Общаться с подростком. Как? - Юля Лемеш

Хорошие – это те, кто тактично заметит ошибку в тексте или рисунке, скажет об этом мягко и вежливо, но твердо. Бывает и так, что хорошие критики озлобляются от непомерного количества творчества яойщиц-графоманочек. Действительно, эти гиперактивные поклонницы геевщины иногда становятся просто невыносимыми. Лечили и не таких.

Выручает одна очень хорошая фраза: «Твори для тех, кто уважает твое творчество». Проще говоря – для своих поклонников.

Неадекватный критик скоро сам уйдет от недостатка потенциальных жертв, или его забанят более устойчивые к критике люди, а вот страх перед социумом может остаться. Что-то вроде красивого слова «антисоциа». Красиво и противно. Как червяк на розе.

Все когда-то бывает в первый раз. А еще случается «как в первый раз». Шастало по дому существо, по документам числилось вашим ребенком, и вдруг вы посмотрели на него как в первый раз. Впечатление еще то.

Ну не верю я, что вы не заметили, как он (она) начал меняться! Вы ногти иногда стрижете? Я так и подумала. А почему вы их стрижете? Ах, отрастают… А как ребенок вырос, не заметили? Чудеса!

И вот он стоит перед вами. На ногах зверские наикрутейшие гады, лицо белое, глаза ввалились… обведены так густо, что совсем потусторонний взгляд. Прическа а-ля мадам Помпадур, ногти черные. Остальные подробности пока замнем. А вы сидите такая хорошая и смотрите на него снизу вверх. Потому что вы уже на полу от глобального изумления.

А вчера был такой славненький примерный карапузик… или это было не вчера, а много лет назад? В пять лет он точно был просто «прелесть какой халосенький». Надо на фото посмотреть.

Кстати, рассмотренный пример – из другой оперы. Ребенок в гадах скорее всего гот.

Если он в кедах – либо скейтер, либо эмо, либо собрался на пробежку.

Вывод – обувь важный аспект субкультур.

Прозрение

С сексуальными меньшинствами момент истины для родителей происходит немного иначе. Проще, когда геистость ребенка заметна невооруженным глазом.

АХТУНГ, РОДИТЕЛИ! Мальчика с повадками рехнувшейся блондинки трудно игнорировать. Девочку, которая томно флиртует с подружкой, раскусить сложнее. Если она не косит под мужика в законе и не ревет басом.

Еще сложнее телепатическим образом проникнуть в мысли ребенка и осознать его нестандартную ориентацию. С виду – каким был, таким и остался. Но при намеках на свадьбу или внуков делает вежливое деревянное лицо и переводит разговор на другую тему. Это в том случае, если вам достался воспитанный чуткий ребенок, жалеющий вашу невинную психику. В противном случае вам популярно выскажут все, что думают о системе, жестоко преследующей ни в чем не повинных геев и лесбиянок. А потом гордо выпалят о своих пристрастиях. Это в том случае, если ребенок гей по идеологическим соображениям. Оказывается, такое тоже случается. На эту сложную тему написано немало умной литературы, поэтому увлекаться не станем.

Как правило, родители узнают о нестандартных пристрастиях ребенка не по своей воле. Они как бы предполагали, догадывались, но мозг поступал как страус – то есть «не замечал» ничего необычного.

А потом нашлись добрые люди и намекнули. Или просто подошли на улице и невзначай поинтересовались вашим родительским мнением насчет вашего больного на всю голову извращенца. Типа – как это, жить под одной крышей с педиком? Часто мужиков домой водит? Диван небось скрипит! И непременно зададут вопросик – а он, типа, в роли мужика или, типа, – девочка?

Не хотелось бы пугать – но пишем то, про что достоверно знаем. Как бы чудовищно все ни звучало.

Всех убью – один останусь

Итак, ваш ребенок сильно изменился.

Ну не бывает так! Что-то предшествовало преображению. А вы, мадам, чем в это время занимались? Собой? Работой? Мужем? Покупкой машины или дачи? И так далее по списку…

Самое страшное, вы не имеете ни малейшего представления, что же теперь с этим чудом делать. И сильно опасаетесь комментариев друзей и соседей. Это как кожная болезнь на лице – всем сразу видно. И все сторонятся, вдруг заразно! Хотя знают, что почти все кожные болезни не заразные. Возникает еще одно опасение. Вам кажется невозможным полюбить такое чучело. Потом вы судорожно начинаете вспоминать, любили ли вы это существо вообще. Вроде как да. Было дело. Лет пятнадцать назад.

Вы ему: «И как мне теперь жить?»

А он посылает родную маму к такой-то матери? Нет. Он слегка приподнимает бровь и снисходительно улыбается.

