Авва. Очерки о святых и подвижниках благочестия - Владимир Чугунов

Здесь мы позволим себе остановиться и сделать несколько замечаний по следующему поводу. «Пела как будто одна какая-то святая первохристианская семья со своим отцом во главе». Эти слова как нельзя лучше передают понимание сути Церкви Христовой, которую Господь выразил такими проникновенными словами: «Се аз и дети, яже даде Ми Бог». Понимание Церкви как единой семьи всегда было присуще нашему родному православию. К сожалению, не всегда это возможно было осуществить на практике…

Но вернёмся в собор.

И так проскомидия.

Начинает её отец Иоанн, как всегда, сосредоточенно. Для свободы движения ещё не надевает фелонь. Совершает всегда сам, в окружении сослужащего духовенства. Батюшка полон торжествующей радости. Приготовляет Агнец, с благоговением ставит его на дискос.

«Смотрите, – обращается к сослужащим, – отец Павел, отец Николай!.. Где есть что-нибудь такое, как у нас! Вот Он – Христос! Здесь, среди нас, – и мы вокруг Него, как Апостолы».

Неторопливо вынимает частицы из других просфор. Поминает живых и усопших, называя иногда по имени отчеству. Просфоры вносят корзинами. Из каждой корзины хотя бы из нескольких просфор батюшка вынимает частички сам, прочитывает только некоторые из массы поданных записок. А затем кладёт их стопами на жертвенник, опускает на них голову и погружается в молитву.

Наконец говорит: «Кадило!»

И дьякон подносит кадило непременно «не глухое», то есть с горящими угольями и с достаточным количеством ладана. По этому поводу отец Иоанн говорил: «Кадило – образ наших сердец. И они бывают такими же «заглохшими», холодными и бесчувственными… Разогрей, Господи, наши сердца, чтобы они пламенели любовью к Тебе…»

Заканчивая проскомидию, отец Иоанн не произносит вслух положенных молитв, а молится тайно, дьякона же побуждает делать возгласы вслух.

Литургия.

О совершении её отцом Иоанном написано много.

Это только во времена своей всероссийской славы батюшка возглавлял соборное богослужение, а в первое время довольно часто ему приходилось упрашивать чредного священника о предоставлении ему возможности совершить внеочередную раннюю литургию или хотя бы сослужить. Понятно, что первое время к батюшке относились с подозрительностью и даже неприязнью, поскольку с первого же дня своего пастырского служения он стал посещать ночлежки. Кронштадт был местом ссылки, так называемого, «неблагополучного контингента». Жила беднота в лачугах, в нищете. Процветало пьянство, разврат, мордобой. И к таким опустившимся людям (на самое дно) и стал ходить отец Иоанн, помогая и словом, и делом, отдавая порою нуждающимся последние сапоги. Поражающая воображение картина: идущий по городу босиком священник. За такие поступки первое время над батюшкой смеялись, принимая за чудака, даже доносы писали архиерею, обвиняя доброго пастыря в сектантстве. И по этому поводу батюшка был неоднократно призываем к служению в присутствии своего правящего архиерея, который всё доискивался, что же есть в нём такого сектантского. Увы, не оказалось ничего. А была лишь горячая, искренняя вера, которая, как известно, вытекает из дел, а не из слов, которыми, как непроницаемым облаком, окружают свою деятельность лицемеры.

«Помолимся, братие-сослужители, – говорит отец Иоанн, – да даст Господь нам богоугодне совершить мироспасительную, душеспасительную Божественную литургию».

Отверзаются царские врата. Твёрдо, раздельно, из глубины сердца произносит батюшка первый возглас:

«Благословенно царство Отца и Сына и Святого Духа, и ныне и присно и во веки веков».

И весь уходит в себя. Редко когда откроет глаза. Служебника не открывает – молитвы читает наизусть, часто вполголоса. Батюшка не любит тягучего пения. Просит, чтобы пели динамично, бодро и собранного. И дьяконов приучает произносить ектении без затягивания. Внятно, громко, «сердечно», без затягивания и сам делает возгласы. Во время молитвы «Единородный Сыне» при словах «распныйся же, Христе Боже…» порывисто берёт и целует напрестольный крест. Бывает, и в другие моменты неожиданно берёт и смотрит на него восторженно, прижимает ко лбу, к устам, шепча слова молитв…

С напряжённым вниманием вслушивается в слова Апостола и Евангелия, иногда кивая головою. Требует, чтобы чтение было доступно не только слуху, но и сердцу. «Не затем читается Евангелие, – говорит дьяконам, – чтобы только бить воздух громогласней, но и бить также по сердцам».

До великого входа отец Иоанн погружён в молитву за людей.

