Механикум - Грэм Макнилл

— Ты все еще здесь? — раздался голос с дальнего конца галереи.

— Да, все еще здесь, Лео, — ответил он не оборачиваясь.

Леопольд Крон, его товарищ по оружию, подошел ближе, облокотился на перила и взглянул вниз.

— Как скоро он снова сможет ходить? — спросил Крон.

— Еще не скоро, — буркнул Мавен. — Ты можешь поверить — они собирались списать «Эквитос Беллум»!

Крон покачал головой:

— Машину с такой славной родословной? Безумие. Спасибо Старине, что этого не случилось. Верно?

Как только у Мавена возникли подозрения, что магистр кузницы собирается списать «Эквитос Беллум», он обратился к лордам Катуриксу и Вертикорде с просьбой вмешаться и спасти его машину. Боевые инспекторы уже заканчивали осмотр, но ответа на его прошение все еще не было, и огромные сервиторы-разрушители собрались приступить к разборке.

Мавен встал между ними и «Эквитос Беллум» с оружием на изготовку, полный решимости ценой жизни защищать раненого друга.

Сервиторы стали подходить ближе, и Мавен вскинул оружие, когда в ремонтный ангар поступил приказ: «Эквитос Беллум» должен снова встать в строй.

С тех пор Мавен почти не спускал глаз со своей машины, словно опасаясь, что в любой момент приказ о восстановлении «Эквитос Беллум» может быть отменен.

Крон ободряющим жестом хлопнул его по плечу:

— Ты и оглянуться не успеешь, как он снова будет готов к сражениям.

— Знаю. Вот только останется ли он таким же, как раньше?

— О чем это ты?

— С того самого дня, когда был взорван реактор Максимала, я чувствовал… Я не уверен, ощущение немного расплывчатое, но мне кажется, что никто из нас не станет прежним, пока мы не отомстим.

— Отомстим кому? — спросил Крон. — То, что напало на реактор, было уничтожено взрывом. Ты и сам выжил только чудом.

Мавен кивнул на лежащего внизу рыцаря:

— Я знаю, что это чудо, но так же твердо я знаю, что враг уцелел. «Эквитос Беллум» это чувствует, и я тоже.

Крон покачал головой:

— Это только затяжной приступ соматической памяти о боли. Его больше нет, Раф.

— Я не верю в это, и, что бы ты ни говорил, ты не сможешь убедить меня в обратном, — сказал Мавен. — Лео, у той машины были пустотные щиты. Она вполне могла уцелеть во время взрыва и скрыться в пустыне или в бороздах Улисса.

— Я читал доклад о результатах сражения, — сказал Крон. — Но пустотные щиты? Такой защитой снабжены только титаны. Может, это были просто резервные силовые поля?

— Конечно! А возможно, я просто промазал, — сердито ответил Мавен. — Или тепловое излучение реактора создало такое впечатление. Проклятие, Лео, я знаю, что я видел. Оно было защищено, и оно еще там, я это знаю.

— Что заставляет тебя думать, что оно еще там?

Мавен нерешительно помедлил. Он смотрел в бесстрастное лицо Леопольда, понимая, что из всех людей выслушать его без насмешек и глупых подозрений способен только Крон.

— От этой машины не исходило никаких эмоций, — сказал Мавен. — Она была холодной, словно мертвец.

— Мертвец? Что ты хочешь этим сказать?

— Казалось… Мне казалось, что внутри ее ничего нет, — прошептал Мавен. — Я не улавливал никаких чувств пилота — ни боевой ярости, ни нетерпения, и уж точно никакого триумфа, когда он меня подбил.

— Так ты думаешь, что это был робот?

Мавен качнул головой:

— Нет, это был не робот. Запрограммированный на войну мозг не способен так реагировать. По крайней мере, мне такие не встречались.

Они оба знали, что однозадачные боевые роботы не могли равняться с опытными пилотами, которые легко побеждали в поединках с машинами ограниченного спектра действий.

— Так что же это, по-твоему?

Мавен пожал плечами.

— Это определенно не робот, — повторил он. — Но манера вести бой была такой… заученной, как у новичка-пилота в первом сражении. Мне кажется, лишь по этой причине машина меня не уничтожила. Такое впечатление, что у нее имелись все возможности меня убить, но только она не знала, как ими воспользоваться.

— И что же ты теперь собираешься делать?

— Выследить ее и уничтожить, — ответил Мавен.

В глубину самых темных и пустынных подземелий горы Олимп, по нетронутому столетиями слою пыли, спускались трое. Тоннель часто разветвлялся, и тысячелетия назад вырубленные в коренной породе Марса переходы уходили то вправо, то влево, но спутники безошибочно выбирали путь, словно следуя невидимой путеводной нити или неслышному сигналу.

