Женщины - Чарльз Буковски
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В 6 утра Тэмми дала мне свой адрес и номер телефона.
– Мне пора, – сказала она.
– Я провожу тебя до машины.
У нее был ярко-красный «камаро», совершенно разбитый. Передок вдавлен, один бок вспорот, а стекол вообще нет. Внутри валялись тряпки, рубашки, коробки «клинекса», газеты, пакеты из-под молока, бутылки коки, проволока, веревки, бумажные салфетки, журналы, картонные стаканчики, туфли и гнутые цветные соломинки для коктейлей. Эта масса громоздилась на полу и заваливала сиденья. Только вокруг руля оставалось чуточку свободного места.
Тэмми высунула голову из окошка, и мы поцеловались.
Затем она рванула от тротуара и, сворачивая за угол, делала уже 45. На тормоза она, правда, жала, и ее «камаро» дергался вверх-вниз, вверх-вниз. Я вошел в дом.
Улегся в постель и стал думать о ее волосах. Я никогда не знал настоящих рыжих. Огонь просто.
Словно молния с небес, подумал я. Ее лицо почему-то уже не казалось таким крутым…
43
Я позвонил ей. Был час ночи. Я подъехал. Тэмми жила в маленьком флигеле за домом. Она открыла мне дверь.
– Только потише. Не разбуди Дэнси. Это моя дочь. Ей шесть лет, и она спит сейчас в спальне.
У меня с собой была полудюжина пива. Тэмми поставила ее в холодильник и вышла с двумя бутылками.
– Моя дочь ничего не должна видеть. Два зуба у меня по-прежнему испорчены, поэтому изо рта пахнет. Целоваться нельзя.
– Ладно.
Дверь в спальню была закрыта.
– Слушай, – сказала она, – мне надо принять витамин В. Придется стянуть штаны и всадить его в жопу. Отвернись.
– Ладно.
Я наблюдал, как она закачивает жидкость в шприц. Потом отвернулся.
– Мне его надо весь вколоть, – сказала она. Когда с этим было покончено, она включила маленькое красное радио.
– Миленько тут у тебя.
– Я уже за месяц задолжала.
– Ox…
– Да не, нормально. Хозяин – он живет вон там, спереди, – я могу еще немного потянуть.
– Хорошо.
– Он женат, хуила. И знаешь что?
– Что?
– Как-то днем жена его куда-то свалила, а этот старый мудак пригласил меня к себе. Я прихожу, сажусь, и знаешь что?
– Он его заголил.
– Нет, поставил порнуху. Думал, эта срань меня заведет.
– Не завела?
– Я говорю: «Мистер Миллер, мне идти надо. Мне нужно Дэнси из садика забрать».
Тэммп дала мне апера. Мы говорили и говорили. И пили пиво.
В 6 утра Тэмми разложила тахту, на которой мы сидели. Внутри лежало одеяло. Мы скинули обувь и залезли под одеяло, прямо в одежде. Я обнял Тэмми сзади, уткнувшись в эту рыжую копну волос. Я отвердел. Вдавился в нее сзади, сквозь одежду. Я слышал, как ногтями она вцепилась в край тахты и его царапала.
– Мне пора, – сказал я.
– Слушай, мне надо только накормить Дэнси завтраком и отвезти в садик. Если она тебя увидит – ничего. Ты подожди, пока я вернусь.
– Я поехал, – ответил я.
Я поехал домой, пьяный. Солнце и впрямь взошло, болезненное и желтое…
44
Я спал на ужасном, выпиравшем в меня пружинами матрасе несколько лет. В тот день, проснувшись, я стянул его с постели, вытащил наружу и привалил к мусорному баку.
Потом зашел обратно, оставив дверь открытой.
Было 2 часа дня и жарко.
Вошла Тэмми и уселась на тахту.
– Мне надо идти, – сказал я. – Надо купить себе новый матрас.
– Матрас? Ладно, тогда я пошла.
– Нет, Тэмми, постой. Пожалуйста. Это минут на пятнадцать, не больше. Подожди меня здесь, пивка попей.
– Хорошо, – ответила она.
Кварталах в трех по Западной была мастерская по перетяжке матрасов. Я затормозил прямо перед входом и влетел внутрь.
– Парни! Нужен матрас… СРОЧНО!
– На какую кровать?
– На двуспальную.
– У нас вот точно такой же есть, з а тридцать пять баксов.
– Беру.
– Вы можете к себе в машину его погрузить?
– У меня «фольксваген».
– Ладно, сами доставим. Адрес?
Тэмми была дома, когда я вернулся.
– А где матрас?
– Приедет. Выпей еще пива. У тебя колесика не найдется?
Она дала мне колесико. Свет пробивался сквозь ее рыжие волосы.
Тэмми выбрали Мисс Солнечный Кролик на Ярмарке округа Ориндж в 1973 году. Теперь прошло четыре года, но ничего никуда не делось. Она была большой и сочной, где нужно.
Рассыльный уже стоял в дверях с матрасом.
