Некробудни. Смерть — не оправдание (СИ) - Огинская Купава "Квэлиер"

Ашер слушал, не шевелясь и не моргая. И я невольно, лишь краем сознания, подумала, что нужно будет проверить его глаза. То, что они еще не высохли, не значило, что с ними все в порядке.

— Родилась я раньше срока. Отец говорил, что это из-за магии смерти, которой пропитана Костяная равнина. Да и как иначе, верно? Сколько смертей она видела… В общем, пока роды принимала служанка, отец работал с поднятыми мною мертвецами. Он говорил, что соляные залежи неплохо их сохранили и потрудиться пришлось основательно. Ну… настолько основательно, что он полностью выгорел. Лишился магии и всех возможных перспектив. Денег хватило на то, чтобы открыть свое ювелирное дело. Доход был приличный, но уровень жизни не устраивал… мою мать. И она совершенно точно винила во всем меня. Отец пытался меня заверить, что это не так, но я-то все прекрасно помню.

— Иса, мне очень жаль…

— Чего жаль? — не поняла я. — В этом нет ничего страшного. Я ее понимаю, ведь в какой-то степени это и правда была моя вина. И даже несмотря на это, порой она была ко мне добра… Но мы сейчас не обо мне говорим. Как-то отец рискнул, вложился в предприятие по добыче радужных бриллиантов. Ну и на самом деле это оказалось месторождением горного хрусталя. Тогда многие обанкротились, и нам тоже не повезло. Да.

А потом был господин Согх со своим щедрым предложением, из-за которого все окончательно разрушилось. Мне нужно было рассказать и об этом, но получилось выдавить из себя лишь жалкое:

— И она нас бросила.

Без самой главной детали картина казалась неполной, но продолжить я не могла. Это было слишком унизительно.

— Иса…

— И да, возможно, ты прав, я действительно необъективна, но я лучше буду подозревать твоего отца. Потому что, если он окажется невиновен, я с удовольствием извинюсь перед тобой. Может быть, даже перед ним. Но если я не буду подозревать твоего отца, а виновен окажется именно он… ну оно тебе надо, это разочарование? Лучше заранее подготовиться к худшему варианту.

— Хорошо, — обреченно согласился Ашер, — давай подозревать всех.

Наверное, это можно было считать победой, но меня уже занимал другой вопрос:

— Как думаешь, анкеты работников твоего отца или Брукса можно найти в городской канцелярии? Или наем рабочих аристократами никак не регулируется?

Мне нужно было найти запуганную девушку и блондина с темными глазами. И кажется, у меня появилась идея, как это сделать…

Стоило разворошить прошлое, хотя бы для того, чтобы вспомнить об особенностях приема на роботу в частных конторах.

— Проверю сегодня в архиве.

— Ты некромант. Не уверен, что тебя допустят до архивных документов, — с сомнением заметил Ашер.

— Можно подумать, я стану спрашивать разрешения. — Губы сами собой растянулись в широкой улыбке. — Ночью на дело пойду.

— Замки…

— А хочешь, я тебе еще одну историю расскажу? Как на третьем курсе практическую по рунным плетениям сдавала и не успела на все вопросы ответить? И как ночью вскрыла кабинет профессора, чтобы все задания закончить? Мне очень нужно было по плетениям отлично получить, чтобы попасть на летнюю практику в морг городской стражи. И знаешь что?

— Что? — устало спросил Ашер.

— Дверь я открыла быстро и качественно!

— И на все вопросы ответила?

— Не-а. — Улыбаться я перестала. Вспомнила, как, вернувшись с позором в свою комнату, всю ночь не могла уснуть, уверенная, что меня совсем скоро отчислят. — Так уж вышло, что профессор в ту ночь задержался, как раз наши работы проверяя. И заперся специально, потому что ректор запрещал ему сверхурочно работать. Вроде как в его преклонном возрасте это было уже небезопасно…

О моем вторжении профессор тогда ничего никому не рассказал, в основном потому, что не хотел, чтобы ректор узнал о его преступлении против рабочего режима. Но по плетениям я получила неуд и в морг городской стражи на третьем курсе не попала.