Кельбор-Хал, шагая по темному тоннелю, с удивлением отметил повышенный уровень адреналина и возросшую активность лейкоцитов, что в неаугметированном организме соответствовало волнению.

Следом за ним, не ведая о той роли в истории Марса, что в скором будущем предстоит сыграть его хозяину, бесстрастно шагал автоматон. Генерал-фабрикатор повернул голову и взглянул на Регула: адепт размашистым шагом хорошо отлаженного механизма продолжал вести группу в недра планеты, к их цели.

Хранилищу Моравеца.

В этом забытом уже два столетия тайнике их ждали невообразимые сокровища — изобилие знаний, уже тысячу лет никем не тронутых и не исследованных. Какое пренебрежение к бесценным ресурсам! Какое пренебрежение к наследию прошлого!

Группу сопровождала стайка сервиторов-черепов, со светящимися сферами в зубах. Шаги трех пар ног поднимали клубы пыли, а эхо их металлического стука отражалось от сухих, слоящихся стен.

Регул обогнул очередной угол, и троица оказалась в гулкой пещере, из которой в неизвестность уходило бесчисленное множество тоннелей. Не задерживаясь ни на мгновение, он выбрал седьмой проход в западной стене и зашагал дальше, мимо безымянных усыпальниц, пустых келий и ниш, заполненных скелетами заслуженных личностей, умерших много веков назад.

Они миновали открытые залы, доверху набитые пропылившимися книгами, забытыми томами древних статистических отчетов, сундуками бухгалтерских справок и персональных дел давно умерших адептов. Кельбор-Хал увидел мельком пещеры, где стояли гигантские машины, покрытые ржавчиной и настолько развалившиеся, что невозможно было угадать их предназначение.

Таковы были последствия приказа Императора, запретившего открывать Хранилище Моравеца и приказавшего оставить эти технологии в неприкосновенности. С каждым шагом Кельбор-Хал все больше и больше убеждался, что выбрал правильный путь: дар Хоруса Луперкаля надо было принять.

Матрица, определяющая его положение, известила, что они спустились на девятьсот тридцать пять метров ниже поверхности Марса. Кельбор-Хал отмечал пройденный маршрут на светящейся карте, проецируемой прямо перед глазами, и записывал каждый шаг в запоминающем устройстве, установленном в глубине поясничного отдела его тела.

Кельбор-Хала раздражала необходимость следовать по лабиринту подземелья за Регулом. Ведь он проходил этот путь раньше и должен был восстановить маршрут по памяти.

В последний раз Кельбор-Хал посещал Хранилище Моравеца два столетия назад. В заброшенные и пыльные подземелья его вел Император, а сопровождали сверкающие золотой броней кустодии. Как правитель Терры узнал об этом хранилище, как он смог найти путь в лабиринте, никто не смог бы объяснить. И о цели своего посещения Хранилища Моравеца Император тоже никому не сказал.

Кельбор-Хал, предвкушая знакомство с новыми технологиями, спрятанными в тайниках горы Олимп, отбросил все свои сомнения.

Но как только они подошли к хранилищу, Император просто остановился перед входом, не открывая двери. Он положил руку на замок, прикрыл глаза и, не шелохнувшись, словно статуя, простоял так шестнадцать целых и пятнадцать сотых минуты. Затем развернулся и повел своих воинов на поверхность, не обращая внимания на протесты Кельбор-Хала.

Еще перед спуском был наложен запрет на любые записи о маршруте, ведущем к тайнику, тем не менее Кельбор-Хал все же незаметно активировал буфер картографической памяти. Но после возвращения на поверхность он обнаружил, что буфер пуст. Не сохранилось никаких деталей, словно этого путешествия и не было.

Ни дистанционно управляемые сервиторы, ни средства телеметрии тоже не сумели отыскать путь к хранилищу. Тайник словно исчез с Марса, настолько надежно он был спрятан даже от адептов, ответственных за его сохранность.

Дерзость Императора, покусившегося на аугметику верховного адепта, привела Кельбор-Хала в ярость, и он потребовал восстановить информацию.

— Механикум никогда не уничтожает никаких данных, — заявил он.

Император спокойно покачал головой:

— Хранилище Моравеца должно вечно оставаться закрытым. И ты, Кельбор-Хал, поклянешься мне в этом, иначе союзу между Террой и Марсом не бывать.

Император категорически отказался идти на какие бы то ни было уступки по этому вопросу, и Кельбор-Халу ничего не оставалось, как согласиться. На этом все переговоры были закончены, а через два дня Император покинул Марс и отправился завоевывать Галактику.