Дом с семью головами - Тони Бранто
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мистер Томпсон?
– Я считал в оранжерее, затем искал. На первом этаже нашёл Бульденежа за фикусом, потом стал обследовать процедурные на втором. Там я услышал звук над головой, как будто кто-то что-то двигал. Я поднялся и заглянул в комнату, из которой шёл звук. Оказалось – спальня Ольги, она выбирала, куда поставить мольберт с холстом. После этого я спустился и обнаружил Урсулу, стоящую у окна в одном из кабинетов.
– Что она делала? – спросил доктор Джейкобс.
– Считала снежинки, наверное. У неё был такой вид… блаженный.
Томпсон затянулся и выдул струю дыма.
– Потом поднялся выше по чердачной лестнице. Там сидели вы, Карлсен.
– Хорошо, – подытожил Адам Карлсен.
6
– Вы что-то выяснили? – спросил Бульденеж.
– Всё просто. Убийца – любой из нас, – заявил юноша.
Старик вытянул бледное лицо. Затем с хрипотцой обронил:
– Плохо наше дело.
Урсула вдруг ожила:
– Воды, пожалуйста!
Её вмиг скрючило и вырвало на ковёр.
Доктор подскочил к ней, осмотрел глазные яблоки.
– Слишком много нейролептика. У неё возбуждение.
Барбара принесла тазик и стакан воды и недовольно заметила:
– Я ввела обычную дозу.
– Больше не нужно, – доктор развязал и обнял сестру.
Она почувствовала прижавшуюся к её губам холодную гранёную поверхность и приоткрыла рот.
Сара, не выдержав, произнесла на одном дыхании:
– Вы всерьёз это всё говорите? Вы что же, никому не верите?
– В доме, где горшки с цветами имеют ноги, я собственному отражению больше не поверю! – насмешливо проговорил Адам, манерно растягивая слова.
– Ну, хватит! – потребовала Барбара, она теперь мыла ковёр. – Это уже смешно!
– …это вам месть за унижение летучей мыши… – прошептала Урсула.
Никто не воспринял это как слова разумного человека. По крайней мере, никто не подал виду.
Карлсен в ответ на сноп искр из глаз Барбары сказал:
– Не вижу ничего смешного в том, что вы, миссис Холлис, проделав за вечер много дел и побывав в разных частях дома, могли выбрать момент, подняться и столкнуть Ольгу.
– Что за чепуха!
– В доме две лестницы. Одна – центральная, по ней ходят пациенты, другая – со стороны кухни, которой пользуется персонал. Каждый из нас оставался наедине с собой хотя бы на какое-то время. Любой из нас мог незаметно подняться и вернуться обратно.
Карлсен поднял взгляд на окружающих.
– Кто-нибудь может возразить?
Никто возражать не стал.
Немые лица.
Томпсон тихо присвистнул.
Глава 10
1
Когда часы пробили три ночи, в гостиной было пусто.
Доктор Джейкобс и Барбара стояли у двери в кабинет.
– Напрасно вы позволили ему всё это.
Но доктора беспокоило другое.
– Следует сообщить в полицию, – сказал он тихо.
– Вы в порядке?
– Не волнуйтесь.
– Я за вас переживаю. То, что он наговорил, – гадко. Он не имел права вспоминать Ванессу в таком тоне.
Майкл Джейкобс поглаживал дверную ручку и молчал.
– Разве вы ему поверили?
– Это звучало убедительно.
Женщина, кашлянув, пыталась заглянуть доктору в лицо. Он продолжал отворачиваться.
– Вы уверены?
– Я сейчас ни в чём не уверен.
– Я приготовлю вам кофе с ликёром.
Доктор счёл это за конец разговора и скрылся за дверью.
2
Сара развела пациентов по комнатам, измерив у каждого артериальное давление.
Последним был Карлсен. Входя в его спальню, Сара – впервые за свою практику – замешкалась.
Адам Карлсен сидел в кровати, сунув ладони между коленей.
Горел ночник.
Девушка, взяв себя в руки, прошла и принялась за дело.
Через минуту не выдержала:
– Ваши заявления повергли меня в абсолютно новое, неясное мне чудовищное состояние… Ничего подобного в жизни не испытывала. Объяснить не могу.
– Что именно вас так озадачило? – спросил Карлсен.
Сара покачала головой.
– Думаю, где-то закралась ошибка. Не может быть всего этого. Не может.
– Почему не может?
– Понимаете, вы не знали Ванессу. Она была доброй, симпатичной девушкой. Помыслить, что кто-то мог столкнуть её в реку… О!..
В рассеянности Сара принялась заново мерить давление.
– Разумеется, если вдуматься… Если то, что вы говорили… что кто-то двигал горшок с фиалкой, слова Ольги за игрой… Ваши объяснения звучат логично. Но повторяю, Ванессу не за что было убивать.
– Вы так думаете?
– Конечно, я так думаю. Она никому не желала зла, а сама была без гроша в кармане… Просто я не понимаю, за что…
– Мы часто считаем, что убийства, болезни и другие неприятные вещи, случающиеся в книгах, фильмах или в реальной жизни, но с кем-то другим, ни за что не произойдут с нами.
– Послушайте!
Сара сдалась.
Отложила прибор и присела на край столика. Вздохнула.
– Да, я не была у себя в спальне. Не была на кухне.
– Вы были у доктора.
Девушка, поначалу удивившись, тихо рассмеялась.
– Вот так так. Вы излишне наблюдательны.
– Никогда не знаешь, что пригодится, – сказал Карлсен.
– Да. Я была у доктора. Я стояла у окна в его комнате, когда вдруг поняла, что меня кто-то видит. Кто-то смотрел на меня снаружи.
– Вы уверены?
– О, в этом никаких сомнений. У меня остро развиты все пять органов чувств. Очень пригождается, когда действовать нужно молниеносно.
– Кто это мог быть?
– Не берусь сказать. Было чувство, что кто-то посторонний, чужак.
Её взгляд, не такой спокойный, как голос, остановился на запотевшем окне. Там по-прежнему сыпались и вихрились снежные хлопья.
Девушка набрала воздуха в лёгкие и долго выдыхала. И как ни в чём не бывало произнесла:
– Возможно, это были подростки. От безделья взяли отцовскую машину, проехались до утёса, а увидев гараж, решили устроить фейерверк.
– Вы так себе это видите?
– Вполне могу представить.
– В такую погоду вряд ли кто-то доедет сюда. Дороги замело.
– Ну вот опять вы! – Сара вскинула руки в нарочитом отчаянии. – Такую отличную версию испортили!
Карлсен подыграл, изобразив подобие улыбки.
– Может, я и не объясню таинственное перемещение горшка, – сказала Сара, – но вполне могу представить, каким образом Ольга выпала из окна.
Она оторвалась от столика, пересекла небольшую комнату и встала у окна. Её лицо оставалось спокойным.
– Вы ведь слышали историю о том, что доктор получил дом в наследство от своего пациента?
Карлсен кивнул.
– Это был крупный деревенский эсквайр, преуспевающий фабрикант. Какие-то вагонные запчасти или вроде того. У него было семеро детей от разных женщин, все сыновья разного возраста. Сам он ни разу не женился. Доктор называл его законченным экземпляром заядлого шовиниста.
Сара хмыкнула, а затем продолжила, но уже более сдержанно:
– Своих сыновей он любил, гордился ими, несмотря на то что те были рождены вне брака. Они приезжали к нему в этот дом каждое Рождество.