Зато попала на четвертом…

— Ты ранена и измотана. Вместо того чтобы нарушать закон, лучше отдохни. — Ашер подошел ближе и сел рядом со мной, почти касаясь плечом моего плеча. — И ты обещала ничего не предпринимать, пока не приедет твой профессор.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Но я же не собираюсь бродить по улицам и привлекать к себе ненужное внимание, архив находится в том же здании, в котором, между прочим, работаю я. Мне уже доводилось несколько раз задержаться на работе, подозрений это не вызовет. — Я посмотрела на свою ладонь, на белой повязке уже проступили небольшие пятна крови. — Но наверное, в чем-то ты прав. Отдохну сегодня, а завтра на дело.

— Иса, не забывай, пожалуйста, — тихо попросил Ашер, тоже рассматривая мою ладонь, — что уже погибло пятеро.

— Шестеро, — поправила его я. Кроме двух дилетантов и трех поджигателей, была еще одна жертва. Самая первая. А может, даже и не первая, но для нас все началось со смерти Ашера.

***

С кладбища, вместо того чтобы отправиться прямо в дом Бехар и хорошенько отдохнуть, я все равно направилась в канцелярию, по пути заглянув в полюбившуюся мне кондитерскую. На работе мне делать было нечего, тем более с коробкой пирожных. Тем более на третьем этаже.

Но я все равно пошла.

Старалась выглядеть дружелюбной, запомнить имя каждой работницы и задавать правильные вопросы.

Чаепитие, благодаря моим стараниям, выдалось грандиозное.

В небольшой кухоньке за длинным столом плечом к плечу сидело с десяток симпатичных, энергичных и разговорчивых девушек. Пирожные в коробочке таяли на глазах. Чайник ставился уже третий раз за последние пятнадцать минут. А я, благодаря грустной истории про подругу, которой за честную работу грозились не заплатить, смогла добыть важную информацию: благородные, несмотря на все свои привилегии, вынуждены были подавать копии анкет наемных работников в городскую канцелярию. И хранились эти копии в архиве.

Архиве, что находился в конце коридора.

— Актуальные документы там, все остальное — в подвале. С истечением срока хранения они уничтожаются, — бодро отрапортовала блондинка, сидевшая напротив меня. Вирджиния… кажется, ее именно так звали. — Так что, если твою подружку прокатил какой-нибудь аристократишка и не заплатил за работу, она может смело обращаться в суд. Доказательства того, что ее нанимали, мы предоставим.

— Он ей не только положенное заплатит, но еще и на неустойку потратится, — азартно добавила какая-то девушка с другого конца стола.

— Ну, он ее еще не прокатил, — призналась я, сама поражаясь тому, как охотно они согласились помочь несуществующей девушке в ее беде, — просто есть у нее подозрения…

— Передай ей, пусть не переживает.

— Обязательно.

Лично я уже не переживала. Была уверена, что совсем скоро смогу найти так необходимую мне информацию.

Кухню я покинула раньше, чем закончилось чаепитие. От общительности девушек начинала болеть голова. Необходимость поддерживать беседу… хотя бы делать вид, что я слежу за разговором, вытягивала из меня последние силы. Поэтому, отговорившись важными делами и острой необходимостью их скорее закончить, я выскользнула из-за стола.

В коридоре было тихо и прохладно. Воздух не полнился ароматами женских духов и не звенел от голосов.

На втором этаже, не дойдя до своего кабинета несколько шагов, я остановилась и снова посмотрела на ладонь. Кровавое пятно на бинте стало больше — во время чаепития я пару раз случайно, но очень ощутимо задела рукой столешницу, пока прятала свое ранение под столом, и ране это не очень понравилось.

Стоило вернуться в дом Бехар, чтобы заново обработать и перебинтовать рану.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

А завтра узнать у Кассандры адрес хорошего врача.

— Хм-м-м, — раздалось над ухом задумчивое.

И я ударила раньше, чем сообразила, что происходит. Просто врезала локтем под дых стоявшему сзади.

А потом долго и не очень искренне извинялась перед градоправителем, пока он пытался отдышаться.

— Иса, — простонал Согх болезненно, — от вас одни беды.