– Давайте, я вам помогу.
Рассыльный оказался доброй душой. Помог втащить матрас на кровать. Потом увидел на тахте Тэмми. Ухмыльнулся.
– Здрасьте, – сказал он ей.
– Большое спасибо, – ответил ему я. Дал 3 доллара, и он свалил.
Я зашел в спальню и посмотрел на матрас. Тэмми зашла следом. Матрас был завернут в целлофан. Я начал его сдирать. Тэмми помогала.
– Только глянь. Какой хорошенький, – сказала она.
– Да уж.
Матрас был ярким и цветастым. Розы, листья, стебли, кудрявые лозы. Прямо Райский Сад – и всего за $35.
Тэмми посмотрела на него.
– Этот матрас меня заводит. Я хочу сломать ему целку. Я хочу быть первой женщиной, которая тебя отдерет на этом матрасе.
– Интересно, кто будет второй?
Тэмми зашла в ванную. Все стихло. Затем я услышал душ. Я постелил свежие простыни, надел наволочки, разделся и влез в постель. Тэмми вышла, юная и мокрая, она искрилась. Волосы на лобке были того же цвета, что и на голове: рыжие, будто пламя.
Она подошла и залезла под простыню.
Мы медленно приступили.
И пошло-поехало – и эти рыжие волосы на подушке, и снаружи выли сирены и лаяли собаки.
45
Тэмми снова зашла в тот же вечер. Видимо, на аперах.
– Мне шампанского охота, – сказала она.
– Ладно, – ответил я. Я дал ей двадцатку.
– Сейчас вернусь, – сказала она в дверях. Потом зазвонил телефон. Лидия.
– Просто звоню узнать, как ты там…
– Все в порядке.
– А у меня нет. Я беременна.
– Что?
– И не знаю, кто отец.
– Во как?
– Ты же помнишь Голландца – он еще ошивается в том баре, где я сейчас работаю?
– Да, Старая Плешка.
– Ну, он вообще-то славный. Он в меня влюблен. Приносит цветы и конфеты. И хочет на мне жениться. Он был ко мне очень мил. И однажды ночью я поехала к нему домой. Мы это сделали.
– Ладно.
– Потом еще есть Барни, он женат, но мне нравится. Из всех парней в баре он один не пытался передо мной понты резать. Это и подействовало. Ну, ты же знаешь, я дом пытаюсь продать. Поэтому он как-то днем заехал. Просто так. Сказал, что хочет посмотреть дом для какого-то своего друга. Я его впустила. А заехал он как раз в подходящее время. Дети в школе, ну, я ему и позволила… Потом как-то вечером незнакомый мужик в бар зашел, очень поздно. Попросил, чтобы я поехала с ним домой. Я говорю: нет. Потом он сказал, что просто хочет посидеть у меня в машине, потрындеть. Я говорю: ладно. Мы сидели в машине и разговаривали. Потом косячок раскурили. Потом он меня поцеловал. Этот поцелуй все и решил. Если б он меня не поцеловал, я б так никогда не поступила. Теперь я беременна и не знаю, от кого. Придется ждать и смотреть, на кого похож.
– Ну, ладно, Лидия, удачи тебе.
– Спасибо.
Я повесил трубку. Прошла минута, и телефон зазвонил снова. Лидия.
– А, – сказала она, – я же хотела узнать, как у тебя дела?
– Да, примерно все так же – кир да лошади.
– Значит, нормально?
– Не совсем.
– А что такое?
– Ну, послал я, в общем, тетку за шампанским…
– Тетку?
– Ну, на самом деле она девчонка еще…
– Девчонка?
– Я послал ее с двадцатью долларами за шампанским, а ее до сих пор нет. Мне кажется, меня развели.
– Чинаски, я не хочу слышать о твоих бабах. Ты это понимаешь?
– Ладно.
Лидия повесила трубку. Тут в дверь постучали. Тэмми. Она вернулась с шампанским и сдачей.
46
Назавтра в полдень зазвонил телефон. Снова Лидия.
– Ну что, вернулась она с шампанским?
– Кто?
– Шлюха твоя.
– Да, вернулась…
– И что потом было?
– Мы выпили шампанское. Хорошее оказалось.
– А потом что?
– Ну, сама ведь знаешь, ч-черт…
Я услышал долгий безумный вой, будто в полярных снегах подстрелили росомаху и бросили истекать кровью, одну…
Лидия швырнула трубку.
Я проспал почти весь день, а вечером поехал на состязания упряжек.
Потерял 32 доллара, залез в «фольксваген» и поехал назад. Остановил машину, дошел до крыльца и вставил ключ в замок. Весь свет в доме горел. Я огляделся. Ящики выдраны из шкафов и вывалены на пол, покрывала с кровати тоже на полу. С полок пропали все мои книги, включая те, что написал я сам, штук 20. И машинка моя исчезла, и тостер, и радио, и картин моих тоже не было.
Лидия, подумал я.
Оставила она мне один телевизор, поскольку знала, что я на него даже не смотрю.
