Пусть грянет гром - Шеннон Мессенджер

Я вздыхаю.

Может быть, он прав.

Может быть, бой уже проигран.

Но...

Я смотрю наружу из пещеры, звезды медленно выглядывают из-за бархатисто-черного неба.

Я не знаю, почему я всегда обращаюсь к ним. Все они дают мелкие уколы мерцающего света, едва хватающего, чтобы пробить брешь в темноте.

Но они всегда там.

Мерцают сами по себе.

Ведут всех до рассвета.

И солнце всегда поднимается.

- Здесь тебе лучше, - настаивает Астон, как будто он знает то, о чем я думаю. - Лучше не тратить свою жизнь по безнадежной причине. Через несколько месяцев, годов, однако это займет много времени, Райден разрушит мир. И ты будешь радоваться, что ты здесь в безопасности. Прячешься в тенях.

- Если это правда, то я бы умерла с остальной частью добра, чем живя в пустоте без нее.

Я поворачиваюсь, чтобы изучить его лицо. Его лицо - картина расстройства и жалости. Но я клянусь, что также присутствует намек уважения.

Это длится всего секунду. Потом он ухмыляется и говорит:

- Ну, тогда я предполагаю, что это - хорошо, что я не даю тебе выбора.

Я не утруждаю себя ответом.

Он никогда не позволит мне уйти.

Не тогда, когда он так убежден, что он прав, а я нет, и все восстание - потраченное впустую усилие.

Единственное, как я могу получить мою свободу - это бороться за нее... выкрасть ее. И я, возможно, так и сделаю... хотя это было бы огромным риском. Но если я...

- Как на счет еще одной песни? - спрашивает Астон. - Ты знаешь, как заполнить неловкое молчание? Мне так понравился твой хрупкий голос.

- И что я получу взамен?

- Хм. Ну, я могу указать, что как твой похититель, я ничего не должен давать тебе. Но я предполагаю, если ты захочешь превратить это в игру, я буду кусаться. Что ты примешь как справедливую цену за песню?

Я тщательно подбираю ответ, хотя есть действительно только одна вещь, которая мне нужна.

- Развяжи меня.

Он щелкает языком.

- Прости, милая, я не так прост. Ну, не когда дело доходит до этого, по крайней мере.

Я закатываю глаза.

- Если ты такой сильный, как утверждаешь, ты не должен нуждаться в путах, чтобы держать меня здесь.

- Если ты не планируешь сбежать, у тебя не должно быть с этом проблем.

- Ты прав, это не может иметь никакого отношения к факту, что я не чувствую ног.

Я перемещаю свой вес, и дрожь показывает мою точку зрения.

- Нет. Выбери что-нибудь еще.

- Больше я ничего не хочу.

- Тогда я предполагаю, что мы не придем к соглашению.

- Тогда, думаю, ты насладишься тишиной.

Я откидываюсь назад и закрываю глаза.

Проходит несколько минут. Так много, что я начинаю волноваться, что боролась слишком сильно.

Наконец он вздыхает.

- Ладно, отлично... новое предложение. Я развяжу тебя... после того, как ты споешь мне песню. Но я хочу Западную песню.

Во рту пересыхает.

- О, расслабься. Если бы Райден знал, как поглотить язык, просто его услышав, он бы уже знал Западный к настоящему времени.

- Тогда почему...?

- Я просто... хочу услышать эти слова снова.

Я не пропускаю слово "снова". Но я могу прочитать предупреждением в его глазах, чтобы спросить его - не очень хорошая идея.

Я могу едва обрести дар речи, чтобы прошептать:

- Идет.

- Отлично. И лучше бы тебе выбрать какую-нибудь хорошую.

Я знаю, точно, какую песню я буду петь. Песню, которая висела в воздухе большую часть моего путешествия эти последние несколько недель, давая мне надежду и подстрекая меня. Наполняя меня теплым миром, который несут только Западные.

Но внезапно я чувствую, что стесняюсь. Единственные люди, перед которыми я когда-либо пела, были моими родителями. Главным образом мой отец, который был настоящим талантом в семье. Мы всегда пели дуэтом.

Я закрываю глаза, представляя отца, стоящего рядом со мной, напевающего, когда я пою слова на Западном языке:

Взбираясь сквозь тучи, птицы летят.

Игнорируя бури, которые пытаются разрушить небо.

Пикируй вниз в лучах заходящего солнца.

Навсегда.

И никогда.

Никогда не позволяй дню уйти.

Никогда.

Никогда не ныряй сквозь звезды к земле, далеко внизу.

Несись через места, по которым никто больше не отважиться пройти.

Не погружайся в пучину морскую.

Всегда.

Никогда.

Найди путь, который освободит тебя.

Навсегда.

И никогда.

Последняя нота повисает в воздухе, когда я открываю глаза и виду, чтобы Астон вытирает слезы.

- Я знаю, что ты не переведешь ее для меня, - говорит он, прочищая горло, - но ты можешь сказать мне, о чем эта песня?

Это сложный вопрос.

Песни ветров неопределенные и относительные. Все интерпретируют их по-своему.

- Речь идет о том, как найти мир. И не бояться.

- Спасибо, - шепчет он.

Ему требуется несколько минут, чтобы собраться с мыслями. Потом он встает, отряхивая от пыли штаны.

- Думаю, что должен выполнить свою часть сделки.

Он приседает передо мной, пристально глядя на меня, когда он указывает на зеленоватые ветры, связывающие меня.

- Ты будешь хорошей девочкой, верно?

Я киваю.

Но я проверяю, что мои руки как можно ближе к моим карманам, как я могу. У меня для этого только один шанс.

Он приказывает порыву уйти.

- Спасибо, - говорю я, улыбаясь, чтобы ввести его в заблуждение, когда я начинаю вставать... и в том же самом движении я хватаю кусок камня из своего кармана и сбиваю Астона на землю, прижимая его моими ногами, в то время как я прижимаю острый край к его шее.

Делай это! кричит в моей голове, зная, что у меня есть в запасе всего несколько секунд. Перережь его голосовые связки и беги.

Но когда я вижу кровь, которая сочится из раны от камня, и я представляю, как выходит больше крови, нанося удар, разрезая и крадя его голос, и вероятно, и его жизнь. Голова кружится, тело трясет, и я хочу бросить, упасть в обморок, кричать, бежать, сжаться в крошечный шар и никогда не вставать снова.

Я начинаю колебаться, и он отпихивает меня назад, выбивая мое единственное оружие ударом. Я должна встать... продолжить бороться. Но я слишком больна, чтобы двигаться. Я закрываю глаза, чувствуя, как пот течет вниз по моему лицу, когда я жду, что он прикончит меня.