Это мягкий вариант диалога. Обычно в дело сразу идут тупые предметы обихода. Или мокрое полотенце.

Отцу сложно адекватно оценить обстановку. Он смотрит. Не верит своим глазам. Снова смотрит, а дальше у кого как.

Возможен диалог.

– И это продолжатель моего рода?

– Увы, папа. Я – гей.

– Что? – скрежет зубов, хлопанье дверями, мамина истерика, отец выпивает полбутылки коньяка и начинает надеяться, что мальчик пошутил, чтоб позлить родителей.

Мама вспоминает кое-какие подробности и всерьез полагает, что внуков ей не видать как своих ушей. У нее поднимается давление, прихватывает сердце. Или она просто горько ревет в ванной. Ей никак не вообразить, как она теперь прикоснется к ребенку. Словно он облеплен ядовитой грязью. Как водится, в воображении возникают весьма натуралистические картинки на тему гомосексуализма. И она начинает выть в голос.

Через день она рассуждает следующим образом:

– Он мог сказать, что убил человека. Или что он педофил. Или что он смертельно болен. Или наркотиками торгует.

Ей не становится легче. Но боль немного притупляется. Остается выждать немного времени и научиться нормально общаться с ребенком. Преодолевая глубоко спрятанную брезгливость.

Папа допивает коньяк и решает поговорить с женой об усыновлении девочки. Потом внимательно смотрит на пустую бутылку, после чего вспоминает, что теперь девочки тоже с изрядным приветом случаются. И вот что странно – в этот момент жить ему не хочется. Вспоминается фраза «всех убью – один останусь». Хочется уйти из дома, в котором поселилось чудовище. Тогда он хватает в руки калькулятор и начинает вычислять, могут ли они себе позволить снимать жилье и отселить монстра с глаз долой. Жизнь обретает новый смысл.

Вот и поговорили.

А жЫзнь продолжаетца

Совет: по мнению моих знакомых, самое сложное – пережить первый момент. Когда родители узнают о проблеме. Первый откровенный разговор на эту тему надо просто пережить. Как болезнь. А потом все как-то само собой утрясается. В том смысле, что через пару месяцев при нормальном общении родители перестают остро реагировать и привыкают к мысли о необычности своего ребенка.

Большинство так никогда и не смирятся. И, быть может, даже успеют родить себе еще одно чадо. Или как-то иначе утешатся.

Самое грустное – они никогда не поверят, что гомосексуальность не свободный выбор избалованного эгоиста, а что-то иное. Быть может, они даже что-то прочитают про проблему. Хуже, если им покажется, что они сами виноваты в необычности ребенка. И тогда – новый стресс и проблемы психического и физического здоровья.

Кстати, среди субкультурных детей геев гораздо меньше, чем принято считать, так что дальше эту серьезную тему мы разбирать не будем. Тем более что ученые пока не пришли к единому мнению, каковы причины появления сексуальных меньшинств.

К.

– Я так и не смог признаться родителям, что я… – А ты? Ты? Нет, правда? Вот черт! Мы же с тобой в сауне недавно были…Черт! Черт! Черт!

Гадство! Почему я все узнаю последним! – А что такого? Сегодня – гей, завтра – не гей.

И вообще, родителям-то какое дело? Им главное, чтоб человек хороший.

– Убьют.

– Ага. Сначала родили, растили, а теперь убивать. Что они, звери, что ли?

– Я не этого боюсь. Я боюсь, что они расстроятся.

– А ты что думал – конфетку дадут и спасибо скажут?

– Послушай умного совета – зачем вообще что-то им рассказывать? Никому такая правда не нужна. И потом, согласись, дела интимные обсуждению не подлежат. Ведь родители тебе не говорят, как они сексом занимаются?

– А все-таки, какой именно реакции родителей ты боишься?

– Презрения. Я не вынесу, если они станут меня презирать.

– Давайте его убьем, а? Чтоб так не мучился.

– Из гуманных соображений? Не вопрос!

Возможные сценарии

Итак, родители узрели, что ребенок изменился. Поговорили, как сумели. Если после разговора родителям все еще нужен ребенок. И если после первого разговора по душам: – ребенок не сиганул с 12 этажа, – не убил родителей, – не убежал в поисках новой семьи. То – скорее всего, он заперся в ванной и пытается резать вены. Думая: «Вот помру, тогда они пожалеют!»; – или преспокойно отправился потусоваться; – или нацепил наушники и сидит себе преспокойно в своей комнате; – а может, сидит в Интернете, обсуждая проблему отцов и детей; – или перебирает в мыслях все сказанное сгоряча в споре и приходит к выводу, что с родителями ему повезло; – не факт, что спустя неделю вам всем станет проще – потому что все недомолвки разъяснились и теперь можно перестать бояться.