Нечаянный тамплиер - Августин Ангелов

— А тебе какая разница? — произнес Григорий.

— Так просто. Интересуюсь. И куда это тамплиер может везти ребенка? — задал подвыпивший рыцарь очередной глупый вопрос.

— Куда велели, туда и везу, — ответил Гриша.

Ссориться с кем-нибудь из христиан, а тем более с этим высоким и широкоплечим рыцарем, который неплохо показал себя в бою даже будучи пьяным, ему сейчас хотелось меньше всего. Все, чего он желал, так это поскорее забрать сироту и уехать с постоялого двора. А деньги, конечно, в путешествии пригодятся. На Господа, как говорится, надейся, да и сам не плошай. Потому, вытерев от крови меч и кинжал, и убрав клинки в ножны, Григорий заглянул в добытый в бою кошелек и увидел там блеск желтого металла. Дюжина кругляшей поблескивала настоящим золотом, а помимо них там имелось и серебро. Привязав трофейный кошелек к своему поясу и справив нужду, он пошел искать немецкую сироту, но, Адельгейда, как назло, куда-то подевалась. Наверное, она до сих пор где-то пряталась и не вылезала из укрытия, боясь, что бой еще не закончился.

Григорий заглянул под все столы в поисках девочки. Ее там найти не удалось. Но, слишком долго искать не пришлось, потому что она внезапно подала голос. Адельгейда оказалась сидящей на полу за прилавком, забившись в дальний угол, а трактирщик стоял перед ней, нависая над ребенком всей своей немаленькой тушей.

— Что тут происходит? — спросил Грегор, почувствовав недоброе.

— Мертвецы, лежат, там, — пробормотала Адельгейда, указывая куда-то назад своим маленьким пальчиком.

Григорий обернулся и, увидев за открытым дверным проемом медные котелки, подвешенные к стене, понял, что в той стороне находится что-то вроде кухни. Он шагнул в ту сторону, но ему внезапно перегородил дорогу трактирщик. Толстяк казался взволнованным и что-то пытался объяснить:

— Там совсем не то, что думает девочка. Просто сарацины здесь уже проходили. Вот и некуда класть трупы.

Григорий оттолкнул его с дороги и заглянул в помещение. Там действительно была большая кухня с плитой, с жаровнями и даже с примитивной мойкой. В корзинах лежали овощи, а в медных котлах на плите варилось мясо. Сначала Григорий подумал, что возле разделочных колод на досках лежат свиные туши, но, подойдя ближе, обнаружил, что это наполовину разделанные трупы людей, из которых хозяин и готовил для гостей свои «угощения». Пораженный этим страшным открытием, Гриша чуть не прозевал атаку трактирщика, который внезапно кинулся на него с топором.

Вовремя обернувшись, Григорий перехватил руку толстяка, и они схватились врукопашную. Но, трактирщик оказался неожиданно сильным, да и весовые категории были разными. И побеждал толстяк, прижав своим пузом Грегора к стене, когда на шум внезапно в кухню влетел Бертран. Недолго думая, рыцарь кинулся растаскивать дерущихся. Но, едва он увидел разделанные трупы, как тут же ударил трактирщика увесистым черпаком по затылку.

— Похоже, этот негодяй накормил нас человечиной, — пробормотал рыцарь.

— За этот грех он достоин смерти, — сказал Григорий, отдышавшись после медвежьей хватки трактирщика и вытащив меч.

На что хозяин постоялого двора, который быстро пришел в себя после удара черпаком, встал на колени и проблеял:

— Сжальтесь, добрые христиане! Еще Раймунд Ажильский свидетельствовал, что во время Первого крестового похода наши доблестные воины христовы потрошили пойманных нехристей, варили их в котлах, насаживали на вертела, поджаривали и съедали. И нет ничего плохого в этом. Тем более сейчас, когда все вокруг разорено, а скотина угнана.

— Так что же эти трупы, которыми ты накормил нас, такие белые? На сарацин что-то мало похожи, — сказал Бертран трактирщику с упреком.

— Нет, мессир, это были истинные сарацины, свежие, убитые совсем недавно, — утверждал трактирщик.

— Умри же, людоед! — не выдержав дальше таких речей, Бертран снес голову трактирщику одним быстрым взмахом своего меча.

— Надо уходить отсюда! Здесь проклятое место! — воскликнул Грегор.

Но Бертран не спешил уходить, сказав:

— Здесь могут быть и другие такие же людоеды. Вы езжайте, а мы еще задержимся и все осмотрим.

Возможно, Бертран действительно собирался выявить и покарать сообщников людоеда-трактирщика, если таковые имелись. А, может быть, подвыпивший рыцарь просто хотел помародерствовать. Но, Григория это мало волновало. Он вернулся к Адельгейде, взял ее за руку и повел к выходу. Девочка, похоже, так ничего и не поняла. А может, просто сделала вид, что не поняла. Григорий уже смекнул, что Адельгейда, что называется, была себе на уме. Сам же Родимцев, узнав, что бульон, которым их накормил трактирщик, сварен из человечины, хоть и не начал блевать, но отвратительное чувство надолго испортило ему аппетит. Впрочем, он не показывал своего омерзения перед девочкой. Делая вид, как будто бы этого неприятного эпизода и не происходило.

Прежде, чем ехать дальше, Григорий отвязал лошадей, напоил их и покормил овсом, взятым с собой. Рядом у коновязи стояли и лошади сарацин, убитых в схватке. Наверняка, они стоили недешево. Но, брать с собой какую-нибудь из этих лошадок в качестве запасной, Григорий не рискнул, хотя и имел законное право на трофей. На каждой из них имелось клеймо, и по лошадям убитых сразу становилось понятно, кто их убил. А, если они попадут в плен к сарацинам, чего нельзя было исключать, то этот факт явится отягчающим обстоятельством.

После обеда жара и не думала спадать. После относительной прохлады под навесом постоялого двора, на открытом месте солнце палило нещадно. Но, приходилось двигаться дальше. Горная тропа после перевала расширилась, превратившись в настоящую дорогу, и теперь они спускались вниз в обширную долину, совсем не похожую на ту маленькую и стиснутую с боков горами, запирая вход в которую торчал замок Тарбурон. Когда они наконец-то спустились с горы, солнце уже начало клониться к закату, делая тени длиннее. Но, на пути им по-прежнему никто не встретился. Даже покойники на этот раз не попадались. И, наверное, это было к лучшему.

Глава 11

Сидя в седле боком впереди рыцаря, Адельгейда ехала молча. Ее рана на лице свербела, но уже не болела так сильно, как раньше. Она все время хотела ее потрогать, но каждый раз вспоминала предупреждение старого капеллана, что рану трогать нельзя ни в коем случае, иначе та не заживет. И девочка каждый раз запрещала себе приближать руки к лицу, несмотря на то, что зуд был очень сильным, и рану постоянно хотелось почесать.

Рыцарь-тамплиер по имени Грегор, который спас ее и вез к добрым монашкам, немного напоминал Адельгейде отца. Хотя ее отец и был, конечно, совсем другим. Но, этот мужчина тоже производил впечатление очень надежного человека. И он уже смог защитить ее от опасностей,