Внучка, Жук и Марианна - Татьяна Батенёва

Когда Стас ушел, Арчи попытался подняться и осмотреть квартиру. Походил, шатаясь, из комнаты в комнату, ничего опасного не нашел. Вернулся к подстилке, снова понюхал суп — спазмы сводили желудок, но есть было нельзя. Во-первых, неизвестно, когда выведут на улицу, а в доме гадить не положено. Во-вторых, когда болел, он старался не есть — так было легче. Вспомнил запах травы, которой всегда лечил свои раны, — но в доме ее, ясное дело, нет. Он опять неловко опустился на подстилку, укладывая больную лапу удобнее, потом все же заснул.

Проснулся от голосов за входной дверью. Загремел в замке ключ.

— Проходите, он здесь, в холле. — Стас привел девушку-практикантку из ветлечебницы. — Я уходил, оставил ему супа, а он так ничего и не съел. Это плохо?

— Да ничего, собаки, когда болеют, не едят, — они сами знают, как надо. — Девушка раскрыла чемоданчик, достала какие-то блестящие штуки. — Вы подержите его на всякий случай, а я укол сделаю.

Стас присел на корточки, положил руки на спину пса, тот беспокойно задергался.

— Лежи-лежи смирно! — Девушка ласково провела по голове. — Сейчас немного больно будет, но это же пустяки для тебя, да? — И остро кольнула в бедро.

Он дернулся, но боль уже прошла — нечего было и беспокоиться.

— Грязный он какой, наверняка и насекомые есть, — покачала головой девушка. — Вы купите шампунь специальный, надо его вымыть.

— А он дастся? — с сомнением оглядел пса Стас. — Наверное, отродясь не мылся. Разве дворняг моют?

— Ну какой же он дворняга! — усмехнулась девушка. — Нет, он породистый, и, видно, порода какая-то редкая, так сразу и не понять. Я посмотрю в определителях, завтра скажу. Он, скорее всего, потеряшка. Отмоете, расчешете — красавчик будет. — Девушка еще раз погладила пса по голове. — Ну, пока, дружище! Я завтра утром приду, только пораньше, вы не против?

— Конечно, как вам удобно.

Стас проводил девушку до двери, вернулся, постоял около собаки.

Пес не открывал глаза, хотя видно было, что не спит — веки беспокойно двигались. Стас принес хрустящий пакет, насыпал корма в чистую тарелку, нетронутый суп унес.

— Ну ладно, ты лежи, мне на работу надо, вечером приду, ладно?

Пес понюхал корм — коричневые сухие катышки, длинно вздохнул, отвернулся и умостил голову на левой лапе.

Стас только хмыкнул, но, ничего не сказав, захлопнул дверь, в квартире снова стало тихо.

Ситуация была совсем непонятной. Аукцион он выиграл, все бумаги были в порядке, но администрация подмосковного городка не спешила оформить разрешительные документы. А он планировал начать строительство уже в апреле — проект был давно готов.

Стас подъехал к фасонистому зданию администрации. Глава района разместился в самом старом здании городка, предварительно отреставрировав его и напичкав современной мебелью и аппаратурой. Смешение архитектуры XVIII века и пластиковых окон было довольно смешным, но здесь на такие тонкости внимания не обращали. Секретарша, дородная молодая женщина, обильно украшенная золотом, встала из-за стола, перекрыв дверь в кабинет главы.

— Здравствуйте, Константин Иваныч у себя? — Стас хотел было миновать ее, но не преуспел.

— Занят Константин Иваныч, обождите!

Стас сел в кожаное кресло, провалившись чуть не до пола. Сколько придется ждать — неясно, глава района любил почтение в просителях. Но он же не проситель — его инвестиции в район наверняка превысят годовой бюджет, строительство цеха даст работу сотням человек. Могли бы и поуважительнее, усмехнулся Стас.

Прождать пришлось больше получаса, пока из кабинета вышел раскрасневшийся лицом начальник финансового департамента. За ним, утирая рот ладонью, выглянул Сам.

— О, Станислав Сергеич, прошу-прошу! — широко повел рукой. — Мы тут, понимаешь, с финансовым гением бумаги подписывали. Проходи!

— Константин Иванович! Я чего-то не пойму, — с места в карьер начал Стас. — Аукцион на земельные участки прошел, я его выиграл или нет?

— Ну, само собой, а в чем дело-то? — Улыбка сползла с широкого, как поднос, лица главы. — Чем ты недоволен-то?

— Ну а когда я разрешение на строительство получу? Уже все сроки прошли, мне работать надо!

— Дак все давно готово вроде… — Глава потыкал кнопки на своем интеркоме. — А что в департаменте капстроительства-то говорят?

