Моя идеальная - Настя Мирная

своей оси, позволяя рассмотреть со всех сторон. И опять глаза в глаза. Тысяча вольт. Куда крепче прошибает, чем раньше. — Как твои глаза…

— Очень, маленькая, нравится, но… — прикрываю веки и шумно тяну воздух. — И его сними.

Открываю глаза, когда слышу шелест ткани.

Настя заводит руки за спину и щёлкает застёжкой. Медленно спускает бретельки с плеч, придерживая лифон на груди, а потом позволяет ему упасть. Даже, сука, пошевелиться не могу, когда она, виляя бёдрами, охуеть как сексуально стаскивает с себя кружевные трусы. И мы стоим у открытого окна абсолютно, блядь, голые и тупо ласкаем друг друга взглядами. Не жрём и не лапаем, а именно, сука, ласкаем. Миллиметр за миллиметром. Разглядываю её лицо, горящие глаза, приоткрытые губы. Тонкую, покрытую засосами и лёгкими укусами шею. Хрупкие плечи. Тонкие, но такие сильные руки. Высокую заострённую грудь с торчащими и сморщенными от холода и возбуждения сосками. Плоский живот. Небольшой гладковыбритый треугольник между ног. Крутые бёдра и длинные стройные ноги.

Несмотря на то, что в одежде я её за последние сутки видел едва ли не меньше, чем в ней, всё равно, блядь, будто впервые смотрю. Моя идеальная во всех отношениях девочка делает два шага в мою сторону и обнимает за шею, прижимаясь голой кожей во всех возможных точках. По нервным окончаниям мечутся молнии.

Держись, Север!

Обжигает дрожащим дыханием мои губы, легко задевая своими. Путается пальцами в волосах.

— Никаких запретов, Артём? — выбивает хриплым шёпотом, проходясь языком по моим губам.

— Не сегодня, малыш… Сегодня я тебя не трону. Точнее, блядь, трону, но целку не собью. — хриплю срывающимся голосом.

Знаю, что не это сейчас сказать должен, но мой мозг взорван изнутри.

— Никакого осуждения?

Блядь! Блядь! Блядь! Вашу ж мать!

— Никакого, любимая.

Настя прижимается крепче, вставая на носочки, и целует так, сука, интимно, что по всему телу мурахи разбегаются, вгрызаясь в кожу, пока её колоть иголками не начинает.

Держись!

Она обводит кончиком языка контур губ и проскальзывает в рот. Встречаю её как самого желанного, блядь, гостя. Она гладит и ласкает. Обводит мой язык по кругу. Пробегается своим туда-сюда настолько глубоко, насколько может достать. Её ладошки спускаются, разминая шею. Переходят на плечи. Ползут ниже, слегка царапая грудную клетку. Проходятся по животу и накрывают член. Нет, она не сжимает ствол, а просто накрывает головку, обводя её кончиками пальцев, а я уже готов взорваться.

Держись, сука, Северов!

Сам руками по её телу шарю. Глажу спину и лопатки. Слегка сжимаю задницу, но держусь. Даю ей возможность вести. Никогда никому этого не позволял. Всегда главный.

Не сегодня. Не с ней.

Только на силе воли сейчас и выезжаю.

Моя девочка продолжает хозяйничать у меня во рту, то сплетаясь с моим языком, то просто оглаживая своим.

— Никаких, Тёма?

Бля, когда она перестанет об этом спрашивать? Я весь в запретах. Из последних, сука, держусь, чтобы не завалить её на кровать и не войти в неё одним быстрым рывком, разрывая все "нельзя".

— Для тебя никаких, родная. — хриплю и тут же давлюсь неконтролируемо вырабатываемой слюной, когда она проводит языком по подбородку и спускается ниже.

Раньше она никогда этого не делала. Своё тело отдавала под мои голодные ласки, но сама только руками касалась, а сейчас…

Пиздец, Север, держись! Контролируй! Нельзя! Фу, Северов!

Торможу сам себя, когда оставляет влажную дорожку на шее и дует, вызывая грёбанный мандраж во всех конечностях. Оставляет на горле лёгкий укус. Обжигает поцелуями ключицы и плечи. Касается губами грудины. По очереди обводит языком соски, слегка царапая зубами.

Блядь, я мужик, в конце концов, или как? Торчу от такой слабой ласки.

Настя оставляет мокрые следы вокруг каждого кубика пресса.

Я должен остановить её.

Касается губами головки.

Сейчас же!

Опускается на колени и втягивает в рот, обводя языком по кругу и лаская уздечку.

Хватит, Север!

Кладу руку ей на голову и собираю непослушные волосы.

— Пососи мне, малыш.

Она тут же напрягается и даже в темноте вижу, как краснеют её щёки.

— Я не умею… Если больно сделаю… Или неприятно… — пищит и отворачивает голову.

Держись, Север!

Делаю глубокий вдох и через сжатые зубы со свистом выпускаю воздух. Подхватываю её за локти и поднимаю вверх, пока лбами не сталкиваемся.

— Всё будет хорошо, родная. Если что-то сделаешь неправильно, я дам тебе знать.

Опускаю руку вниз и чувствую, что она не просто мокрая. Течёт так, что бёдра уже едва ли не до коленей в её соках. Блядь, совсем башню сорвало, раз я даже и думать забыл, насколько моя девочка легко заводится.

Беру её за руку и ложусь на кровать. Настя смотрит на меня ошарашенными глазами, когда выбиваю:

— Сядь на меня сверху. Повернись спиной. Давай, маленькая, не бойся.

Сам поворачиваю и вынуждаю перекинуть ногу через грудную клетку. Кожа сразу становится скользкой от её смазки.

Бля, держись!

— Опустись ниже и соси, любимая. Не бойся. Ничего, Насть, не бойся.

— Но тогда я… Господи, Тёма… Стыдно…

Вот вообще нихуя не стыдно, а очень даже охуенно.

Резко дёргаю её за бёдра, пока моя девочка не оказывается на локтях, утыкаясь губами в мой член. А её промежность на уровне моего лица. Оставляю быстрый поцелуй на сомкнутых складках.

— Артём, не надо! — визжит, стараясь подняться, но я крепко держу её за задницу. — Не смотри! Не делай так! Артём!

— Я уже всё видел, маленькая. И не только видел. — смеюсь и прохожусь языком по лепесткам.

Любимая стонет и сжимает простыни. Облизываю её бёдра, сменяя смазку слюной. Слегка прикусываю, а она вскрикивает. Блядь, член сейчас разорвёт к чертям, если она ничего не сделает.

— Соси, родная… — едва хриплю. — Как тогда с пальцами… Только зубы убери. — рычу, когда она медленно втягивает в рот головку и спускается ниже. Принимает глубже и тут же начинает давиться. — Не надо глубоко, Насть. Насколько сможешь. Руками помогай… И не стесняйся… Ничего не бойся…

Давлюсь стоном, когда упираюсь эрекцией в стенку её горла, а пальчики смыкаются на стволе, начиная движения.

Держаться!

Сосредотачиваюсь на её удовольствии. Глажу языком лепестки. Обвожу круговыми движениями клитор. Прикусываю основания бёдер. Проталкиваюсь языком так глубоко, как могу. Нарезаю внутри круги. Всё лицо мокрое от её соков. Стекает по щекам и капает с подбородка, но я, сука, как никогда счастлив. Вынимаю язык и проталкиваю сразу три пальца. Сегодня сделаю всё возможное, чтобы завтра ей не было больно. Больше всё равно не вывезу. Малышка вскрикивает, когда прикусываю жемчужину и до основания вгоняю в