Всемирная история: В 6 томах. Том 1: Древний мир - Коллектив авторов

В общем, в номах выделялись три основные социальные группы: господствующий класс (прежде всего правящая верхушка, в гораздо меньшей степени частные лица, добившиеся богатства и влияния, но не причастные к высоким должностям), рядовые общинники и, наконец, рабы и зависимые люди (этот слой комплектовался из военнопленных, а также изгоев и обедневших общинников, оторвавшихся от своей земли и втянутых в зависимость от власть имущих и состоятельных людей). Эксплуатация проявлялась в двух основных формах. В крупных хозяйствах, принадлежавших храму, правителю, членам правящей верхушки и богатым частным лицам, трудились работники рабского и нерабского статусов, они не имели обычно своего хозяйства, а работали группами за пайки и отдавали все произведенное владельцу. Рабы и большинство нерабов, трудившихся таким образом, свободно покидать хозяйство не могли. Именно эта форма эксплуатации обеспечивала господствующий класс большей частью его богатств. Поэтому шумерское общество нередко определялось как рабовладельческое (ибо подневольный работник, получающий за свою работу паек, по своему месту в производстве оказывается подобен классическому античному рабу, к какому бы сословию он ни принадлежал). Второй главной формой эксплуатации являлась выдача государством или частными лицами части своего земельного фонда в виде отдельных наделов мелким производителям — от зависимых и закабаленных людей или рабов до свободных арендаторов; также производители вели свое хозяйство на выданных им наделах и долю полученного продукта отдавали владельцу земли.

Высших функционеров общины изначально наделяли намного большими наделами, чем прочих; особый обширный земельный фонд выделялся храму как учреждению. Семьи могли покупать и продавать свою землю в пределах общины, что создавало благоприятные возможности для концентрации земель богатыми и знатными людьми.

Организационным центром государства первоначально выступал храм бога-покровителя соответствующей общины, а во главе государства стоял наследственный правитель — верховный жрец этого храма с титулом «эн» («господин»). При нем существовал небольшой административный аппарат и постоянная вооруженная сила (то и другое из храмового персонала и личных слуг) — зачатки служилой знати и регулярной армии. Власть «эна» была существенно ограничена советом, а в меньшей степени народным собранием свободных общинников, быстро теряющим в силе. К середине III тысячелетия до н. э. титул «эн» выходит из употребления, заменяясь шумерскими титулами «энси» («жрец-строитель», «градоправитель») и «лугаль» (досл. «большой человек», «царь», аккад. эквивалент — «шарру»). Появление последнего титула отражало новый этап развития государственности — утрату общиной всякого контроля над правителем. Правители нарекали себя «лугалями» как военные предводители, с некоторого времени командовавшие воинами помимо общинного контроля (порой этот титул присваивался военному вождю на сходке самих воинов); так же титуловали себя владетели, сумевшие добиться формального признания своей гегемонии со стороны других номов. Во всех случаях титул «лугаль» передавал единоличную власть правителя, основанную на прямой командной иерархии помимо общинных структур, над кем бы такая власть ни осуществлялась — над своими воинами или над соседними номами. В конце III тысячелетия этот титул, с созданием централизованных деспотий, означал такую власть уже применительно ко всему населению страны и в этом качестве употребляется на протяжении всей месопотамской истории в значении «царь, автократ». (Аналогичным было происхождение европейского титулования «император».) Лугальство («царственность») стало нормативным статусом шумерского номового правителя уже в середине Раннединастического периода, хотя некоторые из них по-прежнему ограничивались титулом «энси».

Социально-политическая история Раннединастического периода заключалась во все обостряющейся борьбе между отдельными номовыми государствами за гегемонию, а также в нарастании социального противостояния между правящей верхушкой, приобретающей устойчиво наследственный, аристократический характер, и основной массой общинников, подвергавшейся все более тяжелой повинностной и податной эксплуатации со стороны государства в целом и в то же время жившей — из-за военного разорения, долгов и т. д. — под угрозой утраты собственной земли и превращения в зависимых работников (как правило, от членов той же правящей верхушки). Переплетение этих двух процессов привело в конце концов к крушению «номового» аристократического строя в Шумере и к формированию централизованной общемесопотамской деспотии, опиравшейся на военно-служилую прослойку, внутри которой вопросы происхождения особой роли не играли. Для межномовой борьбы были характерны почти полное отсутствие попыток аннексировать другие номы (война шла лишь за гегемонию) и своего рода «борьба за инвеституру», иными словами, склонность царей добиваться официального признания за ними верховной гегемонии и титула «лугаль Страны» от Ниппурского храма Энлиля. Как видно, владыки Шумера еще сохраняли какое-то представление о всешумерском, причем именно политическом, авторитете Ниппурского храма, а представление о том, что Шумер предназначен представлять собой некое единство, было живо на протяжении всего III тысячелетия до н. э.

