Дети змеиного дома (СИ) - Галина Нигматулина

Бесит!!!

Анасстан тоже спросил разрешения, назвав мне имена своих сыновей: Амэй и Имрисс. Получила и от них любопытные, явно с мужской оценкой взгляды. Приветствия…

А тут еще и Манарр с Лаитой вышли из алькова в обществе Мирра и Ранна — наследников девятого лорда.

Вот и не увидела я, начало боя и первые удары перекрещенных сверкающих клинков, начавших свой стремительный танец, отвлекшись на встревоженную аинни, сказавшую мне пару подбадривающих слов, с просьбой успокоиться и не переживать, все будет хорошо, это просто игры, ничего серьезного…

Игры, да не просто. Побеждённый был обязан выполнить любое пожелание победителя не нарушающее законы империи Амморан. А вдруг… Не хочу об этом даже думать! Мой белый зверь должен выиграть!!! Но… в зеленых кошачьих глазах наридки плескалось столько сомнений и неуверенности…И это говорило о том, что она не верила в победу иссаэра. Ни она, ни Манарр, ни его сыновья — никто! Как и стоящие рядом нидды и кадды, как и все нааганиты внизу… Вон, даже рассудительный и спокойный Анасстан начал тихо спрашивать у моего ньера, какую цену, по его мнению, запросит аллид у Анаишшша за проигрыш, учитывая очередной отказ дома нитхов дому водных, взять эна третьего лорда в качестве ши–ара Саффину…

И вот как тут оставаться спокойной? Еще и когда видишь первые алые капли на груди и лице того кого любишь, из довольно глубоких порезов, а у противника пока и не царапины. И как же хрупко и беззащитно выглядел стройный иссаэр, по сравнению с здоровенной мощью предвкушающе скалящегося аллида… И как же плохо обладать таким замедленным восприятием нааганитских скоростей как у меня, да еще и когда в твоих глазах темнеет от волнения…

Бросок… Всполох лазоревых и изумрудных саттов… Удар… Разошлись… Бросок… Словно кадры кинофильма. Удар и во время соприкосновения лезвий гулкий звук как от высоковольтных проводов… Секундная пауза…И новая атака со вспышками- нет танец клинков: красивый, завораживающий, смертельный…

Торс моего белого зверя и его противника украсила вязь красных узоров: на горле иссаэра рана, белая прядь отлетает в сторону. Бок водного залит кровью, бедро рассечено, в змеиных аквамаринах удивление и охотничий азарт. Жестокому зверю нравится этот бой, он им наслаждается…

Удар: вспышка…вспышка… ропот толпы и…

Две полуобнаженные мужские фигуры застывшие друг против друга как любовники в тесных объятьях, насквозь прошитые парными клинками: голубым и зелеными. Иссаэр улыбается, его льдистые сапфиры так спокойны и холодны. С уголков рта аллида стекает тонкая алая струйка, но не смотря на это Саффин радуется чему‑то как ребенок, его чуткие ноздри трепещут, губы что — то шепчут, в змеиных глазах желание и жажда это получить…Блондин отрицательно качает головой и зло щурится.

Под абсолютную тишину в зале, сатты медленно покидают живые ножны, а мое сердце замедляет ритм. Не хватает дыхания. Потому что я вижу, куда пришлись удары и понимаю, что раны обоих нааганитов не совместимы с жизнью!!! Кровь…

Обеспокоенный окрик от ниида, пытающегося мне что- то доказать и его сильные руки подхватывающие мое тяжелое тело.

Зачем? Моего белого зверя больше нет. Они его убили… убили…

— Анаишшш!!!

А дальше…

Укол. Фаалин. И… благословенная тьма…

М–м-м…Очнулась я от того, что мои губы терзали довольно осторожным и в тоже время настойчиво- дразнящим поцелуем. И ласковый шепот на ушко, зовущий меня по имени, и обзывающий своей надин, девочкой, самочкой, глупым гуарром…

— Лена, третий день уже пошел. Не пугай нас, с–с-сладакая. Просыпайся давай…

И наглые руки, скользящие по моему обнаженному телу, задевающие почему‑то совсем пустую и болезненную грудь. Живот, бедра и снова соски… Еще и к кровати всей тушей придавили. Вот зараза, сам не спит и мне не дает — Анаишшш…

— Анаишшш?!! — От затопивших мой разум воспоминаний я в страхе распахнула глаза, чтобы тут же встретиться с обеспокоенными и чуть виноватыми сиреневыми. Но…неужели поединок на саттах мне приснился?!

Нет… Провела пальцами по тонким белесым шрамикам на когда‑то безупречном лице. И на горле едва заметный рубец. И на спине, которую я изучающе огладила, были неровности. Оттолкнув от себя не сопротивляющегося иссаэра, недоуменно осмотрела его грудь: розовая кожа всего на пол ладони ниже от области сердца… И с другой стороны шрам, там где легкие. Значит…

— Но, как?!! — Прошептала я, начиная бездумно водить дрожащими пальцами по мужскому торсу. — Как такое возможно?!! Это же… Это … — Порывисто обняла блондина, за шею, прижавшись к нему всем телом. — Ты… ты… — Дальше я уже не могла говорить. Меня просто накрыло истерикой… — Живо–о-ой!!!

Сильная рука в волосах оттянувшая мне голову. Жаркий успокаивающий поцелуй… Любимые аметисты, которые я думала что больше никогда не увижу. Слова полные нежности и, мягкого укора. Ладони, скользящие по моему обнаженному телу. Объятья, что и не вздохнешь.

— Надин, ну тише, тише, девочка… Все хорошо. Ну успокойся, маленькая, слышишь, никто не умирал. Это ты три дня не желала к нам возвращаться, не смотря на старания Гррана. Это мы с братом чуть с ума не сошли, слушая твое дыхание! А что творилось с Шэйтасссом! Добавила ты ему пару красных прядей глупая. И Ингарр с Анасстаном постоянно справляются о твоем здоровье, особенно медный. Достал уже своими прошениями навестить Саффиру! — Глаза нааганита потемнели от ревности. — Как же, Саффира ему нужна, — с неприязнью, едва контролируя своего зверя, — и другие лорды тоже не спешат с отлетом, бес–с-спокоятся об ассиэри нитхов и ниидов. Даже аллиды и райххи — Саффин… — В устах иссаэра имя наследника водных прозвучало как ругательство. — Прос–с-сти, с–с-сладкая, ты только проснулась, а я… Как себя чувствуеш–ш-шь, мой гуарр? — Интонация резко изменилась, став мягче. — Я сейчас распоряжусь насчет обеда, и, тебе ведь наверняка нужно в ванную, да малыш?

Мне подарили долгий, тягучий поцелуй, лаская ладонью живот.

— Что?!! Ан, какие три дня?! Ты о чем?! А как же дети?! — Оттолкнув мужчину, я обеспокоенно прислушалась к себе и тем, кто внутри, одновременно поворачивая голову в сторону колыбелей с тревожно попискивающими и давно зовущими меня малышами: искра жизни Шалисссы и иссаэры горела ярко, согревая мое сердце незримым теплом. С Александром и Аналлин тоже все было в порядке, не считая небольшого голода и беспокойства за их мамочку. Это заставило меня выдохнуть от облегчения. Голод это пустяки, сейчас на ручки возьму, и все будет хорошо, а с их дядей потом разберусь, и потребую подробных объяснений, чем закончились его 'танцы' с аллидом, и как это он умудрился выжить после таких ранений, напугав меня до полусмерти.