Загадка загадочной загадки (СИ) - Чернов Василий

Они закивали, подтверждая — ведь я не сказал ни слова неправды. Директор помолчала.

— Вера, но почему ты утверждала, что Иван напал на твоего соседа? Разве на него вообще нападали?

— Да! Нападали, он сам сказал! И доллары эти были фальшивые! — Верка вскочила со стула. — И потом он пропал, и где сейчас, неизвестно!

— Тише, тише, — внезапно заговорила одна из женщин, сидящих поодаль, та, что помоложе. Она встала, подошла к Верке и обняла её за плечи, увлекая за собой, за маленький столик.

— Это Елена Геннадьевна, наш школьный психолог, — вполголоса пояснила Екатерина Алексеевна. — Я думаю, когда эта история прояснится, всем участникам стоит с ней побеседовать. Такие взаимные обвинения — довольно травмирующее событие, а ведь вам всем придётся как-то существовать дальше вместе. Психолог вам в этом поможет.

Мои родители переглянулись недовольно, но пока промолчали. Советские люди не видят разницы между психологом и психиатром, и отрицают психологические травмы. Даже не то, что отрицают, а просто не замечают. Ни у других, ни, тем более, у себя.

Маргарита Николаевна кашлянула и осторожно сказала:

— Но дело в том, что этот сосед действительно пропал, тут Вера права. Я поднималась к ним, и разговаривала со Светочкой, его женой, вчера во время эвакуации. Он действительно два дня не появлялся дома.

— Да, это так, — горячо и внезапно поддержал Веркин отец. — Я вообще не понимаю, что происходит! Вера внезапно отказывается от должности старосты! Веру выгоняют из магазина, заподозрив в воровстве! Она замешана в какую-то историю с фальшивыми долларами и пропажей человека! Что вообще происходит? Куда смотрит школа?

— А куда смотрят родители? — вспыхнула в ответ Ольга Борисовна, не ожидавшая такой подставы. — Она даже не предупредила, что снимает с себя обязанности старосты! Я попала в глупое положение перед другими учителями.

Верка на боковом диванчике зарыдала и уткнулась в подушку. Психолог обняла её за плечи. Меня поразило, что родители даже не сделали попытки успокоить и поддержать дочь.

— Вообще-то, выборы старосты вы должны были провести сразу после линейки, вам для этого выделялся классный час, — ровным голосом сказала вторая незнакомая женщина, подсаживаясь к столу на освободившееся Веркино место.

— Простите, а вы..? — уточнила моя мама.

— Медведева Алевтина Михайловна, завуч по воспитательной работе, — бросила та. Мама удовлетворённо кивнула.

— Так что же происходит? — не унимался Веркин отец. — Я требую объяснений!

— Требуйте их у своей дочери, — сердито воскликнула моя мама. — Почему она не даёт прохода моему сыну? Всюду таскается за ним, выдумывает нелепые обвинения, кидается на него с кулаками? Да-да, Ваня лишь из деликатности промолчал, но нам признался, что она пыталась его побить вчера! Прямо на улице бросалась на него!

Бородач вытаращил глаза и вскочил, гневно вопрошая:

— Вера, это правда?

Верка сжалась и разрыдалась с новой силой, да так, что ни у кого не осталось сомнений — это правда.

Блин, я, конечно, жаждал мести, но кажется, это уже перебор. Я перестал, как в пинг-понге, смотреть за подающими реплики, и заметил, что и Макс, и Арина смотрят на меня. Надо заканчивать это всё. Я встал.

— Екатерина Алексеевна, — начал я, и тут как раз зазвонил звонок с первого урока. Переждав трезвон, я продолжил. — Я так понял, что никто не имеет ко мне больше претензий? — Подняв одну бровь, я взглянул на классную. Она промолчала. — В таком случае, вы позволите нам пойти на уроки?

Директор, едва улыбаясь краешками губ, величественно кивнула. Я отодвинул стул Арине, и мы проследовали к выходу.

— Позови Верку тоже, — сквозь зубы процедил я Максу.

Он послушно развернулся и спросил, как ни в чём не бывало:

— Вера, ты с нами идёшь?

Мы остановились на пороге. Но она помотала головой отрицательно. Макс пожал плечами, и мы вышли втроём.

Глава 21. Ничего не кончилось

— Так, сейчас физика. Вам обязательно туда? — для порядка спросил я, хотя не сомневался в ответе. Конечно, они дружно заверили, что там им вовсе нечего делать. И мы пошли на диваны в фойе перед библиотекой.