«Господи, – молится он, – многие из предстоящих в храме Твоём стоят праздны душами своими, не ведают, о чём подобает молиться; исполни сердца их ныне; в этот день спасения, благодатию Всесвятого Духа Твоего, даруй их мне, молитве моей, исполненных познанием благости Твоей и сокрушения, и умиления сердечного; даруй им Духа Святого Твоего, ходатайствующего в них воздыханиями неизглаголанными».

Молится батюшка порывисто, настойчиво, даже требовательно, с властью, ему, как священнику, вверенной.

Молитва батюшкина ощущается всеми – и сослужащими, и молящимися.

Начинается пение «Херувимской».

Простерши руки к изображённому на раскрытом антиминсе Христу, батюшка опять уходит в себя. Слёзы текут по его щекам, он вытирает их платком.

С «печальной торжественностью» совершается Великий вход – шествие Иисуса Христа на Голгофу, на место распятия посреди разбойников, на место крестных страданий.

Начиная с Великого входа, отец Иоанн погружается мыслью в воспоминания последних дней жизни Господа на земле. В этот круг мыслей вводит он себя следующими словами: «И изведоша Его вон из винограда и ту убиша Его».

Вообще в этот момент литургии отец Иоанн начинает вставлять множество своих молитв, иногда произнося их вслух. К тайной молитве перед просительной ектенией, после Великого Входа, прибавляет:

«Сподоби нас обрести благодать пред Тобою еже быти Тебе благоприятней жертве нашей и вселитися Духу благодати Твоей в нас и на предлежащих Дарех сих – и на всём учащемся юношестве, на всех рассадниках духовных монашеских, на нищих людях Твоих, вдовицах, сирых и убогих, на пострадавших, на всех заповедавших мне, недостойному, молиться о них, на всех людях Твоих, яко вси Твои суть. Ты бо создал еси их по образу и подобию Твоему, Ты отродил еси их водою и Духом, Ты благодать сыноположения даровал еси нам, Ты залог Духа в сердцах их дал еси, Его же ничто же есть драже, освятительнее, совершеннее. Ты питаешь их плотию и кровию Сына Твоего, их же ничто же есть сладостнее, Ты подаёшь им вся благая по естеству и по благости, им же несть числа. Присвой же всех нас Тебе, отчуждаемых грехами и врагами борющими нас, и да никто же от нас будет стяжание и брашно чуждему (диаволу). Сам нас спаси, Отче щедрот и Боже всякого утешения».

К словам «Христос посреди нас», при взаимном целовании в алтаре священнослужителей, прибавляет:

– Живый и действуяй.

И тем наполняет трепетом сердца сослужащих.

«Я готов был упасть пред престолом», – вспоминает один из них.

По прочтении Символа Веры отец Иоанн вставляет следующую молитву:

«Утверди в вере сей сердце моё и сердца всех православных христиан; сей веры и сего чаяния жития достойно вразуми; соедини в вере сей все великие общества христианские, бедственно отпадшие от единства Святой Православной Кафолической Церкви, яже есть Тело Твоё и её же Глава еси Ты и Спаситель. К сей вере привлецы все языки, населяющие землю, да единым сердцем и едиными усты все языцы прославят Тебя, единого всех Бога и Благодетеля; в сей вере и нас всех соедини духом кротости, смирения, незлобия, простоты, бесстрастия, терпения, долготерпения, милосердия, соболезнования и сорадования».

«Горе имеем сердца!» К этим словам отец Иоанн присоединяет такую молитву:

«Сам, Господи, вознеси долу преклоншиеся сердца наша».

Тайно же произносит ещё, как свидетельствовал сам, следующие слова:

«Возвыси Духом Твоим Святым всех предстоящих Тебе, Богу живота нашего; и отреши от сердец наших все страсти плотские и душевные».

Кое что присоединяет отец Иоанн и к тайным молитвам во время Евхаристического канона. В молитве «Достойно и праведно Тя пети…» к словам: «Ты от небытия в бытие нас привел еси» отец Иоанн, продолжая мысль молитвы, добавляет: «в разумное бытие и по душе бессмертное». К словам: «падших нас восставил еси паки», прибавляет: «и стократно на кийждо день восставляеши согрешающих и кающихся». После слов: «дондеже нас на небо возвел еси и Царство даровал еси будущее», говорит: «Ты и в самом Причащении нашем Твоих Тайн животворящих уже возводишь нас на небо: ибо где Ты, там небо и небо небесе, и, даровав Себе Самого верным, Ты вместе с Собою уже даруешь и царство небесное – царство будущее, в залог пречистого Тела и Крови Твоей». При следующей тайной молитве: «С сими и мы блаженными силами…», при словах: «Сам Себе за мирский живот», отец Иоанн произносил: «паче же всех мене грешного, да избавлюсь смертоносного греха и да живу во веки».