Сколько стоит любовь (СИ) - Завгородняя Анна Александровна

- Как же я рад видеть вас здесь. Прекрасный вечер и не менее прекрасное общество. Не в пример уютнее, чем в огромном особняке Астер, - уже тише, чтобы услышали только мы, добавил мужчина.

Вел он себя сдержанно и непринужденно. Я ожидала чего угодно, но только не этого. Ведь Харбор покидал наш дом в большом негодовании в волнении. А сейчас стоит, улыбается, словно ни в чем не бывало.

Взор сэра Джеймса устремился ко мне. Он снова улыбнулся и глаза мужчины сверкнули в предвкушении.

- Леди Роттенгейн, - Харбор поклонился снова, выражая все свое почтение мне одной. – Вы позволите пригласить вас на первые два танца? Горю желанием вальсировать с самой чудесной девушкой вечера, - а сам смотрит и во взгляде читается откровенное: «Не откажешь, ведь никто, кроме меня, не изволит пригласить ту, что привыкла стоять в стороне, пока все привлекательные и более юные леди танцуют!».

Он, конечно, не сказал ничего подобного. И возможно, я всего лишь придумала себя все, но было очень приятно ответить ему не отказом. Нет! Я собиралась сообщить несостоявшемуся жениху, что уже приглашена. И благодаря Кэшему и Дэвайсу, сегодня не буду сидеть ни одного танца. Да я готова танцевать до утра, лишь бы не с Харбором.

Только бы не чувствовать его тонкие, паучьи лапы на своей талии!

- Итак, милая леди Аврора? – настойчиво уточнил сэр Джеймс.

- О, - матушка ожила и повернулась ко мне, намереваясь вмешаться и решить все за меня. – Аврора, конечно же…

- Уже приглашена, - прервал слова матушки знакомый голос.

Я выдохнула с облегчением и обернулась, мысленно прощая Кэшему его неучтивость. Прервать леди, когда она говорит, это крайне нелюбезно. Но его слова стоили этого проступка.

Лорд Бенедикт Кэшем вышел вперед и поклонился, приветствуя моих родителей. Затем он снисходительно кивнул Харбору, а у последнего даже желваки заиграли на худом лице. Я с долей удовольствия отметила, как разгневался этот неприятный мне человек. Его глаза разве что молнии не метали, а ответная улыбка вышла кривой, как и поклон.

- Я прощу прощения за то, что позволил себе перебить вас столь неучтиво, - обратился к моей матери Бен, решив исправить оплошность. – Видите ли, я уже попросил леди Аврору подарить мне первые два танца, и она дала свое согласие. Услышав же, как ее приглашает другой, я просто не выдержал, за что и прошу меня милостиво простить, - он поклонился и, взяв руку опешившей от такого поворота событий матушке, поцеловал ее.

- Сэр… - проговорила она. – То есть, милорд…

Отец покосился на меня вопрошая. Алиса дернула за руку. У нее явно были ко мне вопросы. Но все потом. После вечера у Тилни.

Я перевела взгляд на маму, стоявшую и с удивлением смотревшую на наследника герцогского титула, то есть, особу приближенную к самому королю. Но стоит отдать ей должное. Замешательство длилось несколько секунд, затем матушка милостиво улыбнулась и проговорила:

- Я, конечно же, вас прощаю. Мне нравятся любезные молодые люди, которые помнят о том, что такое манеры. Но вы, видимо, ошиблись. Вы просите о танце мисс Алису, не так ли?

Я не выдержала. С губ сорвался смешок, который не успела скрыть, даже прикрыв губы ладошкой, затянутой в белоснежную перчатку.

- Нет, леди Роттенгейн. Вы не ошиблись. Я просил о танце вашу старшую дочь, леди Аврору.

- О! – рот матушки округлился.

- Поэтому, лорд Харбор, вы немного опоздали, - повернулся к сопернику Кэшем.

Было заметно, скольких усилий стоит Харбору не потерять лицо и не сорваться. Он помрачнел, поджав и без того тонкие губы и так простоял неприлично долго, прежде чем выдавил скупую улыбку и произнес:

- Жаль. Но что поделаешь. Я буду надеяться, что у леди Авроры Роттенгейн найдется свободный танец и для меня, - и с поклоном отправился прочь, а я, отвернувшись, тихо рассмеялась, не совсем понимая, чем вызван смех. То ли радостью избавления от навязчивого мужчины, то ли облегчением от осознания того, что Бенедикт пришел на ужин к Тилни, как и обещал.