— Да ничего, говорят, нужны еще какие-то подписи…

— Ты того, не горячись. — Еще раз потыкав в кнопки, глава чертыхнулся. — Никого нет на местах, вот ведь… Ты того, поезжай, я распоряжусь, тебе позвонят и назначат время. А то прождешь тут… Позвонят, не волнуйся! Конечно, надо начинать до распутицы. А то не подъедешь к площадке-то… Ты поезжай…

Стасу не понравилась суетливость, с которой глава его выпроваживал, он не верил, что тот не в курсе дела, — такого строительства в районе давно не велось, таких инвестиций и не предвиделось. Но делать было нечего.

— Ну, я поеду, тогда пусть директор департамента мне сам позвонит, чтобы я попусту не гонял туда-сюда. — Стас поднялся, потряс квадратную, как саперная лопатка, ладонь главы. Тот обрадованно проводил его до двери.

Вечером Стас вернулся домой раньше обычного. Пес лежал у самой входной двери. Как только Стас открыл дверь, он тяжело поднялся на трех лапах и попытался выйти.

— Ты что, Боцман? Решил уйти, что ли? — Стас озадаченно развел руками. — Ты же по лестнице не спустишься, а у меня восьмой этаж.

Пес упрямо переставлял дрожащие лапы, продвигаясь к входу.

— А, понял! — Стас хлопнул себя по лбу. — Тебе по нужде надо? Пойдем, я помогу.

Он поднял пса на руки, спустился на лифте, мимо озадаченной консьержки вышел из подъезда. Прошел подальше, миновав парковку и детскую площадку, донес собаку до густых кустов, окруженных подтаявшими сугробами. Опустил пса на снег.

— Ну, ты давай, я не смотрю. — Стас отвернулся, достал сигареты, прикурил.

Пес, ковыляя, отошел на несколько метров, сделал свои дела, обнюхал кусты.

Вернулся к Стасу, сел у его ног, неловко держа на весу лапу в шине.

Стас докурил, поднял собаку, отнес домой. Пес мелко дрожал, клацал зубами. Уложив его на подстилку, Стас принял душ, быстро пожарил себе яичницу, заварил чай.

Когда ел, кося одним глазом в телевизор, на кухню приковылял пес. Обошел барную стойку, понюхал углы.

— Ты чего, Боцман, решил обстановку разведать? — миролюбиво усмехнулся Стас. — Ну, осваивайся. Лапа-то как, полегче?

Пес неловко сел, свесившись набок, потом лег, положил морду на здоровую лапу.

Стасу показалось, что он ясно прочитал мысли собаки: ладно, я тут поживу пока, но в друзья не набиваюсь, сам меня привез, сам и терпи.

— Ну-ну, — Стас еще раз усмехнулся, — ты, видно, пес с характером. Пойду спать, что ли?

Пес молча прикрыл глаза.

Утром пришла девушка из ветлечебницы. Отряхнула снег с мокрого воротника куртки, повесила ее на вешалку, тщательно вытерла ноги.

— Ну, как он? — растирая ладони, подошла к собаке.

Стас встал рядом:

— Да вроде получше ему сегодня, вон немного корма съел, а так пьет только.

— Вот и хорошо. — Девушка достала шприц и ампулу с лекарством, быстро сделала укол. — Знаете, я была права, он у вас не из простых. Очень редкая порода, ховаварт называется, немецкая сторожевая собака. Переводится как «страж дома». В России их очень мало, несколько десятков, не больше. Этот, наверное, потерялся давно.

— Да? — удивился Стас. — А с виду не скажешь — дворняга дворнягой.

— Вы посмотрите в Интернете, там есть фото из питомников ховавартов. — Девушка поднялась, уложила свой чемоданчик. — Кстати, если позвоните туда, почти наверняка узнаете, чей он — там известно, если племенная собака у кого-то потерялась, а в паспортах есть индивидуальные приметы.

— Да? — еще раз изумился Стас. — И что, можно найти хозяев?

— Возможно. — Из-под спутанных черных кудрей, кое-как сколотых на затылке, блеснули глаза.

Стас только сейчас пригляделся: девушка была красива какой-то диковатой красотой. Лицо очень белое, но на носу несколько светлых веснушек, темные брови вразлет, разрез глаз явно восточный. И глаза какого-то необычного цвета — светло-зеленые, прозрачные, как крыжовник на солнце, а ресницы, напротив, очень темные. Он вдруг засуетился:

— А вы очень торопитесь? А то я кофе сварил только что. Может, выпьете чашку?

— Кофе? — Она нерешительно посмотрела на часы. — Пожалуй… выпью. А то на улице очень уж мерзко, даже выходить не хочется.

— Так давайте кофе попьем, и я вас отвезу, — неизвестно чему обрадовался Стас. — Меня, кстати, Станислав зовут. А вас?

— Ася… Асият, если полностью.

— Вы с Кавказа? — Стас выбрал самую нейтральную формулировку из всех возможных.

— Из Грозного. — Ася смотрела спокойно, но все равно во взгляде чувствовался какой-то вызов. — Бежали оттуда с мамой, когда я еще совсем маленькая была. Мама у меня русская, а отец — чеченец. Он давно погиб, еще в первую войну. Мы вдвоем с мамой…