Феликс - значит счастливый... Повесть о Феликсе Дзержинском - Юрий Михайлович Корольков

В группе оказались люди разные. Были здесь белорусы, решившие искать счастья в Америке, евреи, напуганные черносотенными погромами, старый поляк из Лодзи, ехавший к сыну-официанту в Вену, русский солдат-дезертир, надеявшийся на убежище по ту сторону границы... Все — люди обездоленные, для которых царская Россия стала злой мачехой.

Тронулись в путь перед рассветом, погрузившись в балагулу — длинную телегу с крытым верхом. Долго тащились по Вилкомирскому шоссе и ближе к полудню остановились в глухом местечке у знакомого Янкелю корчмаря. Закатив балагулу во двор, пассажиры прошли в просторную хату, перегороженную широким прилавком на две половины — для «чистых» гостей и «быдла», такого вот, как приехавшая голытьба...

Феликс прошел во двор, где молодой парень, помощник Янкеля, распрягал лошадей, задавал им корм. Он был в такой же долгополой свитке и смазных сапогах, как и его хозяин. Парня звали Ицеком. В балагуле они с Феликсом сидели рядом, за спиной у Янкеля, который восседал на козлах, не доверяя возжей даже своему помощнику. Всю дорогу Феликс разговаривал с Ицеком, совершенно покорив его занятными рассказами, и они стали почти друзьями. Теперь посторонних не было, и Феликс решил поговорить с Ицеком начистоту. Он спросил, не сможет ли Ицек раздобыть подходящий паспорт.

— На всякий случай, — пояснил Феликс. — Мало ли что может быть за границей...

У Ицека это не вызвало удивления — вероятно, с подобной просьбой к нему обращались не впервые.

— Ну что ж, у меня здесь есть знакомые, может, у кого и достану. Только надо хорошо заплатить, — предупредил он.

— За этим дело не станет, — солидно ответил Феликс, хотя у него в кармане оставалась лишь какая-то мелочь. Он прикинул: если отказаться от поездки, Янкель должен вернуть ему деньги или хотя бы часть денег. Ими-то он и расплатится за паспорт... А если контрабандист не вернет денег? Впрочем, чего гадать! Там будет видно. Надо попытать счастья...

Ицек, не заходя в хату, куда-то отправился. Долго пропадал и воротился в корчму в приподнятом настроении. Весело подмигнул Феликсу, давая понять, что все в порядке, спросил у хозяина, не пора ли запрягать лошадей. Янкель сидел в «чистой» половине корчмы, в самодельном кресле с высокой спинкой и массивными, как лестничные перила, подлокотниками. Он блаженствовал, наслаждаясь отдыхом и своим превосходством над пассажирами балагулы, теснившимися за перегородкой.

— Не торопясь можно и запрягать, — лениво процедил Янкель, сверив свои часы с ходиками, резво тикавшими на стене.

Ицек, сделав знак Феликсу, вышел из корчмы. Через минуту Феликс последовал за ним.

— Есть! — воскликнул Ицек. Он вытащил из-за голенища паспорт и протянул его Феликсу.

Паспорт был в полном порядке.

— Сколько же он стоит? — опасливо спросил Феликс.

— Не так дорого. Просят десять рублей, дешевле не соглашаются.

Заметив растерянность на лице Феликса и опасаясь, как бы сделка не сорвалась, Ицек тут же переменил тактику:

— Я сказал: таких цен нет и никогда не было. За десять рублей можно купить паспорт хоть самого господина варшавского генерал-губернатора. А ты, говорю, кто такой, чтобы платить тебе столько за паспорт? Тогда он ответил: «Ладно, сделаю это только для тебя... Когда твой клиент вернет паспорт, я отдам ему половину денег...»

— Но кто же отдает паспорт назад?

— А почему нет? — тут же нашелся Ицек. — Ты переходишь границу и возвращаешь паспорт моему хозяину!

— Вот что, — сказал Феликс. — Я смогу заплатить за паспорт, если Янкель отдаст назад мои деньги. За границу я не поеду.

— Тогда зачем тебе этот паспорт?

— С таким паспортом я и здесь проживу, — усмехнулся Феликс.

Янкель рассвирепел, услышав просьбу Феликса вернуть ему деньги.

— Что я стал бы делать, молодой человек, если бы все мои клиенты поступали так, как ты?! — закричал он. — На твое место я ведь мог бы взять другого человека, но я его не взял. Кто же теперь оплатит мои убытки?

— Но такого человека, очевидно, не было, — сказал Феликс. — В балагуле есть свободные места.

— «Есть свободные места»! — передразнил Янкель. — Так ты хочешь, чтобы мои убытки были еще больше?

— У меня нет документов. И я подумал: очень опасно переходить границу без паспорта! — стоял на своем Феликс.

— О чем же ты думал раньше? Меня это не касается! Расскажи об этом австрийским таможенникам или пограничной охране. Я с ними не конкурирую: они проверяют паспорта, а я перевожу людей за деньги через границу.

Янкель повернулся к Феликсу спиной и уставился куда-то в сторону. Потом вдруг предложил:

— Ладно, я отдам тебе половину денег. Терпеть убытки будем вместе. — Он достал кошелек, отсчитал деньги.

Лошади были запряжены, пассажиры усаживались в балагулу, когда Феликс снова подошел к помощнику Янкеля.

— Вот все, что у меня есть, Ицек. Из этих денег мне понадобится еще рубля четыре на железнодорожный билет. Остается семь рублей. Ты можешь за эти деньги отдать мне паспорт?

Ицек пересчитал деньги.

— Ладно, пойдет!.. Другому бы копейки не уступил. — Он сунул деньги за голенище и отдал Феликсу паспорт. — Ты, что же, здесь останешься?

— Нет, хотел бы доехать до станции.

— Подожди, я спрошу у хозяина.

Янкель на вопрос Ицека кивнул головой.

И снова они ехали по Вилкомирскому шоссе, похожему на бесконечную аллею огненно-желтых деревьев. Феликс залюбовался ими и вспомнил о волшебных деревьях-кострах, пламеневших в детстве там, в Дзержинове...

На станции, возле переезда, Янкель остановил лошадей. Феликс выпрыгнул из балагулы и зашагал по дороге к вокзалу, закинув за плечо свой мешок.

Теперь у него был паспорт и немного денег, которых должно хватить на билет до Варшавы. И еще — свобода!

2

Кайгородский урядник Грызлов поначалу не обратил внимания на самовольную отлучку ссыльного поселенца Дзержинского. Ну ушел и ушел! Воротится, как всегда. Куда ему деться! Однако вскоре урядника стала одолевать тревога.

Засосало под ложечкой после встречи с Лузяниной, хозяйкой ссыльного. Грызлов встретил ее у колодца и спросил мимоходом, далеко ли ушел Дзержинский. Тетка смутилась, начала плести что-то несусветное, в глаза не смотрит, пальцы дрожат, будто кур воровала. «Я, — говорит, — делов его не ведаю, он мне не докладывает...» Урядника встревожило ее поведение: не иначе — что-то знает, да не хочет говорить.

Время шло, а Дзержинский не возвращался. Воротился Якшин, сказал, что, когда уходил из Кая,