- Леди Аврора, - Кэшем подошел ко мне. – Вы позволите сопровождать вас сегодня к обеденному столу?

Уже после этих слов матушка словно окаменела. А Алиса, хитрая лисичка, широко улыбнулась. Теперь она все поняла, как, впрочем, и матушка. В глазах сестрицы стоял лишь один вопрос: «Как?», - но понятное дело, озвучить его она не решится. По крайней мере не здесь, где мы на виду.

- Конечно же, милорд, - милостиво улыбнувшись кавалеру, я приняла его руку и тут только поняла, что в холле царит тишина.

За нами наблюдали все, кто находился рядом. А леди Тилни совсем откровенно смотрела то на меня, то на Кэшема.

Зная ее не только как добрейшую женщину, но как и отъявленную болтушку, я поняла, что уже завтра утром новость о том, что лорд Кэшем пригласил некую леди Роттенгейн на танец и, более того, решил сопровождать ее весь вечер, облетит всю столицу. Но нам с Бенедиктом это лишь на руку. И да, про себя я решила, что буду называть его мысленно по имени. Все же, мы будем мужем и женой. Надо привыкать.

- Дорогая, ты в порядке? – обеспокоился состоянием матушки наш отец.

- Воды? – учтиво предложил Бенедикт.

Мама лишь глазами захлопала, но тут же покачала головой.

- О, - сказала она. – Здесь слишком жарко. Мне просто на миг сделалось дурно, - а сама почти неприлично внимательно посмотрела на Кэшема. Бенедикт ответил улыбкой, при этом продолжая держать меня под руку.

- Ну что же мы все стоим? - оживилась леди Фиона. – Пройдемте в зал. Все уже готово к ужину. А после нас ждут танцы и веселье! – сказала хозяйка дома и снова посмотрела в нашу с Кэшемом сторону, явно не веря тому, что видит.

- Я надеюсь, ты объяснишь мне все сегодня дома? – шепнул отец, наклонившись ко мне на миг, после чего, взяв под руки матушку, почти заставил ее идти следом за леди Тилни.

- Алиса! – из толпы приглашенных появился Дэвайс. Он пошел нам навстречу широко и мило улыбаясь, одетый еще в синюю форму королевства. Стоило признать, что она ему очень шла.

Сестрица тут же оставила нас и поспешила к своему жениху. И никто, ну ни один джентльмен или леди, не посмотрели в ее сторону. Кажется, сегодня только мы с Бенедиктом привлекали внимания общества. И впервые я не чувствовала себя дурнушкой, попавшей на сказочный бал благодаря чужим чарам, а не собственному имени и состоянию.

Глава 5.

- Да мы с вами произвели фурор, милая леди Роттенгейн, - шепнул Бенедикт, склонившись к моему лицу, пока мы шествовали в обеденный зал, обтекаемые другими приглашенными. Прикосновение его руки даже через тонкую ткань перчатки было теплым и сильным. Нет, я даже сказала бы, надежным, что совсем не сочеталось в моем представлении с образом повесы.

На душе было легко и неуместно весело. Если бы не окружавшее меня общество, я бы наверняка рассмеялась бы в голос и совершенно точно напугала бы своего сопровождающего.

Косые взгляды льстили самолюбию. Оказывается, я не была лишена этого чувства. Особенно после трех лет, когда просидела в сторонке, пока другие милые леди веселились, танцевали, получали внимание и комплименты и в итоге выходили замуж, в то время как я возвращалась домой с родителями, чтобы на следующий сезон все повторилось снова.

Сегодня же произошло нечто удивительное, что подняло меня не только в глазах общества, но и в собственных.

Эмоции переполняли, сдавливали грудь. Мне было тесно в этом платье, но я делала вид, что все идет так, как надо и несла себя гордо, держа под руку самого завидного жениха этого сезона.

- Знаете, мне очень приятно видеть все эти удивленные лица, - продолжил Кэшем. – Давно было пора встряхнуть болото под названием общество.

Матушка, шагавшая впереди под руку с отцом, не удержалась. Оглянулась с таким видом, словно ожидала, что я следую за ней в гордом одиночестве, а мой кавалер сбежал. На ее лицо было приятно смотреть. На моей памяти мама впервые выглядела так сконфуженно.