашка разбивается на мелкие куски, а кофе растекается по полу, — профессор обвел рукой предполагаемое пятно. — Но вот время пошло назад, и мы наблюдаем, как осколки фарфора собираются вновь вместе, кофе стягивается назад в чашку, и она снова в ваших руках. Для нас привычен лишь первый этап. А, ведь впервые киношники продемонстрировали, как может проходить и обратный процесс. Они искусственно пустили время вспять, понимаете? То есть, в принципе, это возможно.