Битвы за Кавказ. История войн на турецко-кавказском фронте. 1828–1921 - Уильям Аллен

Багратион, ожидавший одновременного наступления противника из Сухума, Редут-Кале и Батума, разработал чрезмерно осторожный план действий. Он не собирался навязывать туркам битвы до того, как они дойдут до Ингура; он расставил вдоль реки четыре батальона Литовского полка с некоторым числом казаков и четырьмя пушками, а свои основные силы сосредоточил в Зугдиди и позади Цхенис-Дзгали («Конской реки»). Одновременно он приказал Бруннеру вывести войска из Гурии и расположить своих людей позади угла, который образует слияние Цхенис-Дзгали с Риони. Таким образом, отсутствие инициативы у Багратиона позволило туркам без помех сконцентрировать свои силы. Это не обещало ничего хорошего, особенно если учесть, что у них было в два раза больше войск, чем у русской армии, стоявшей севернее Риони.

Эмир-паше пришлось оставить в резерве значительные силы (около 10 тыс. человек), чтобы защитить свои прибрежные базы, которые вполне могли подвергнуться нападению. Турецкий командующий подозревал, что Муравьев отложил свое наступление на Кавказе именно из-за этого. У Эмира в начале октября было четыре бригады, каждая из которых включала в себя восемь батальонов низамов и один стрелковый батальон, а также 27 полевых орудий и 10 горных пушек.

Несколько десятков иностранных офицеров – по большей части венгров и поляков – помогали паше. Начальником штаба у него был Ферхат-паша, венгр по национальности (Штейн), представителем верховного командования союзников – полковник Симмонс, а лейтенант Дж. А. Баллард и другие британские офицеры, отвечавшие за обучение стрелков и артиллеристов, находились в составе полевой армии.

8 октября, получив известие о том, что штурм Карса русскими был отбит, Эмир-паша решил, что настал подходящий момент для начала наступления его войска. 15 октября, пройдя по побережью Черного моря, оно заняло Очемчири и Анаклию – небольшой городок в устье реки Ингур. Основные его силы наступали через Самурзакан в направлении той же самой реки. Лесистые склоны гор в те дни были почти безлюдными, и надежд на пополнение припасов в местных селениях не было. Транспорта не хватало, а все снаряжение и припасы можно было везти только по двум дорогам: одна шла по побережью до Анаклии, а другая – гораздо хуже первой – проходила по горам и в селении Рухи пересекала Ингур. Это село находилось в 40 км от устья реки и в 8 км от города Зугдиди. Эта дорога, которую жители Сухума называли «главной сухумской дорогой», на самом деле представляла собой обыкновенную тропу, шедшую через лес, и войскам Эмир-паши потребовалось 20 дней, чтобы преодолеть расстояние 80 км от Сухума до правого берега Ингура, куда они добрались лишь 4 ноября. Средняя скорость передвижения составляла от 3 до 4 км в день, несмотря на то что погода для этого времени года была необычайно сухой.

Багратион расположил свои войска для защиты Ингурской линии крайне неудачно; его действия могут служить классическим примером того, как не надо оборонять берег реки.

Ингурская кампания, 1855 г.

Ингур, подобно большинству кавказских рек, стекающих с гор на Колхидскую низменность, широк, но мелок и во многих местах образует несколько проток. Чаще всего наиболее глубокой является самая узкая из них. Именно она и представляет самое серьезное препятствие, поскольку течение в ней очень быстрое. Но в сухую погоду (а последние две недели октября и первая неделя ноября 1855 г. оказались необычайно сухими) Ингур можно почти без труда перейти вброд. Броды каждый год меняли свое положение, но местные жители хорошо знали, где их искать. При таких условиях помешать туркам перейти Ингур где-нибудь между Рухи и устьем было практически невозможно. Багратиону следовало организовать активную оборону: держать в центральной точке мощный мобильный отряд, готовый ударить по туркам, когда часть их армии уже пересечет реку. Багратион же выбрал противоположный путь: он распределил свои силы маленькими отрядами по всему течению реки, причем ни один из них не имел связи со своими соседями.

Главные силы (2,5 батальона, казаки и мингрельское ополчение – около 3 тыс. человек и 4 орудия) находились в Рухи. В 10 км вниз по течению стоял другой батальон, охранявший брод. В 2,5 км полтора батальона с четырьмя пушками стерегли третью переправу. Тремя километрами южнее в районе других бродов располагались половина батальона, казаки и два орудия. Еще полтора батальона стояли на нижнем Ингуре, откуда они могли дать весть о любом движении турок в районе Анаклии. Таким образом, две трети русской армии были рассредоточены по местности; в резерве Багратион оставил два куринских батальона, два орудия и имеретинское конное ополчение (около 2 тыс. человек в целом).