— Давай сперва ты, Макс, — скомандовал я, усаживаясь.

— Ну что, — начал он. — потолкался я в толпе. Там все говорили, что бандитов задерживают. Потом вдруг увидели, что со двора жильцов выводят, и тогда все поняли, что бомбу обезвреживают, многие рассосались, но я всё равно остался.

— Это ты про наш дом, что ли? — запоздало сообразила Арина.

— Ага, взгляд с другой стороны, так сказать, — довольно кивнул Макс. Я кинул на него предостерегающий взгляд, он смешался, и продолжил рассказ. — Ну, завалили они в магазин. Человек шесть, наверно, все одеты, как в скафандры — шлемы такие смешные круглые и зелёные, и бронежилеты такие как фартучки детские. Ещё собак четыре человека. Я ждал, ждал, уже стемнело, все старые разошлись, только новые подходили. Но дождался. Уже в начале десятого вынесли носилки, а на них человек живой, лицо не прикрыто потому что. И в скорую помощь его, и с мигалкой погнали. А потом стали людей выводить — двое наших под руки держат, да так хитро, что у них голова на уровне колен. Не, как так у них получается?

Я встал и показал — одну руку на шею, другой подхватываешь подмышкой. Но это я один был, и то Макса скрючило, а если с двух сторон? Вот блин, и откуда я это знаю? Арина аплодировала.

— И сколько вывели? — спросил я, закончив демонстрацию.

— Четверых.

— Хм… Вадик, Вислоусый, Темноглазый. А ещё кто?

— Не понял, стемнело уже, худой какой-то.

— Мальчики, — тоненьким голосочком проговорила Арина. — Вы хотите сказать, что там на носилках Виктора Николаевича вывезли? Ты что, Ваня, что-то разведал в том магазине, несмотря на Верку? Вислоусый, Темноглазый?

Мы с Максом переглянулись поверх её головы.

— Ну да, — осторожно сказал я. — Я услышал, что они говорили, мол, завтра выходит постоянная продавщица, надо что-то с мужиком решать, а то он молчит и не признаётся. И второй ему отвечает, типа, решим, не боись.

— И что? Вы заявили в милицию, да?

— Э… Ну, понимаешь, Арина, у нас нет знакомых милиционеров. А то, что Виктор Николаевич пропал, или что у него доллары пропали, так про это никто не заявлял. И как бы получилось, что если бы мы пошли в милицию…

— Я поняла, — перебила Арина. — «Нет тела — нет дела», да?

— Ну да.

— И тогда вы..? — глаза у неё расширились.

Мы с Максом переглянулись, и хором закричали:

— Нет, нет, что ты! Это просто нам повезло, и кто-то сообщил о каком-то нарушении в том магазине. Послали проверку, и обнаружили похищенного человека.

— Ага. — сказала Арина. — Ага. Такую срочную проверку, что весь дом эвакуировали, и бомбу искали. Действительно, повезло… Виктору Николаевичу!

Она счастливо рассмеялась, а потом… Чмок! Чмок! Вот как сидела, так и поцеловала нас — меня в правую щёку, а Макса в левую. И довольная откинулась на спинку дивана. Мы с ним переглянулись и отвернулись.

— А что же теперь с Верой? — спросила она.

— Не знаю… — Протянул я, так же откидываясь, и вытянув ноги. — Отец у неё, конечно, такой… — Я замялся, не в силах подобрать нужное слово.

Макс шумно выдохнул, и тоже вытянулся рядом.

С лестницы приближался цокот каблуков, но мне было лень шевелиться. Очевидно, что в нашу сторону направлялась женщина в туфлях на каблуках, ну и что? Всё-таки пришлось встать — это была Ольга Борисовна.

— Ну что, доволен, Белов? — остановившись перед диваном, на котором мы сидели, спросила она, кривя губы.

Я встал.

— Чем я должен быть доволен, Ольга Борисовна? Тем, что вы пришли ко мне домой, и в чём-то обвиняли, правда, я так и не понял, в чём. Или тем, что меня отвлекли от уроков?

— Не паясничай, Белов, тебе не идёт, — сузила глаза она. Может, кого-то она этим и могла напугать, но только не меня.

— Вы, кажется, пытаетесь меня оскорбить, назвав паяцем? Стоит ли мне сообщить об этом завучу? Или сразу директору?