Ни один центр не мог удержать гегемонии надолго. После «потопа» в Шумере существовало более десятка значительных городов-государств: Эреду, Ур, Урук, Лагаш, Умма, Ниппур, Киш и др. В первые века после «потопа» (примерно совпадающие со вторым этапом Раннединастического периода) гегемонию удерживал северный центр Киш. Возможно, его правители первыми приняли титул лугалей. Об одном из них, Этане (XXVIII в. до н. э.), сложилось предание, повествующее, как он на божественном орле успешно поднялся на небеса к богам, чтобы добыть себе «траву рождения» и обзавестись наследником. Один из его преемников, Эн-Менбарагеси, стал первым правителем, о котором мы знаем по его собственным памятникам. Он не только контролировал Шумер, но и совершал походы в край горцев-эламитов Юго-Западного Ирана.

Однако при его сыне Агге гегемонии Киша настал конец (ок. 2600 г. до н. э.). Как сообщает шумерский былинный эпос, Агга двинулся приводить к покорности южношумерский город Урук, где недавно получил власть непокорный ему эн Гильгамеш, сын эна Лугальбанды. Совет старейшин Урука готов был покориться, но народное собрание провозгласило Гильгамеша своим лугалем, т. е. признало над собой его личную власть помимо традиционных общинных институтов, и Урук оказал сопротивление. В итоге Агга попал в плен к Гильгамешу; тот пощадил соперника, но гегемония перешла от Киша к Уруку. Эта гегемония известна не только по эпосу, но и по документам архива из Шуруппака (время правления преемников Гильгамеша — XXVI в. до н. э.). Как явствует из них, урукские цари призывали на службу контингенты из одних зависимых от них царств и размещали их по другим зависимым царствам, по системе перекрестного контроля.

Сам Гильгамеш стал героем множества преданий. Согласно одному из них, он восходил на высокие Кедровые горы к востоку от Месопотамии и убил там демона кедров Хумбабу, врага людей (через несколько веков, в ходе развития традиции, место действия этого предания было перенесено в более знаменитые кедровые горы Ливана). По другим легендам, Гильгамеш открыто шел наперекор великим богам, добиваясь успеха, и даже овладел «травой бессмертия», желая сравняться с богами (по твердому представлению месопотамцев, бессмертие принадлежало только богам, а не людям, исключая пережившего Потоп Зиусудру — да и тот получил бессмертие лишь милостью бога, а не добыл сам). Однако на обратном пути «траву бессмертия» случайно съела змея, и Гильгамеш остался смертен. Общим мотивом для всех этих преданий является представление о том, что Гильгамеш желал и мог уподобляться богам. В первый же век по его смерти шумеры сочли, что он, как и его отец Лугальбанда, умерев, стал богом, и включили их обоих в список шумерских богов. Происхождение Гильгамеша тоже сочли божественным: его считали то сыном демона-инкуба и жрицы, то сыном Лугальбанды и богини Нинсун, заявляя, что он был «на две трети бог, на одну человек», более великий, чем все люди.

Ок. 2550 г. гегемонию у Урука перехватила династия Ура. Наиболее известным царем-гегемоном из Ура был Месанепада. В то время для Ура были характерны шахтные гробницы царей и уникальное погребение верховной жрицы-правительницы Пуаби; вместе с ней были похоронены десятки людей и животных, умерщвленных без всякого насилия; по-видимому, они были усыплены каким-то ядом и приняли его «добровольно-принудительно», смиряясь со своей судьбой и рассчитывая служить своей госпоже в загробном мире. Погребение Пуаби, как и уверенность в посмертной божественности Гильгамеша, показывают, что шумеры Раннединастического периода отделяли посмертную участь своих правителей (точнее, наиболее замечательных из них) от участи всех прочих людей: первые могли после смерти приобщиться к богам, вторые — нет.