Дикая звезда - Кэтрин Коултер

— Не смотри на меня так, Брент, — нахмурившись, сказала Мэгги. — Я знаю, что тебе не нравится то, что ты видишь, но меня это не волнует.

— Не будь… Не будь дурочкой, Мэгги. Ты прелестная женщина, и именно об этом я думал, глядя на тебя.

— Что ж, это очень мило с твоей стороны. — Она поднялась с дивана и оправила юбки. — Еще одно, как я понимаю, тебя удивляет: почему у меня на коленях не сидит куча маленьких сопляков? — Она озорно улыбнулась Бренту и напоследок, прежде чем уйти, спросила:

— И кто же эта недостойная девушка, хотела бы я знать?

— Мэгги!

— Мне хочется сегодня играть с тобой в покер с высокими ставками, Брент. Смотри не потеряй все свои деньги!

Почему, спрашивал себя Брент, ероша ладонью волосы, он оказался таким идиотом, что упомянул о Байрони? Почему, черт побери, все еще не забыл ее?

Он похолодел, понимая, что теперь она уже родила ребенка. Он с презрением к себе почувствовал, как внутри у него что-то всколыхнулось. Он знал, что Айра Батлер неизменно отправлялся каждый месяц в Сакраменто. А в высшем свете Сан-Франциско ходила вполне справедливая сплетня о том, что его невеста забеременела раньше, чем он надел на ее палец обручальное кольцо. И что она уехала из города, чтобы не вызывать лишних разговоров. Это было правильное решение — очевидно, идея Айры, мерзавца. Услышав какой-то шум на улице, он подошел к окну, выходившему на Монтгомери-стрит. Внизу он увидел двух пьяных мужчин, судя по виду рудокопов, с большим вкусом затеявших между собой драку. Брент ухмыльнулся, словно был не прочь к ним присоединиться.

Когда она вернется в Сан-Франциско?

Глава 8

— Не прикасайтесь к ней!

Байрони мгновенно выпрямилась над кроваткой Мишель, услышав за своей спиной злобный голос Ирен. Девочка, пристально рассматривавшая Байрони, тут же громко расплакалась.

— Вот видите, все из-за вас! Ах, моя бедняжка!

Ну иди, иди к маме, любовь моя.

Ошеломленная Байрони с удивлением смотрела, как Ирен склонилась над девочкой и, осторожно подняв ее, прижала к плечу.

— Я ей ничего не сделала, — проговорила Байрони, когда девочка успокоилась. — Она испугалась вашего голоса, Ирен.

Байрони на мгновение обдало холодом, когда она увидела ярость, пылавшую в темных глазах Ирен.

Потом это пламя пропало, и она подумала, уж не показалось ли ей. Она не представляла, что Ирен будет так враждебно относиться к ней за проявление внимания к ребенку.

— Простите меня, Байрони, — проговорила Ирен, крепче прижимая Мишель к груди. — Я.., меня что-то расстроило, и я набросилась на вас. Правда, так глупо с моей стороны… Тихо, ангел мой.

— Разумеется, — согласилась Байрони и вышла из детской. Она вошла в свою комнату и осторожно закрыла дверь. Взгляд ее остановился на другой, запертой двери, соединявшей ее комнату с комнатой Айры. «Мой муж…» — подумала она и рассмеялась, но тут же умолкла, услышав горькую ноту в собственном смехе.

Они были в Сан-Франциско уже больше двух недель. Первой радостью для Байрони была благословенная холодная погода. Она любила туман, любила смотреть, как он клубится над заливом. Порой он окутывал своим одеялом весь город и даже накрывал Ринкон-Хилл. Байрони отбросила свои бессвязные мысли.

Погода здесь стояла в это время года суровая, перекликавшаяся со злобными словами Ирен. Нужно поговорить с Айрой. Он должен принять какие-то меры в связи с поведением Ирен. И потом, Боже мой, не может она и дальше сидеть взаперти!

Байрони терпеливо ждала, пока не услышала, как Айра вошел в свою комнату. Терпение… Этому она хорошо научилась за последние месяцы. Терпению, переходившему в неодолимую скуку. В первый раз она подняла руку, чтобы постучать в дверь, но тут же ее опустила. Ее никогда не приглашали в его комнату, и она только мельком взглянула на нее, когда Айра показывал ей дом. Аскетическая мужская комната. Она продолжала ждать, пока не услышала, как он вышел и стал спускаться вниз по лестнице. Она пригладила волосы, оправила юбки и направилась к его кабинету.

Подойдя к закрытой двери, она уверенно постучала.

— Байрони, дорогая, входите, — поднялся Айра навстречу. — Как провели день?

Она почувствовала на лице изучающий взгляд мужа.

О чем он думал, недоумевала она, когда смотрел на нее?

— Мне нужно поговорить с вами, Айра, — проговорила Байрони.

— Ну разумеется! Проходите и садитесь, пожалуйста.

Она прошла и села, сложив руки на коленях.

— Так в чем же дело, дорогая?

С чего начать? Как объяснить ему смысл проблемы?

— Айра, — напрямик заговорила Байрони, — Ирен не подпускает меня к ребенку!

Байрони почувствовала, как по нему прошла волна негодования, но заговорил он спокойно:

— Вы, несомненно, преувеличиваете. Я согласен с тем, что Ирен ревнует ребенка, но это же вполне объяснимо — разве нет?

— Айра, — продолжала Байрони, пытаясь сохранить спокойствие, — предполагается, что Мишель — мой ребенок. И если все будут видеть Ирен с девочкой, а я буду тащиться рядом как глуповатая нянька, люди сразу догадаются, что здесь что-то не так.

Он вздохнул, круговыми движениями большого пальца потирая подбородок. Она знала эту его привычку в минуты глубокого размышления.

— Да, люди не дураки. Вы, разумеется, правы.

— Я по меньшей мере должна хорошо знать ребенка, чтобы девочка не принималась громко плакать, когда я беру ее на руки. Ирен должна это понимать.

— Что должна понимать Ирен?

Айра встрепенулся, словно его подстрелили.

— Ирен! Входи, пожалуйста.

— Уже вошла, — холодно бросила Ирен. — Что я должна понимать? Что за басни нашептывает тебе Байрони за моей спиной?

— Я вовсе не нашептываю басни! — задохнулась Байрони. — Ради Бога, Ирен, нам нужно как-то договориться!

— Все было бы отлично, если бы вы вообще не вмешивались не в свое дело!

— Хватит, — остановил их Айра. , Байрони видела, как он обнял сестру, понимала, что он что-то ей говорил, но слов не различала. Хоть бы он дал ей понять, какой она была идиоткой! Нет, поправила себя Байрони, не идиоткой, а несчастной, страдающей женщиной, которой нужен ребенок, чтобы снова почувствовать себя полноценным человеком.

У Ирен перехватило дыхание, и она разрыдалась.

О проклятие! Байрони решила, что Айра был с нею резок и довел до слез. Она ждала, чувствуя себя совершенно несчастной.

Ирен наконец овладела собой. Айра, гладя ее по спине, подвел к креслу.

— Теперь, — проговорил он, переводя взгляд с Ирен на Байрони, — мы обсудим все разумно. В конце концов, мы хотим всего самого лучшего Мишель.

Ирен, дорогая, ты должна понять, что Байрони права.