Эмир-паша провел два дня на правом берегу Ингура, а утром 7 ноября атаковал русских. Разработав план действий с учетом ошибок в расположении войск противника, он отправил одну бригаду в сторону брода в селении Рухи; вскоре мощная артиллерийская канонада привлекла внимание Багратиона.

А тем временем Эмир-паша велел трем оставшимся бригадам идти к южным бродам; густая растительность помогла турецким стрелкам подобраться к берегу реки незамеченными. Их артиллерия завязала дуэль с русской батареей из четырех пушек, стоявшей южнее третьего брода; одновременно целая бригада турок перешла реку по незащищенному броду чуть выше по течению и захватила орудия, стоявшие в тылу. На четвертой переправе, охранявшейся только половиной батальона солдат и казаками, реку перешла другая бригада противника, несмотря на отчаянное сопротивление русских. На переправе вверх по течению орудия уже были захвачены турками, а два пехотных батальона (потерявшие всех своих офицеров) начали отход. Прекрасные куринские батальоны и мингрельская конница вступили в бой слишком поздно. Из леса доносилась беспорядочная стрельба, ближе к вечеру Эмир-паша велел прекратить бой. Багратион приказал всему своему отряду отходить в Хету. Русские проиграли, потеряв 600 человек и 3 орудия. Потери турок не превышали 400 человек; в бою был убит один британский офицер.

Победа досталась Эмиру легко; его престиж в Стамбуле и штаб-квартире союзников возрос, но он не сумел этим воспользоваться, поскольку судьба Карса была ему, по-видимому, безразлична. Он провел два дня на левом берегу Ингура и только 10 ноября занял Зугдиди (столицу Мингрелии, откуда сбежала княгиня-регентша). Эмир расположился в окрестностях Зугдиди и пробыл там пять дней, потеряв последнюю неделю благоприятной сухой погоды. Контакт с русскими был потерян.

Впрочем, поведение Багратиона оказалось не менее странным. Он отказался от своего первоначального плана навязать туркам сражения на берегу рек Цива и Техури и не останавливался до тех пор, пока не перешел через Цхенис-Дзгали. Таким образом, он оставил туркам всю Мингрелию, в то время как Эмир-паша прохлаждался в Зугдиди. Багратион велел Бруннеру отойти в Марани (хотя турки не предпринимали никаких попыток начать наступление из Батума), бросив, таким образом, несчастных жителей Гурии, оставшихся верными России, на растерзание башибузукам.

18 ноября Эмир добрался до реки Цива – ему потребовалось 11 дней, чтобы пройти 30 километров, отделявших Ингур от Цивы. После 18 ноября начались осенние дожди. Он мудро перенес свою основную базу из Сухума в Редут-Кале, который находился всего лишь в 25 километрах от его лагеря в Циве, причем туда шла хорошая дорога. 2 декабря наступавшие войска паши заняли Сенаки на реке Техури, а патрули вышли на берег Цхенис-Дзгали.

Дожди лили не переставая, и турецкий лагерь в Циве превратился в болото. Солдаты Эмира остались без хлеба, а животные – без фуража. Ко второй неделе декабря турецкая армия почти утонула в мингрельской грязи, вполне привычной для Кавказской армии. При данных обстоятельствах, получив известие о капитуляции Карса, Эмир приказал отступить – сначала за Техури, а потом – и за реку Цива.

Если Кавказская экспедиция Эмир-паши не завершилась полным провалом, то это лишь благодаря бездарности его противника, князя Багратиона-Мухранского. 18 ноября он сосредоточил на сильной позиции за рекой Цхенис остатки своих войск, вместе с отрядом Брюннера из Гурии, и подкреплений, которые незадолго до этого прибыли из Тифлиса. В целом эти подкрепления насчитывали 20 батальонов и конное ополчение Гурии, Имеретин и Восточной Грузии (мингрельцы дезертировали из-за того, что их страна была брошена на произвол судьбы). У него было большое преимущество над турками в кавалерии (которой у Эмир-паши практически не было), и это превосходство помогло бы ему разгромить противника в болотах и лесах Мингрелии, особенно теперь, в сезон дождей. Однако Багратион не собирался ждать, когда появятся турки, и в ночь с 19 на 20 ноября приказал сжечь большие склады припасов, накопленных в Марани, поскольку вывезти их не представлялось возможным. Эта последняя глупость так разозлила Муравьева, что он приказал отстранить Багратиона[37] от командования (кстати, он был прямым потомком мухранской ветви грузинской царской династии). Его сменил более уравновешенный генерал Брюннер, но восстановить запасы продовольствия, которые с огромным трудом были созданы в Марани, оказалось уже невозможным.