Горячие точки - Коллектив Авторов

– Александр Иванович, – шепнул я.

– Вижу! – хрипло ответил он.

А между тем лейтенант подошел к заднему борту грузовика и попытался отогнуть прихваченный веревкой край брезентового тента. Серега и Толик с окаменевшими лицами зловеще маячили сзади.

Послышался голос вышедшего из кабины Нурика, который, видимо, говорил офицеру, что в кузове только ящики – личные вещи советских специалистов.

Лейтенант, однако, развязал веревку, оттянул тент, приподнялся на цыпочках и вытянул шею, всматриваясь в глубину затемненного кузова. Потом он поставил левую ногу на буксировочный крюк грузовика, а правой рукой ухватился за борт. Вот именно на правую кисть руки лейтенанта и поставил ногу в тяжелом спецназовском ботинке Долматов.

Офицер инстинктивно попытался выдернуть руку, но Долматов прижал сильнее. Афганец поднял глаза и увидел направленную ему в лоб пахнущую оружейным маслом бездонную дыру ствола автомата Калашникова со скошенным компенсатором (калибр 7,62 мм, модернизированный, десантный вариант с откидывающимся металлическим прикладом).

Лицо у афганца посерело. Зрачки расширились. Он как-то вяло опустил левую ногу на землю и уперся левой рукой в борт, а с лица вдруг градом покатились крупные капли пота.

Держа автомат в правой руке, Долматов медленно поднес палец левой руки к губам, рекомендуя офицеру помалкивать.

Лейтенант беспомощно повел глазами и увидел еще несколько направленных на него автоматов. А за ними – чужие, решительные и страшные лица.

Челюсть у офицера отвисла, на уголке рта вскипела белая пенка слюны. Да, тут уж надо выбирать. Либо умереть сразу, непонятно за что и почему, либо еще пожить хоть немножко. Он скосил глаза: сзади со зловещими физиономиями стояли двое здоровенных русских, которые угощали его сигаретой. Наверняка с оружием тоже. С пистолетами или с ножами. Надо решать...

И лейтенант сделал свой выбор. Опустив глаза, он заторможенно кивнул головой.

Долматов, не опуская автомат, тоже кивнул и убрал ботинок с покрасневшей кисти офицера.

Тот, опустив голову и не снимая руки с борта, несколько секунд постоял у грузовика, а потом, ходульно передвигая ноги, пыля, пошел прочь. Отойдя на несколько метров, лейтенант обернулся, посмотрел на наш грузовик и автобус, что-то злобно крикнул солдатам у шлагбаума и махнул рукой.

Полосатый шлагбаум поднялся, и мы, поднимая тучи пыли, наконец-то выехали из Кабула. Я выглянул из-за тента и увидел, что лейтенант, расслабленно сгорбившись, пошел к будке. К нему подбежал сотрудник наружки, схватил за рукав и, судя по жестам, что-то спросил. Лейтенант резко выдернул рукав, отрицательно мотнул головой и скрылся в будке охраны.

До Баграма оставалось около семидесяти километров, которые мы проехали за полтора часа с небольшим и без особых приключений.

Две машины наружного наблюдения долго тянулись за нами, а потом, где-то в районе Баграма, когда уже пошли домишки и огороды, отстали.

Здесь нас встречал офицер безопасности посольства Бахтурин на своей «тойоте». Дальше мы ехали за ним. Наконец мы вырулили на бетонку аэродрома. Андрей прибавил скорость.

– Внимание, не расслабляться! – напомнил Долматов. Огромный транспортный АН-12 с эмблемами «Аэрофлота» ждал нас с работающими двигателями на дальней стоянке.

По мере того как мы приближались, задняя рампа самолета стала открываться. Я успел подумать, что, наверное, Бахтурин дал сигнал по рации. Из бокового люка на бетонку стали спрыгивать бойцы в нашей спецназовской форме с автоматами в руках и объемными рюкзаками за спиной. Они быстро заняли круговую оборону. Это была подмога: из Москвы нам прислали еще пятнадцать бойцов, прошедших ранее КУОС.

Рампа полностью открылась, внутри суетились техники в синих комбинезонах.

Взревел двигатель, и наш грузовик медленно заехал по направляющим прямо в самолет.

– К машине! – скомандовал сосредоточенный Долматов. Мы горохом посыпались из кузова. Техники бросились ставить под колеса колодки и крепить наш грузовик врастяжку цепями.

Александр Иванович подошел ко мне, крепко пожал руку:

– Ну, до свидания! Счастливо добраться! Как только взлетите – сразу вскрывай ящики, а то они задохнутся. В группе наших бойцов ты – старший. Никого не слушай. До места высадки за их, – он кивнул в сторону грузовика, – безопасность отвечаешь ты. Кто бы что тебе ни говорил – посылай всех. сам знаешь куда. Все. Пока!

Долматов и остающиеся с ним ребята покинули самолет.

Самолет задрожал и покатился по взлетной полосе. Я подскочил к маленькому круглому иллюминатору, но ни наших ребят, ни машин уже не увидел.

Ко мне подошел Глотов:

– Подходите ко мне, у меня колбаска есть вареная. Из Москвы ребята с этим самолетом передали. И немного водочки.

Как у собаки Павлова, у меня тут же началось обильное слюноотделение. Непроизвольно сглотнув, я ответил:

– Спасибо, подойдем.

Затем, вспомнив про ящики, я испытал внезапное угрызение совести: елки-палки, про жратву говорим, а о людях забыли! Каково им там. И живы ли?

Штык-ножом поддел крышку ящика, гвозди вылезали туго, но вылезали. Упершись ногой в край ящика, я ухватился за крышку, потянул вверх.

В ящике на полосатом красно-белом матрасе лежал совершенно мокрый маленький Гулябзой. В руках он держал короткоствольный «Хеклер и Кох».

– Все в порядке, мы – в воздухе. Скоро – Союз! – поспешил я успокоить его. Протянул руку и помог выбраться из ящика.

– Спасибо. спасибо. – тяжело дыша, еле слышно бормотал Гулябзой. Я вскрыл остальные два ящика. К моей радости, оба других министра оказались живы.

В мокрой от пота рубахе, с лицом свекольного цвета, верзила Сарвари тяжело вылез из кузова грузовика и сел на пол. Затем вскочил и подбежал к иллюминатору.

– Где мы летим? – хрипло спросил он.

– Не знаю. мы ведь только взлетели. – я посмотрел на часы, – десять минут, как взлетели. Еще Афганистан.

– Зачем вы меня увозите!!! – взвыл Сарвари. На шее у него вздулись вены, плечи тряслись. «Плачет, что ли?»– подумал я.

– Скажи пилоту, пусть разворачивается! Я не оставлю Родину в такое время! Я подниму мой народ!!! – не отрываясь от иллюминатора, кричал в истерике Сарвари. Он повернулся ко мне, и я увидел, что глаза у него налились кровью, а по лицу градом катился пот:

– Мой народ верит в меня!!! Я растопчу кровавого Амина!!! Мне стало не по себе. Как бы его удар не хватил! Внезапно Сарвари обмяк и тяжело опустился на покрытый заклепками дрожащий алюминиевый пол салона.

Я подсел рядом. Отстегнул от пояса флягу с водой.

– Вот. Попейте воды.

Сарвари припал к фляге, и вода стекала ему на грудь. Потом он плеснул на ладонь и вытер мокрое лицо и шею.